Кейт О'Мара - Негодяйка

В общем, брак был вполне счастливым, и в отношениях супругов царили мир и гармония. Единственное, что слегка огорчало Берил, это то, что спали они в разных постелях и Арнольд, мало того что был очень сдержан, исполнял свои супружеские обязанности крайне редко. Она ничего не говорила ему – в конце концов, он ведь был таким хорошим мужем во всех других отношениях, а значение секса, как думала она до сих пор, сильно преувеличено. Они по-прежнему оставались членами хорового общества Эшбурна и иногда ездили в Лондон послушать оперу в "Колизее", а однажды удалось даже побывать в "Ковент-Гардене".

Первый год замужества пролетел быстро и без особых волнений и событий, и Берил начала сознавать, что ей хочется большего. Она мечтала о любви и нежности. Мечтала сама дарить любовь, но вскоре убедилась, что, как бы ни был увлечен ею Арнольд, больше всего ценил он комфорт и дружеское общение. Берил начала присматриваться к другим женщинам, которые катали в колясках детишек по местным супермаркетам или играли со своими малышами в парке. Она поняла, что тоже хочет ребенка.

Желание это росло, и в конце концов она сказала о нем Арнольду, который никогда не выказывал интереса к детям. Он, казалось, был удивлен и поначалу воспротивился решению Берил, но, поняв, насколько серьезны ее намерения, уступил. Однако и два года спустя они все еще были бездетны. Берил в отчаянии обратилась в гинекологическую клинику, где ей подтвердили, что она вполне здорова и может иметь ребенка. Проблема, очевидно, была в Арнольде, но он с ужасом отказался от ее осторожного предложения пройти ряд обследований. Он уверял, что с ним абсолютно все в порядке, и, как бы в подтверждение своих слов, в течение нескольких недель был на редкость активен в постели. Но Берил все равно не беременела и с отчаянием думала о том, что ей не суждено стать матерью.

Она уже была на грани серьезного нервного срыва, когда фортуна снизошла к ним, навсегда изменив их жизнь. Уинифред Майлз, подруга Берил и тоже член хорового общества, была женщиной доброй и домашней, и Берил уже давно поведала ей о своем желании иметь ребенка. Уинифред выхаживала многих детей, которых отдавали на ее попечение. И вот однажды она позвонила Берил в страшном волнении. Ей принесли чудесную девочку, которую попросили отдать на удочерение хорошим родителям. Уинифред радостно сообщила, что в случае, если Берил с Арнольдом изъявят желание, она сможет помочь им стать законными родителями очаровательной дочурки. Уинифред добавила по секрету, что мать девочки – начинающая актриса, которую бросил возлюбленный, студент университета. Так что ребенок, судя по родителям, обещал быть умным и красивым.

Берил эта идея вдохновила, и она начала потихоньку склонять к ней и Арнольда. Он согласился, хотя и с некоторой неохотой, посмотреть на ребенка, но его сомнения разом развеялись, стоило ему лишь взглянуть на девочку: она была очаровательна. Подписав бумаги на удочерение и вручив положенное вознаграждение миссис Майлз, воскресным днем Берил вошла в дом, держа на руках бесценный сверток; с этого дня в Милтон Гарденс началась совсем иная жизнь.

Берил нашла материнство делом исключительно благодарным, и они с Арнольдом были образцовыми родителями малышке, которую звали Амандой. Верные, любящие и добрые, они не допускали ни излишней строгости, ни чрезмерной требовательности. Аманда была прелестным и умным ребенком, хотя вскоре стало очевидным, что у нее есть и собственное мнение, и характер. Они с Берил не раз сражались, особенно из-за времени отхода ко сну и чрезмерного увлечения телевизором, но Берил умело сочетала твердость и материнскую ласку, и это помогало ей одерживать верх. Так что детство Аманды пролетело без особых приключений и плавно перешло в отрочество, заполненное школой и подругами, учителями, хорошей музыкой и домашним уютом, – так, по крайней мере, казалось Берил и Арнольду.

Было солнечное осеннее утро. Шла перемена в Святой Монике, дорогой частной школе для девочек, которую Берил и Арнольд сочли подходящим местом для учебы их обожаемой дочери. Пятнадцатилетней Аманде на будущий год предстояли выпускные экзамены, и, поскольку она была блестящей ученицей, и родители, и учителя надеялись, что сдаст она их успешно. Единственное, что вселяло некоторую тревогу, было то, что с Амандой становилось все труднее находить общий язык. Она стала неряшливой, начинала дерзить и дома, и в школе, замыкалась в себе; она уже больше не была тем вежливым и отзывчивым ребенком, которым так всегда гордились Берил и Арнольд.

В волнении, на последнем родительском собрании они поинтересовались мнением учителей, но педагоги Святой Моники их успокоили, заверив, что с девочками-подростками это бывает. Аманда ведь разумная девочка, она скоро повзрослеет и снова будет относиться к учебе серьезно.

На школьный двор высыпала стайка одетых в зеленое девчушек. Стоявшая в сторонне маленького роста, изящная рыжеволосая школьница наблюдала за ними с нескрываемым раздражением на удивительно милом лице. Аманда ждала Мелани, свою лучшую подругу. Она должна была сказать ей что-то очень важное.

Она хмурилась все больше, пока наконец в дверях не показалась Мелани, окруженная одноклассницами. Даже не поприветствовав подругу, Аманда подбежала к ней и, больно схватив за руку, потащила в туалет.

– Ой, – взвизгнула Мелани, пухленькая розовощекая блондинка, – ну что еще стряслось?

Аманда подтолкнула ее на скамейку в темном грязном углу, который был их излюбленным укромным местечком. Здесь за годы их дружбы девочки поведали друг другу не один секрет, но к тому, о чем собиралась объявить сейчас Аманда, Мелани была совершенно не готова.

Аманда огляделась по сторонам, убедившись, что их не подслушивают.

– Мне кажется, я беременна, – тихо произнесла она.

У Мелани от ужаса перехватило дыхание. Аманда, правда, слыла среди подруг знатоком сенсуальных дел, но то, что она сейчас сообщила, показалось Мелани катастрофой.

– Откуда ты знаешь?

– Как ты думаешь, глупая? У меня задержка. – Аманда с вызовом вскинула голову.

– И что ты собираешься делать?

– Разумеется, избавиться от этого. – Мелани опять испуганно вздохнула. – Ты, надеюсь, не воображаешь, что я осмелюсь прийти следующим летом на экзамены с детской коляской?

– А что говорит твоя мама? – сгорая от любопытства спросила Мелани.

– Я ей ничего не сказала, тупица, вот почему я первой пришла к тебе. Мне необходимо было с кем-нибудь поделиться, я в страшном волнении. А теперь послушай: твой брат ведь врач, так?

– Не совсем. Он еще только учится на первом курсе медицинского.

– Не важно, на каком он курсе, он все равно должен знать, где мне можно сделать аборт. Если ты не выведаешь это у него, можешь забыть о том, что мы подруги. – В голосе Аманды послышались угрожающие нотки.