Кейт О'Мара - Негодяйка

– Вы только взгляните на меня! – воскликнула Леони. – Я заснула и встала, похожая черт знает на кого. Пришлось снять весь грим, чтобы можно было сделать все заново.

– Хорошо, – ответила Бетти, старший гример, на редкость милая женщина. – Это даже лучше, когда днем накладываешь свежий грим.

В два часа ровно Леони уже была на площадке, сияющая и готовая к работе.

– Леони, ты знакома с Лоуренсом Трентом? Он играет злодея, который проникает в твою спальню, – донесся до нее голос Колина.

Леони обернулась – перед ней стоял ее недавний соблазнитель. Он был в рыцарской одежде и выглядел – если такое возможно – еще более красивым в грубом замшевом с кожаными вставками жакете и кожаных брюках, заправленных в высокие сапоги. Жанет был расстегнут, и под ним просматривалась белая рубашка и загорелая мускулистая грудь. С приклеенными усами и бородой, с длинными кудрями, в беспорядке ниспадающими на плечи, он с улыбкой смотрел на Леони.

– Мы с мисс О'Брайен уже коротко знакомы, – непринужденно произнес он, протягивая руку.

– Да, действительно, – сказала Леони, отвечая на пожатие – твердое и уверенное, от которого она ощутила слабость в коленях. – Рада вновь вас увидеть.

– О'кей, всем приготовиться, – прокричал Дерек. – Давайте-ка посмотрим, что у нас тут вырисовывается.

Остаток съемочного дня Леони провела в объятиях Лэрри Трента – то он, пригвоздив ее к постели, лежал сверху, то она склонялась над ним, лежавшим на полу, приставив к его горлу кинжал. Они боролись, шпыняли друг друга, колотили кулаками. Сцену схватки на кинжалах поставил итальянский режиссер, работавший с Карло. Она была эффектной и довольно несложной, но после многих дублей Леони почувствовала усталость. К концу дня, когда сцену все-таки отсняли, она была уже совершенно без сил.

– Мисс О'Брайен, с вами было необыкновенно приятно работать, – сказал ей Лэрри, когда на площадке почти никого не осталось. – У меня сегодня денек – что надо.

– Да, – улыбнулась она ему. – У меня тоже. Как-нибудь надо это повторить.

Билл наблюдал за Леони со смешанным чувством гордости и сожаления. Какой же он был дурак, что потерял ее. Пятнадцать лет назад он, молодой голливудский лев, выбрал себе в подруги самую обольстительную в голливудских джунглях молодую львицу. Но союз этот был обречен, поскольку именно она, львица, ходила на охоту и приносила в дом добычу. Он чувствовал себя ущемленным, завидовал чужому успеху и хватке. Это он сделал Леони, но она превзошла своего учителя. Билл вздохнул и удрученно покачал головой. Такой, как она, больше не будет. И в душе его навсегда останется неутоленный голод.

Когда она в первый раз ушла от него, он ощутил гнетущую пустоту, которую пытался заполнить, кидаясь на всех подряд голливудских красоток – а таких было много, молодых, полных надежд, рассчитывавших с его помощью пробиться в кино. Он грубо играл на их иллюзиях, но, хотя диета и была бесспорно приятной, голод все равно давал о себе знать. Никто и никогда не смог ему заменить Леони. Было в ней что-то сверхъестественно притягательное.

Он никогда не забудет их первой близости. Это случилось после вечеринки, на которой они познакомились, когда он привез ее в свой дом в Малибу и они проболтали несколько часов подряд. Когда же она сказала о своем желании прогуляться на рассвете по океанскому берегу – совсем как Скотт Фитцджеральд, сказала она, – они отправились бродить по пескам. Сейчас он уже не мог вспомнить, как именно все произошло, но до сих пор в памяти было живо то изумление, которое он испытал, когда, нежно сняв с нее платье, увидел ее роскошное тело. Никогда прежде он так не хотел женщину; он жаждал обладать этим телом. Уложив ее на песок, он долго любовался ее безупречными формами. Но даже и тогда, когда овладел ею, прочувствовал каждую ее клеточку своим языком и губами, наполнил своим семенем, даже тогда, как и потом, когда стал ее мужем, по-настоящему так и не завладел ею.

Они часто занимались любовью на берегу, это стало для них своеобразным ритуалом. И вот сейчас она смотрела в глаза другого мужчины, смеялась вместе с ним, открыто проявляя свое влечение к нему. Билл смотрел на нее и Роба и пытался представить их вдвоем на берегу. И внезапно его кольнуло: а ведь они наверняка не занимались любовью в песках, на рассвете, в Малибу, как Скотт и Зельда. Это принадлежало только им двоим – ему и Леони, и мгновения их далекого счастья неповторимы. И все же его терзала одна и та же мысль: другой такой женщины в его жизни уже не будет.

– По-моему, ты нащупал великолепную комбинацию, Уильям, – донесся до Билла чей-то голос. Он очнулся от своих грез. Шум вокруг стоял оглушительный. Как ему удалось на время отключиться, оставалось загадкой.

"Ла Моска" трещал по швам. Сегодня здесь собралась вся съемочная группа; были и Марвин с Томми, прилетевшие в Рим накануне. Праздновали завершение съемок; обед оплачивал Марвин. Он остался доволен черновым вариантом картины, который прислали ему в Калифорнию, и особое впечатление произвел на него новый дуэт – Роба и Леони. Поговаривали, что Марвин уже планировал пригласить их обоих в свой будущий фильм и что, вполне возможно, возьмут и всю команду "Мечей на закате".

Лишь накануне вечером они, поработав сверхурочно, отсняли последние кадры, и теперь весь фильм уже был на пленке. Американцы были в восторге, и Билл знал, что своим успехом картина обязана его идее заменить Карло и ввести в действие героиню Леони. Биллу это казалось совершенно естественным. И только сейчас он понял, что во время съемок Леони изо всех сил старалась держаться в тени, предоставляя Робу возможность блеснуть в картине. Билл почувствовал укол ревности: ради него она не пошла бы на такую жертву. Их брак был обречен не только из-за его пагубных пристрастий к алкоголю и женскому полу, но и в силу того, что Леони не была готова хотя бы изредка уступать ему, мешала ему самоутвердиться. Хотя нет, и Билл вынужден был признаться в этом себе, – женщины и алкоголь были его слабостью всегда, еще до знакомства с Леони. А ее успех оказался лишь хорошим предлогом для того, чтобы вернуться к старым холостяцким привычкам; если бы только он был сильнее, они до сих пор были бы вместе.

– Билл? – В голосе, обращенном к нему, уже сквозило нетерпение.

– Ммм? Извини. Ты что-то сказал?

– Я говорю, по-моему, ты нашел формулу успеха. – Голос принадлежал Марвину. – Из них получился славный дуэт, не так ли?

– Да, – ответил Билл, грустно улыбнувшись.

– Они творят просто чудеса, появляясь на экране вместе, – заметил Марвин.

– Что ж, я когда-то писал удачные сценарии для Леони, – сказал Билл, – может, нам и удастся вернуть былые победы.