Ли Чайлд - Выстрел

Оказавшись напротив подъездной дорожки, он продолжал идти по кругу под льющейся водой, дожидаясь, когда завибрирует сотовый телефон.

Наконец завибрировал и телефон Кэша, он вытащил его из кармана и включил. Раздался негромкий голос Франклина:

— Пожалуйста, все отзовитесь.

— Я здесь, — услышал Кэш голос Хелен.

— Здесь, — отозвалась Янни, притаившаяся в трех футах от Кэша.

— Здесь, — сказал Кэш.

Потом он услышал голос Ричера:

— Здесь.

— Отлично, слышу всех хорошо, — сказал Франклин, — мяч на вашей стороне.

— Стрелок, проверь дом, — сказал Ричер.

Кэш поднял винтовку и повел ею справа налево.

— Никаких изменений, — доложил он.

— Я пошел, — сообщил Ричер.

Наступила тишина. Десять секунд. Двадцать. Тридцать. Целая минута. Две минуты. Потом Ричер спросил:

— Стрелок, ты меня видишь?

Кэш снова поднял винтовку и поводил справа налево вдоль всей подъездной дорожки.

— Нет. Я тебя не вижу. Где ты?

— Я продвинулся примерно на тридцать ярдов.

Кэш переместил винтовку. Отмерил тридцать ярдов до начала дорожки и внимательно вгляделся в перекрестье прицела.

— Хорошая работа, солдат. Продолжай движение.

Янни подползла поближе и прошептала в ухо Кэша:

— Почему вы его не видите?

— Потому что он псих.

— Нет, объясните мне. У вас ведь прибор ночного видения, верно?

— Лучший, какой можно купить за деньги, — ответил Кэш. — И работает на тепловое излучение, как и камеры наблюдения. Полагаю, что Ричер прошел полями. И как следует намочил одежду водой. Она поступает прямо с водоносного горизонта, очень холодная. Поэтому температура его тела заметно понизилась. И если я не могу его видеть, значит, и им это не под силу.

— Ричер здорово придумал, — сказала Янни.

— Рисково, — ответил Кэш. — В конечном счете даже глупо. С каждым шагом он высыхает. И становится теплее.

Джек Ричер шел по полю в сплошной темноте десятью футами южнее подъездной дорожки. Не быстро и не медленно. Его туфли промокли и вязли в земле. И норовили сползти. Ему было так холодно, что он начал отчаянно дрожать. А это было плохо. Тело дрожит, чтобы быстрее согреться. А он не хотел согреваться. Пока не хотел.

Владимир привык к определенному ритму. Он начинал обзор с восточного монитора и смотрел на него четыре секунды, затем три секунды на северный: «Восток — два, три, четыре, север — два, три. Восток — два, три, четыре, север — два, три».

Он не двигал кресло. Лишь наклонялся слегка в одну сторону, потом в другую. Рядом с ним Соколов проделывал то же самое, наблюдая за южным и западным мониторами. Только с несколько иными интервалами. Их движения были не вполне синхронными. Возможно, это и лучше, подумал Владимир: Соколов затрачивал на наблюдение больше времени.

Ричер продолжал идти. Не быстро и не медленно. Если верить карте, подъездная дорожка имела длину двести ярдов. Сейчас она напоминала Ричеру взлетную полосу. Прямая как стрела. Широкая. И длинная-длинная. Казалось, он шел по ней вечно, но не проделал и половины пути до дома. И продолжал идти. Просто шагал вперед. Смотрел перед собой, смотрел в темные окна.

Он почувствовал, что вода с головы больше не капает: волосы высохли. Он еще не согрелся, но уже не чувствовал холода.

Ричер продолжал идти. Ему ужасно хотелось бежать. Бег позволил бы ему оказаться у дома быстрее. Но бег поднимет температуру тела. Между тем Ричер приближался к роковой черте. Он оказался на ничейной земле и поднял телефон.

— Хелен, — прошептал он. — Мне требуется отвлечение.

Хелен сняла туфли и аккуратно поставила их возле основания столба. На какой-то отчаянный миг она почувствовала себя как человек, который снимает с себя одежду на пляже, перед тем как войти в море и утопиться. Потом она оперлась ладонями о землю, подобно спринтеру, упирающемуся ногами в стартовые колодки, и бросилась вперед. Она мчалась как безумная. Двадцать футов, тридцать, сорок, а потом остановилась словно вкопанная и осталась стоять лицом к дому, широко разведя руки в стороны, представляя себя мишенью. «Застрели меня, — мысленно взывала она. — Пожалуйста, застрели меня». Потом ей стало страшно: вдруг она действительно этого хочет? — и она побежала обратно по широкой дуге. Наконец упала на землю и доползла вдоль ограды до того места, где оставила туфли.

Владимир увидел ее в северный монитор. Неясный образ. Просто вспышка, размытая и с небольшим отставанием по времени. Однако он наклонил голову поближе, пристально всматриваясь в изображение. Одна секунда, вторая. Соколов почувствовал изменение в ритме его движений и повернулся к нему. Три секунды, четыре.

— Лисица? — спросил Владимир.

— Я не видел, — ответил Соколов. — Весьма возможно.

— Убежала.

Соколов повернулся к своей паре мониторов. Посмотрел на западный, потом проверил южный и вскоре втянулся в прежний ритм.

Кэш выработал собственный ритм. Он перемещал прицел со скоростью идущего человека. Однако каждые пять секунд резко уводил его вперед, а потом назад, на тот случай, если его расчет был ошибочным. Во время одного из таких перемещений он поймал бледно-зеленую тень.

— Ричер, я тебя вижу, — прошептал он. — Ты стал видимым, солдат.

— Какой прицел на твоей винтовке? — послышался голос Ричера.

— Литтон, — ответил Кэш.

— Дорогой?

— Три тысячи семьсот долларов.

— Значит, он лучше, чем паршивые камеры, которые установлены у них.

Кэш не стал отвечать.

— Я очень на это рассчитываю, — сказал Ричер.

Он продолжал идти. Вероятно, самая противоестественная вещь, которую человек может заставить себя делать, это медленно и неуклонно идти к дому, где засел снайпер с винтовкой, направленной в центр твоего тела. Если у Ченко есть здравый смысл, он будет ждать, ждать, ждать, пока цель не окажется совсем рядом. Пятьдесят ярдов — хорошая дистанция. Или тридцать пять. Именно с такого расстояния Ченко шестью выстрелами уложил пять человек. Без сомнения, с расстояния в тридцать пять ярдов он стреляет отлично.

Ричер продолжал идти. Вытащил нож из кармана, снял чехол и переложил оружие в правую руку, оно удобно легло в ладонь. Левую руку с телефоном Ричер поднес к уху и услышал, как Кэш сказал:

— Теперь ты полностью виден, солдат. Ты сияешь, как Полярная звезда. Словно охвачен пламенем.

Осталось пройти сорок ярдов. Тридцать девять. Тридцать восемь.

— Хелен, — позвал Ричер. — Пробеги еще раз.

Она ответила:

— Хорошо.

Затаив дыхание, Ричер продолжал шагать вперед. Тридцать пять ярдов. Тридцать четыре. Тридцать три.

Он выдохнул. И упрямо продолжал идти. Осталось пройти тридцать ярдов. Он слышал тяжелое дыхание Хелен, потом раздался голос Янни:

— Сколько еще ему?