Дж. Фридман - Против ветра

— Рита? Деваха была пьяна в стельку! — Это я свел знакомство с крашеной блондинкой, похожей на вышедшую в полуфинал участницу конкурса бабенок. У нее есть ухажер, и мне здорово подфартило (или, напротив, отчаянно не повезло), что в этом месяце он работает вечером. Порой я западаю как раз на таких баб: дешевая шлюха (белое вино за казенный счет) и ртом работает так, что только держись.

— Само собой, по части выпивки Рита всем даст сто очков вперед, — язвительно поясняет она. — Ума не приложу, из-за чего это ей так хочется забыться, но то, что она из кожи вон лезет, — это точно!

— А сколько времени они провели вместе, пока не уехали? — Я хочу разобраться, как же все-таки дело дошло до изнасилования.

— Секунд десять. Она не очень-то разборчива.

М-да, дело дрянь, думаю я. То, что девица, которая пользуется репутацией заядлой выпивохи и уезжает с четырьмя незнакомыми мужиками, чьи намерения слишком явны, уже плохо: во-первых, потому, что о ней подумает добропорядочное общество, а во-вторых, она была явно не в себе и не могла принять осмысленного решения. Найдутся десятки людей, которые это видели. Надо будет поподробнее расспросить моих подопечных, в каком она была состоянии, когда протрезвела. Буду уповать и на то, что отыщется свидетель, видевший ее трезвой примерно в то время, когда все это происходило.

— Да это уже не в первый раз, — болтает крашеная блондинка. — И не во второй. Из-за того, что эта баба — дерьмо собачье, всех нас считают потаскухами. Я хочу сказать, нет ничего плохого в том, чтобы понравиться какому-нибудь приличному парню, — продолжает она, ярлык ее модных джинсов «Кэлвин Клайн» трется о мои латаные-перелатаные джинсы 501-й модели, здесь становится тесновато, но не настолько тесно, чтобы я принимал все ее слова на веру. — Ведь ничто человеческое нам не чуждо, правда же? Милое местечко типа этого имеет такое же право на существование, как и все остальное, правда же…

— Правда.

Ты даже не подозреваешь, как ты права, думаю я, вспоминая прошлое. Мы с Патрицией познакомились примерно в таком же баре, я был там один и, обернувшись, увидел рядом такую красавицу, что дыхание перехватило. Пива в бокале у нее уже не было, поэтому я перелил половину из своего бокала в ее и…

— …особенно после того, как люди узнают друг друга и поймут, что у них есть общие интересы, — договаривает она.

Она наверняка перед этим прочла какую-то книгу и шпарит по ней. Интересно, что это? Наверное, «Мужчины или женщины, которые любят или ненавидят кого-то или что-то».

— Я всегда восхищалась людьми, которые стоят на страже закона, доверительно сообщает она.

— В самом деле?

— Точно. Еще с тех пор, как была ребенком и смотрела фильмы с Перри Мейсоном [4] Адвокат, главный герой детективных романов известного и у нас Эрла Стэнли Гарднера. . Я обожаю телесериал «Закон в Лос-Анджелесе». В тот вечер, когда его крутят по телеку, меня из дому не вытащишь. В каком-то еженедельнике я читала, что сами адвокаты смотрят этот фильм чаще, чем любой другой. Тебе эта статья не попадалась?

— Наверное, не обратил на нее внимания. — Впечатление такое, словно качаешься на качелях, только что был внизу, а теперь снова летишь вверх: значит, очаровательная Рита шла с каждым, кто ни попросит. И, скорее всего, делала все, о чем ни попросят, к тому же по собственной воле. Даже отбиваться не пыталась, в лучшем случае орала как резаная.

— Скажи еще раз, в котором часу это было? — спрашиваю я.

— Что?

— В котором часу они с мотоциклистами уехали? — Ну давай, девочка, не прикидывайся дурочкой! Во всяком случае, пока.

— А разве мы еще не закончили об этом трепаться? — Она обиженно надувает губки.

Вместо ответа я залпом допиваю то, что еще осталось в бокале. Как из-под земли рядом вырастает бармен, я киваю ему. Какого черта, в самом деле! Она машинально подвигает и свой бокал.

— Им пора уже закрываться — два часа ночи. В это время я уже должна спать, — добавляет она. — Как правило.

— Я тоже. — Зря я так сказал. Я понял это, едва закрыл рот.

Она берет меня под руку. Что касается нее, то внешне все благопристойно. Я недурен собой, но не буду самообольщаться, ведь она хочет пригласить к себе домой адвоката в моем лице.

— Я не взяла машину, — говорит она, — приехала с подругой. — Теперь мне уже не отвертеться.

— А ты не боишься, что она выложит все твоему ухажеру? — Я никогда не мог заставить себя сказать «нет», то ли из-за страха, что меня сочтут не настоящим мужчиной, то ли из-за боязни оскорбить. Я одергиваю себя: чушь все это, если бы она была уродиной, я мог бы ответить отказом. Но она красивая, хотя довольно-таки распущенная женщина, с огромной грудью. Меня возбуждают такие женщины, сказывается то, что я вырос в рабочей семье.

— Она его терпеть не может. — На каждый вопрос у нее готов ответ. — К тому же ей придется сделать большой крюк, чтобы подбросить меня до дому.

Я допиваю пиво. Одновременно она допивает свой бокал вина.

— Тебя подвезти?

— Спасибо. Была бы тебе очень признательна.

Мы взасос целуемся на стоянке.

— Давай лучше не здесь, если ты не против, — говорит она, когда, оторвавшись друг от друга, мы переводим дух, и всем телом льнет ко мне.

— Потерпим, — прижимаю я ее к себе. — Хотя мне и не терпится, — добавляю, чтобы не обидеть ее. К тому же это на самом деле так. В какой-то степени.

— Я живу недалеко.

— Рад слышать. Иначе… — Я хватаю ее за сиську, рука ложится чуть выше, чем следует, — ощущение приятное. Хихикая, она вырывается.

— Поехали. У тебя какая машина, БМВ?

— Да.

— Шикарная тачка! — Она забирается на переднее сиденье. — Свернешь налево, проедешь три квартала, потом направо.

Я выезжаю на улицу. Время позднее, машин почти нет. Ни слова не сказав, она опускает голову так, что снаружи ее не видно.

— Следи за дорогой, — наставляет она. — А я пока пропущу рюмочку перед едой.

Невесть каким образом держусь правой полосы на освещенных улицах.

— Ты не останешься? — Ее зовут Лори, я уже выяснил.

— У меня впереди трудный день. Если бы я провел у тебя всю ночь… к тому же не хотел бы оказаться здесь, если нагрянет вдруг твой дружок.

Она медлит с ответом, такая перспектива, похоже, ее тоже не радует.

— Но я-то здесь, а его нет.

— Ты очень хороший. Мне было очень приятно.

— Приятно? — Я оскорблен в лучших чувствах.

— Обалденно! Так лучше?

— Лучше.

Она не сводит с меня глаз, пока я одеваюсь.

— Не думала, что мне повезет, — говорит она искренним тоном, который совсем не вяжется с ее напускной грубостью. — Мне казалось, в баре ты просто хотел расспросить меня о том, что тебе нужно.

— Да. И я польщен, что ты проявила такую настойчивость. — Так легко разговаривать, когда не надо врать.