Хулия Наварро - Тайна Святой Плащаницы

Чей-то голос вернул Марко к действительности.

— Шеф, кардинал уже здесь. Он только что приехал. О том, что произошло, уже знают в Риме… Он хочет поговорить с вами. Похоже, происшедшее произвело на него сильное впечатление.

— Неудивительно. Ему что-то не везет: за последние шесть лет много чего случилось — собор горел, два года назад его пытались обокрасть, а теперь еще и этот пожар.

— Да, кардинал сожалеет, что согласился тогда на проведение работ по модернизации собора. Он говорит, что это делалось в последний раз, что этот собор простоял сотни лет, а теперь — из-за всех этих нововведений и некачественно выполненных работ — одни только неприятности.

Марко вошел через боковую дверь в одно из служебных помещений. Три или четыре священника ходили из стороны в сторону, явно взволнованные; две пожилые женщины, сидевшие за столом в небольшом кабинете, казалось, были всецело поглощены своей работой, в то время как несколько агентов из команды Марко осматривали стены, брали образцы, сновали туда-сюда. Молодой священник — лет тридцати — подошел к Марко и протянул ему руку. Рукопожатие было крепким.

— Я — отец Ив.

— А я — Марко Валони.

— Да, я знаю. Пойдемте со мной. Его высокопреосвященство ждет вас.

Священник открыл массивную дверь, за которой оказалась большая комната. Это был кабинет, отделанный ценными породами деревьев, украшенный картинами эпохи Возрождения: «Мадонна», «Христос», «Последняя вечеря»… На столе Марко увидел распятие из узорчатого серебра. Марко прикинул, что этому предмету, пожалуй, как минимум триста лет. У кардинала было приветливое выражение лица, но было заметно, что он крайне озабочен случившимся.

— Присаживайтесь, сеньор Валони.

— Спасибо, ваше высокопреосвященство.

— Расскажите мне о том, что произошло. Уже известно, кто погибший?

— Еще неизвестно, ваше высокопреосвященство. Пока что все указывает на то, что произошло короткое замыкание при проведении работ и это вызвало пожар.

— Уже в который раз!

— Да, ваше высокопреосвященство, уже в который раз… С вашего позволения, мы проведем детальное расследование. Мы здесь задержимся на несколько дней. Я хочу осмотреть весь собор — снизу доверху, заглянуть буквально в каждый уголок. А еще я и мои люди переговорим со всеми, кто находился в соборе в последние часы перед пожаром и в последние несколько дней. Я хотел бы попросить ваше высокопреосвященство оказать содействие…

— Безусловно, окажу, сеньор Валони, безусловно, я ведь помогал вам и в других случаях, а потому делайте свое дело столько времени, сколько потребуется. То, что произошло, — настоящая катастрофа, ведь при этом погиб человек. Кроме того, среди сгоревших предметов были невосполнимые произведения искусства, и огонь чуть не добрался до Священного Полотна. Я просто не знаю, что было бы, если бы пожар уничтожил его.

— Ваше высокопреосвященство, Священное Полотно…

— Я знаю, сеньор Валони, знаю, что вы собираетесь мне сказать: исследование с использованием углерода-14 установило, что оно не может быть тем полотном, которым укрывали тело Господа. Однако для многих миллионов верующих Священное Полотно — подлинное, что бы там ни говорили про углерод-14, и Церковь одобряет поклонение ему; кроме того, ученые еще не могут объяснить, как возник отпечаток туловища, которое мы считаем телом Господа, и…

— Простите, ваше высокопреосвященство, я не хотел подвергать сомнению религиозную ценность Плащаницы. Лично меня она сильно поразила еще тогда, когда я увидел ее в первый раз, и запечатленный на ней образ продолжает волновать меня и по сей день.

— Так что вы хотели сказать?

— Я хотел спросить вас, не происходило ли за последние месяцы, а особенно в последние дни что-нибудь экстраординарное, что-нибудь такое, пусть даже кажущееся мелочью, что привлекло ваше внимание?

— Да нет же, отнюдь. Со времени последнего переполоха, когда имела место попытка кражи из главного алтаря, прошло два года, и мы уже успокоились.

— Подумайте, ваше высокопреосвященство, подумайте. — О чем, по-вашему, я должен подумать? Когда я нахожусь в Турине, я провожу ежедневную мессу в соборе в восемь утра. По воскресеньям — в двенадцать. Я некоторое время был в Риме, и сегодня сообщение о пожаре застало меня в Ватикане. Паломники со всего мира приезжают посмотреть на Плащаницу, и две недели назад, до того как начались работы, здесь была группа французских, английских и американских ученых, проводивших новые исследования, и…

— Кто они такие?

— А-а! Группа профессоров, все — католики, считающие, что, несмотря на исследования и категорический вердикт, основанный на использовании пресловутого углерода-14, Священное Полотно — подлинный погребальный саван Христа.

— Кто-нибудь из них привлек чем-либо ваше внимание?

— Нет, отнюдь. Я их принял в своем кабинете в Епископском дворце, мы проговорили около часа, я предложил им немного подкрепиться. Они изложили мне некоторые из своих выкладок относительно того, почему они считают, что методика, основанная на использовании углерода-14, не внушает доверия. Вот, собственно говоря, и все.

— А кто-нибудь из этих профессоров не вел себя как-то необычно?

— Видите ли, сеньор Валони, я уже несколько лет принимаю здесь ученых, изучающих Плащаницу, и вы знаете, что Церковь всегда открывала перед ними двери и содействовала проведению их исследований. Эти профессора — весьма симпатичные люди, и только один из них, доктор Болард, вел себя очень сдержанно, разговаривал меньше своих коллег и нервничал по поводу того, что мы проводим реставрационные работы в соборе.

— А почему?

— Что за вопрос, сеньор Валони?! Потому что профессор Болард — ученый, посвятивший многие годы вопросу сохранения Плащаницы, а потому он боится, что она подвергается неоправданному риску. Я его знаю уже много лет. Это серьезный человек, скрупулезный ученый и хороший католик.

— А вы не припомните те случаи, когда он приезжал сюда?

— Таких случаев было много. Я ведь уже сказал вам, что он сотрудничает с Церковью в вопросах, касающихся сохранности Плащаницы, и так уж повелось, что, когда приезжают другие ученые для изучения Плащаницы, мы его все время приглашаем, чтобы он принял необходимые меры для того, чтобы Священное Полотно не подвергалось опасности повреждения. Кроме того, мы храним в архиве списки всех ученых, которые нас посещали и изучали Плащаницу, в том числе людей из НАСА, а также того русского — как же его звали? — не помню… да и ладно! А еще всех этих знаменитых докторов — Варне, Хайнека, Тамбурелли, Тите, Гонеллы. Да мало ли! Никак не могу забыть Вальтера МакКроуна — первого ученого, заявившего, что Священное Полотно не является погребальным саваном Господа нашего Иисуса Христа. Этот ученый, правда, умер несколько месяцев тому назад, царствие ему небесное!