Лиза Уэлш - Студия пыток

– Пшел прочь, старый блядун, – пробормотал он мне вслед.

Я поднял воротник и зашагал дальше, вверх по аллее к башням университета, подсветка которых отражалась в небе, затмевая звезды. Суета на улице потихоньку стихала, я спустился до Гилморхилл-Кросс, потом повернул на Келвин-уэй – аллею мечты.

Келвин-уэй с обеих сторон окружена университетским лесопарком. По одной стороне тянется ряд старых, нависающих над фонарями лип. Их корни узловатыми щупальцами пробираются под асфальтом к лужам и трещинам. В ту ночь вершины деревьев мягко подрагивали под дождем, напоминая силуэты Артура Рэкэма, [5]а ветви, цепляясь друг за друга, отбрасывали сумасшедшие тени. Даже после того, как здесь убили какого-то парня, ошибочно приняв его за педика, никто не позаботился лучше осветить улицу. Полоска висячих ламп, болтаясь на ветру вдоль дороги, только подстегивала сделать что-то нехорошее.

Со мной поравнялась «БМВ» с пригашенными фарами. Водитель медленно повернулся и посмотрел на меня, но я не почувствовал его взгляда. Видно, не ходячего мертвеца он искал. Обогнав меня, машина остановилась. Из-за дерева вышла стройная фигура и села в машину.

Если тебе захотелось чего-нибудь покруче, ты переборол страх и притупил сознание, сюда прийти стоит.

– Развлечься хотите?

Дорожная мантра. К дереву прислонился мальчик. Сколько ему? Четырнадцать? Шестнадцать? Одет в привычную униформу – мешковатый спортивный костюм: белая кепка, белая футболка, голубые джинсы в обтяжку. Привидение. Серолицый призрак. Избрал кратчайший путь в путешествии, которое совершаем все мы. Голова его опустилась, потом он медленно поднял ее, словно она слишком тяжелая, а он не справляется с гравитацией. Расслабленный и сонный. Поймал мой взгляд.

– Нечем заняться, мистер?

– Нет, сынок, не сегодня.

Он отступил назад к своему посту, безразлично, словно уже забыл про меня. Торчки и шлюхи привыкли ждать. Я перешел через дорогу и проскользнул в парк. Скоро рассвет, чернота стала понемногу сереть. Я перешел Келвин по горбатому мосту. Дождь усилился, зашумел громче реки. Черт возьми, я сейчас промокну. Господи, от какой безнадеги можно оказаться сейчас в таком месте? Мне этого не надо, потому что у меня самого надежды нет. Я взял курс вправо и завернул за фонтан. Его поставили тут в честь человека, который принес в Глазго свежую воду из озера Лох-Катрин. Сейчас фонтан стоял сухой и заброшенный. Дождевые капли, рисуя абстрактные татуировки на пыли, собрались в его желобе, а скульптура и эмалевая табличка были сплошь покрыты граффити. Я изучил самые свежие надписи. Бог – голубой. Принимаются кредитные карточки СЕКС. Николсон горбатит макак. «Что ж, Николсон, – подумал я, – бывает. Выбор есть не всегда, а порой макака даже лучше».

Я отвернулся от фонтана, обошел детскую площадку и спустился к пруду. К берегу прибился мусор, обрывки дня: одноразовые пакеты, тетрапаки из-под сока и, конечно, немало презервативов. Всюду ощущался какой-то упадок. На тонких ивовых ветвях над водой голуби устроились на ночлег – защищаясь от дождя, встопорщили серые ободранные перья. Как крысята с крыльями.

Какая-то фигура в светлом пиджаке, ярко выделявшемся в серых предрассветных тенях, вышла из полумрака деревьев и пошла впереди меня по пустой тропинке. «Хороший парень, – сказал я себе, – носит светлое ночью». Он шел к военному мемориалу. Каменный мужчина в шотландском килте стоит над списками погибших ребят, глядя мимо вас, вдаль – на мир без войн. Моя жертва слегка повернула голову, чтобы убедиться, что я иду следом, и я сразу понял, что мы неплохо проведем время. Он вел меня вверх по тропинке, к скамейке, притаившейся в тени густого дерева. Глаза привыкли к темноте. Когда он повернулся, я увидел хорошо сложенного мужчину лет тридцати, но не различил черт его лица. Не позволяй ему говорить, сказал я себе, когда поймал его взгляд. Его правая рука была в кармане, и мне показалось, что я заметил эрекцию. Я уже стоял так близко, что уловил его дыхание – слабый запах пива. Я хотел дотронуться до него, но он сильно ухватил меня за руку:

– У тебя есть то, что мне нужно.

Эти слова прозвучали, как угроза. Я напрягся и сжал свободную руку в кулак. Но в следующую минуту он уже опустился на колени, совершая привычный ритуал.

Я нашаривал в карманах презерватив – таков этикет взаимности, – когда раздался оглушительный грохот винтов «небесного соглядатая». Весь парк вдруг залило светом. Мой новый друг побежал вверх по тропинке к безлюдному зданию администрации Паркового цирка. Со всех сторон слышались шаги. Все волшебные тени смешались у меня перед глазами, какие-то мужчины разбегались по траве и щебенке. Я понял, что улизнуть не удастся, но все же решил бежать к лесу. Там у Шотландского колледжа есть ворота, через которые можно перемахнуть. Но тут кто-то положил руку мне на плечо, посветил фонарем в лицо, и я понял, что игра закончена.

В полицейской машине нас было человек шесть – печальная команда. Поскольку всех задержали за распутное поведение, мы не переговаривались. Я достал табак и скрутил себе папиросу. Никто не остановил меня. Мы еще не успели стать товарищами по камере, так что я ни с кем не поделился. Я думал о том, что у меня с собой. Правило номер один: помни об опасности. Тебя могут ограбить или арестовать. Не носи с тобой ничего провокационного, того, что доставит тебе еще больше неприятностей. В моем кармане был пакетик стимуляторов, четверть травы, которую могут счесть первоклассной, упаковка сверхпрочных презервативов и набор порнографических фотографий, который я даже не досмотрел.

В полицейском участке Партик я встал в очередь последним. Здесь не было зеркала, но я легко мог представить, как выгляжу, – совсем не франтом. Я промок до нитки, мокрые волосы свисали на лицо. Оставалось только надеяться, что я слишком жалок, чтобы меня обыскивали. Но, глядя на процедуру обыска и уже собранную неприятную коллекцию, я понял, что надеяться не на что. Единственное, что остается, – опустить голову и ждать, не случится ли чудо.

Хорошо знакомая процедура – имя, адрес, дата рождения. Они всегда хотят это знать. Затем:

– Выверните карманы.

Вынимаю одно за другим: кошелек, перочинный нож, блокнот (запихиваю сверток через дырку в подкладку пиджака), мои ключи, ключи Маккиндлесса, мелочь.

– Поторопитесь, или мы это сделаем за вас.

Нэцкэ.

– Продолжайте.

Я взялся за конверт с фотографиями. Те, что я успел увидеть, были легальными, и они могли ненадолго занять внимание сержанта, а я попытался бы избавиться от травы. Но если они решат обыскать квартиру, я пропал.

– Мы не собираемся возиться с вами всю ночь.

Я улыбнулся, вынул конверт, и вдруг рядом появился высокий худой мужчина в синем костюме.