Брэд Мельцер - Книга судьбы

— Кладбища «Вудлон»? А почему именно туда?

— Бойл предложил встретиться именно там. Ровно в семь вечера. У его могилы.

Вот уже почти час Рого сражался с оживленным движением. Наконец впереди показался поворот с шоссе на Гриффин-роуд в Форт-Лодердейле.

— Знаешь, для парня, которому каждый божий день приходится иметь дело со штрафными талонами за превышение скорости, — заявил Дрейдель, держась за дверную ручку (его немилосердно швыряло на поворотах), — ты мог бы ехать чуть помедленнее.

— Если мне выпишут штрафной талон, я добьюсь его аннулирования, — холодно заметил Рого, нажимая на педаль газа и еще увеличивая скорость на темной эстакаде. Уэс и так получил достаточную фору по времени. Сейчас самым важным было узнать, зачем Бойл встречался с доктором Энгом во Флориде за неделю до покушения.

— Мы с тобой наверняка поцелуем замок на дверях, — сказал Дрейдель, глядя на часы. — Я имею в виду, что нет такого врача, который бы оставался на работе после пяти вечера, — с нервным смешком добавил он.

— Помолчи немного, ладно? Мы почти приехали.

С визгом пройдя левый поворот, который привел их в тоннель под автострадой И-95, голубая «тойота» мчалась на запад по Гриффин-роуд, по обеим сторонам которой выстроились магазинчики для льготного контингента, лавчонки, торговавшие поношенной одеждой, и видеосалоны для взрослых.

— Чудесный район, — пробормотал Рого, указывая на яркую пурпурно-зеленую неоновую вывеску, украшавшую вход в стриптиз-клуб.

— Здесь не так плохо, как кажется.

Воздух у них над головой разорвал громовой рев красно-белого «Боинга-747», заходящего на посадку в аэропорту Форт-Лодердейла, который, судя по высоте, на которой шел самолет, находился не далее чем в миле от них.

— Может быть, доктору Энгу по душе дешевая арендная плата, — заметил Дрейдель, когда Рого в очередной раз сверился с адресом, записанным в старом ежедневнике Бойла.

— Если повезет, ты сможешь сам спросить его об этом, — ответил Рого, показывая куда-то через лобовое стекло. Прямо впереди, сразу же за похоронным бюро, яркие огни освещали служебную автостоянку и модерновое четырехэтажное белое здание с дверями и окнами из матового стекла. Под самой крышей здания по всему фронтону тянулась узкая желтая полоса.

2678, улица Гриффин-роуд.

Весь первый год Рону Бойлу было страшно. Ему приходилось перебираться из одной страны в другую… выдержать пластическую операцию по изменению формы носа и щек… даже обзавестись акцентом, который, впрочем, пропадал в самые неподходящие моменты. Люди из конторы доктора Энга сказали, что так он будет чувствовать себя в безопасности и проследить его следы станет фактически невозможно. Но он все равно всякий раз вскакивал с постели среди ночи, услышав, как перед его отелем, виллой или пансионом с грохотом захлопываются дверцы автомобиля. Хуже всего пришлось в тот день, когда возле расположенного поблизости собора стали взрываться шутихи и петарды, — традиционная свадебная канонада в испанской Валенсии. Естественно, Бойл знал, что ему будет нелегко — скрываться ото всех, оставить в прошлом друзей, семью… особенно семью, — но при этом он сознавал и то, что поставлено на карту. И потом, он пошел на жертвы ради того, чтобы вернуться с триумфом. Так что убедить себя в необходимости таких шагов было уже легче. В отличие от своего папаши, Бойл не прятался от проблем. И поэтому, закрывая каждую ночь глаза, он знал, что никто не сможет обвинить его в трусости.

На второй год, когда он осел и освоился в Испании, оторванность от прежней жизни ударила по нему сильнее, чем бывший бухгалтер предполагал. Не в пример своему старому другу Мэннингу, покидая Белый дом, Бойл не терзался мыслью о том, что больше никогда не окажется под прицелом фотокамер, в центре внимания. Но одиночество и тоска не столько по жене (его брак приказал долго жить еще несколько лет назад), сколько по дочери… Вот-вот ей должно было исполниться шестнадцать, и Бойл представлял ее широкую, радостную, не стесненную брекетами улыбку на фотографии в новеньких водительских правах… В такие моменты он страшно сожалел о том, что ему пришлось совершить. И за что придется отвечать Лейланду Мэннингу.

На третий год он уже вполне свыкся с трюками, которым его научили в конторе доктора Энга: всегда ходить с опущенной головой, всегда оглядываться перед тем, как войти в двери, и даже не оставлять слишком большие чаевые, чтобы его не запомнил обслуживающий персонал. Собственно говоря, он так привык к ним, что совершил свою первую ошибку: заговорил с бывшим соотечественником, когда оба потягивали оршад в местном винном погребке. Мужчина пристально взглянул на него, а потом неловко отвел глаза, и Бойл сразу же понял, что он из ЦРУ. У него хватило ума остаться на месте и спокойно прикончить выпивку, но потом он со всех ног бросился домой, судорожно собрал два чемодана и тем же вечером покинул Валенсию.

В декабре того же года в журнале «Нью-Йоркер» появилась разгромная статья о том, что компьютеры «Черный дрозд» производства компании «Юнивар» используются правительствами Ирана, Сирии, Бирмы и Судана. Поскольку страны, обвиненные в государственной поддержке терроризма, не могли импортировать их непосредственно из Соединенных Штатов, то им пришлось приобретать оргтехнику у теневого дельца со Среднего Востока. Но эти страны не знали, что компания «Юнивар» служит лишь ширмой для Агентства Национальной Безопасности. Не могли они и предположить, что через шесть месяцев после того, как эти компьютеры оказались во владении правительств, оказывающих поддержку террористам, они начнут медленно выходить из строя, одновременно перекачивая все содержимое своих жестких дисков в АНБ, — отсюда и кодовое наименование операции «Черный дрозд» .

Но во время проведения журналистского расследования при написании статьи в журнале «Нью-Йоркер» какой-то ушлый репортер выяснил, что во время правления президента Мэннинга один из компьютеров «Черный дрозд» из Судана не передал содержимое своего жесткого диска в АНБ. А когда стало известно о проделках остальных компьютеров, этот самый оставшийся «Черный дрозд» тайком вывезли из страны, и он спустя некоторое время всплыл на черном рынке. Информатор, заполучивший его в свое пользование, потребовал от правительства Соединенных Штатов выплаты шести миллионов долларов за возврат. Но администрация Мэннинга, подозревая, что это всего лишь жульничество, отказалась платить. А за две недели до рассмотрения статьи в Конгрессе ее автор, Патрик Гоулд, внезапно умер от разрыва аневризмы мозга. Вскрытие показало, что имело место умышленное убийство.