Томас Харрис - Ганнибал

— Я не вправе комментировать сообщения зарубежной прессы, Джефф. Я лишь могу сказать, что мы расследуем предположения, которые пока не нашли убедительных доказательств. В отношении своих сотрудников мы должны проявлять лояльность не меньше, чем проявляем ее в отношении наших зарубежных друзей, — произнес Крендлер, уставив палец в потолок наподобие Кеннеди. — Дело Ганнибала Лектера находится в хороших руках. Не подумайте, что оно только в руках Пола Крендлера. Им занимаются различные эксперты ФБР и Министерства юстиции. Сейчас мы работаем над воплощением специального проекта, о котором мы вам, конечно, расскажем, но лишь после того, как он принесет свои плоды.

Немецкий лоббист — домохозяин доктора Лектера поставил в своем доме гигантский телевизор фирмы «Грюндиг» и, чтобы тот лучше вписался в общий декор, водрузил на ультрамодерновый ящик самую маленькую из своих любимых бронзовых фигурок, изображающих Леду и Лебедя.

Доктор Лектер смотрел фильм, посвященный великому астрофизику Стивену Хокингу [46]и его трудам. Фильм именовался «Краткая история времени», и доктор Лектер видел его уже много раз. Сейчас он наслаждался своими любимыми кадрами, в которых чайная чашка падает со стола на пол и разбивается.

Сидящий в инвалидном кресле Хокинг повернулся лицом к зрителю и заговорил сгенерированным компьютером голосом: «Каким образом возникает различие между прошлым и будущим? Законы природы не делают различия между прошлым и будущим. Тем не менее в обычной жизни между прошлым и будущим существует огромная разница.

Вы можете видеть, как со стола падает и разбивается при ударе о пол чашка. Но вам никогда не удастся увидеть, как чашка вновь собирается из осколков и поднимается с пола на стол».

Пленка пускается в обратном направлении, демонстрируя, как чашка восстанавливается и возвращается на стол.

«Возрастание беспорядка, или, по-иному, энтропия, — вот что отличает прошлое от будущего и определяет движение времени».

Доктор Лектер восхищался работами Хокинга и, насколько позволяла возможность, следил за ними в математических журналах. Ему было известно о том, что Хокинг одно время считал, что Вселенная прекратит расширяться и начнет сжиматься, в результате чего станет снижаться и уровень энтропии. Позже Хокинг скажет, что ошибался.

Ганнибал Лектер обладал выдающимися способностями в области высшей математики, но никакого сравнения с Хокингом в этом отношении он, естественно, не выдерживал. Можно без преувеличения сказать, что весь мир летит в одном самолете, а Стивен Хокинг отдельно от остального человечества — в другом. Много лет доктор Лектер обольщал себя надеждой, что, может быть, Хокинг был все же прав: расширение Вселенной прекратится, энтропия уменьшится и съеденная давным-давно Мишу снова оживет.

Время. Доктор Лектер выключил видеомагнитофон и перешел к новостям.

Все имеющие отношение к ФБР новости ежедневно упоминались в Сети на открытом для публики сайте Бюро. Доктор навещал этот сайт каждый день, дабы еще раз убедиться в том, что на фотографии среди десяти самых важных преступников изображено его прежнее лицо. Поэтому он заранее узнал о предстоящем юбилее и мог не спеша настроиться на прием. Доктор Лектер, облаченный в свободную домашнюю куртку и с галстуком в стиле аскот на шее, сидел в глубоком кресле и наблюдал за тем, как врет Крендлер. Он следил за Крендлером из-под полуопущенных век, легонько покачивая поднесенный к носу пузатый коньячный бокал. Последний раз доктор видел эту бледную рожу еще в Мемфисе перед самым своим побегом. Крендлер тогда стоял рядом с его клеткой.

В местных новостях из Вашингтона он увидел, как штрафуют Старлинг за превышение скорости и как репортеры суют микрофоны в окно ее «мустанга». К этому времени телевизионные станции уже вовсю вещали о том, что «агент Старлинг обвиняется в угрозе безопасности США путем разглашения тайны следствия по делу Ганнибала Лектера».

При виде Старлинг глаза доктора широко открылись и в глубине зрачков сверкнули огоньки. Своим мысленным взором он удерживал ее образ точно и четко еще очень долго после того, как она исчезла с экрана. Затем перед ним возникло еще одно лицо, которое начало сливаться с первым. Мишу все больше и больше сплавлялась в единое целое со Старлинг. Это продолжалось до тех пор, пока во все стороны не брызнули искры, унося их единый образ на восток, в ночное небо, к вращающимся над океаном звездам.

Теперь, если Вселенная начнет сжиматься, время повернет вспять и разбитая чашка снова соберется на столе, для Мишу найдется место в этом мире. Доктор Лектер знал, что сестра окажется в самом достойном месте. Она возродится в Старлинг, займет ее место во Вселенной. Если до этого дойдет дело, если время потечет назад, то нисхождение Старлинг освободит место для Мишу, столь же светлой и сияющей, как медная ванночка в саду под лучами солнца.

Доктор Лектер запарковал свой пикап на платной стоянке в квартале от Больницы милосердия и тщательно протер четвертаки, прежде чем опустить их в счетчик. После этого он направился к главному входу больницы. Доктор был одет в комбинезон на подкладке — такие комбинезоны носят рабочие, спасаясь от холода. А голову его украшало кепи с большим козырьком, способным скрыть лицо от объективов камер наблюдения.

Прошло более пятнадцати лет после того, как доктор Лектер последний раз побывал в Больнице милосердия штата Мэриленд, но с тех пор, похоже, общее расположение помещений в больнице не очень изменилось. Возвращение в то место, где он начинал свою врачебную практику, не затронуло его чувств. Охраняемые верхние этажи, правда, претерпели кое-какие косметические изменения, но в сущности остались такими же, как в то время, когда он здесь практиковал. Если, конечно, верить поэтажному плану, составленному Архитектурным управлением.

Пропуск посетителя, полученный доктором в регистратуре у входа, открыл ему путь в лечебные отделения. Он пошел вдоль коридора, читая имена пациентов и врачей на дверях палат. Это было послеоперационное отделение, куда доставляли из реанимации больных, перенесших кардиологическую или черепную операцию.

Наблюдая за двигающимся по коридору доктором Лектером, вы могли бы подумать, что он едва-едва умеет читать. Он читал мучительно медленно, губы его при этом беззвучно шевелились, а сам он время от времени с глупым видом скреб затылок. Затем он уселся в зале ожидания и провел полтора часа в обществе рассказывающих друг другу семейные трагедии пожилых женщин. Его страдания усугублял телевизор, по которому показывали бесконечную игру «Угадай цену». Наконец он заметил того, кого столь терпеливо ждал. Хирург, все еще одетый в зеленый операционный наряд, совершал обход. Причем делал он это в одиночестве. Хирург, направляющийся к пациенту… Кто бы это мог быть? Скорее всего доктор Сильверман. Доктор Лектер поднялся со стула, сладко потянулся и, прихватив с крайнего стола оставленную кем-то растрепанную газету, покинул зал ожидания. Палата, в которой лежал пациент доктора Сильвермана, была третьей по коридору, если считать от того места, где столь бездарно провел полтора часа доктор Лектер. Ганнибал Лектер незаметно скользнул в палату. Там царил полумрак, а пациент, к счастью, спал. Его голова и половина лица скрывались под бинтами. На экране монитора бесконечной гусеницей ползла светлая линия.