Владимир Аджалов - О Главном. IT роман

– Ребята, теперь вот и до меня, кажется, кое‑что дошло, – раздался чей‑то слабый голос. – Нам‑то с вами сейчас чего больше всего хочется? Правильно, жить нам хочется, а вот умирать совсем не хочется. И этого же самого рано или поздно ведь всем людям хочется… Получается, что же может быть лучшей Целью…

Дверь в зал резко отворилась, и на пороге показался Бразилец. Доктор вздрогнул – ему на миг показалось, что тот тоже отравлен, таким серо‑желтым было лицо Близнеца.

– Доктор, извините, пожалуйста, можно вас срочно на минутку.

– Ладно, ребята, вы, главное, держитесь, а мы пойдем готовиться дальше, – доктор махнул всем рукой и быстро вышел за Бразильцем. Плотно прикрыв дверь, Бирман поднял вопросительно глаза.

– Что случилось, сынок?

– Док, я следил в Сети за табло прилета в Иерусалим. Самолету уже пора было сесть. Но он не приземлился. Только что на табло вывесили информацию, что рейс из Афин задерживается, и ориентировочное время прибытия будет указано позднее.

– А вылет проверил?

– Конечно. Вылетел самолет точно по расписанию.

– Понятно. Хреново. В большой зал больше не заходи. Ребята, если на тебя внимательно посмотрят, то догадаются. Пусть пока ничего не знают. Все бывает. Может, еще обойдется. Подождем. Помолимся.

– Капитан, капитан, мне нужна ваша помощь, – второй пилот несколько раз легонько толкнул в плечо мирно дремавшего в соседнем кресле капитана. Не открывая глаз, спокойно и размеренно капитан произнес:

– Вас слышу, второй пилот. Доложите обстановку.

– Обстановка непонятная, капитан. Я вроде как уже два круга над аэропортом Иерусалима нарезал, а диспетчера на связь не выходят. Облачность низкая, метров четыреста‑пятьсот, ничего не видно, ориентируюсь только по навигатору. Что делать?

Капитан приоткрыл правый глаз.

– Не выходят на связь диспетчера аэропорта? Это действительно странно. Очень странно. А основной центр слежения за полетами Израиля в последнее время не выходил на связь?

– Нет.

Капитан открыл второй глаз, сел в кресле прямо и внимательно посмотрел на экран навигатора.

– Ладно. Под нами аэропорт Иерусалима, я его хорошо знаю. Два круга, говоришь, нарезал? Однако.

Мог бы и после первого круга побеспокоить. У нас топлива, вообще‑то, запас невелик. Когда вылетали, было не больше, чем на тридцать минут.

– Виноват.

– Ладно. Давай вместе спокойно подумаем. Если у них в аэропорту проблема, нам еще должно, по идее, хватить топлива до резервных вариантов. Они очевидны – Тель‑Авив либо Эйлат.

Но тогда бы основной центр слежения за полетами Израиля нас давно перехватил и туда направил. Кстати, второй пилот, а когда мы вошли в их пространство, сеанс связи с ними был нормальный или как?

– Не помню. Нет, капитан. Что‑то я вообще не помню, чтобы я им подтверждал наш борт и вообще…

– Ну, это ты уже совсем загнул. Небось тоже придремал, особо не задумывался и автоматически отбарарабанил все, что положено. Если бы ты не отозвался, то нас уже принудительно сажала бы куда‑нибудь в пустыню пара истребителей. Это ведь все же Израиль. Ну, ладно. А в последнее время что‑нибудь вообще есть в эфире?

– Ничего на английском нет. На арабском, если не ошибаюсь, кто‑то время от времени переговаривается.

– Дурдом какой‑то. Наверное, сошла с ума наша супер‑пупер надежная радиостанция. Плохо дело. Больше кружить в воздухе смысла никакого не вижу. Своей очереди на штатную полосу так нам никогда не получить, а топливо заканчивается потихоньку.

Но у них, слава богу, аэропорт правильный. В смысле есть запасная полоса, как раз на случай всяких неприятностей. Видишь на навигаторе, слева вверху ее край появляется как раз?

Итак, принимаю ответственное решение. Быстро опускаемся чуть ниже уровня облаков, потом держим высоту, идем метров пятьсот слева сбоку от основной линии взлета – посадки. Так нас диспетчерская сразу увидит, не на локаторе, так хотя бы живьем. Разворачиваемся, естественно, левым поворотом, заходим на запасную полосу, садимся. Вопросы есть?

– Никак нет, капитан.

– Тогда снижайся по‑шустрому, я подстрахую, не волнуйся.

– Есть, капитан.

Когда быстро снижающийся самолет прорвал пелену плотных облаков, второй пилот даже не успел сказать «мама», как капитан стремительно перехватил управление. Прямо по курсу, почти перед самым носом самолета оказалась вершина какой‑то скалистой горы.

Капитан, не раздумывая, резко накренил самолет влево и одновременно рванул его вверх. Маневр был близок к предельному, но рука у капитана была тренирована не на штатских самолетах. В какой‑то момент буквально несколько метров отделяли нижнюю поверхность фюзеляжа от скалистой горы. Затем самолет опять нырнул вверх в облака. Капитан мягко выровнял крылатую машину, включил громкую связь и спокойным голосом обратился к пассажирам:

– Уважаемые дамы и господа, это говорит капитан. Я приношу свои извинения за резкий маневр. Мы неожиданно попали в зону вертикальной турбулентности. К сожалению, в перспективе возможна еще некоторая нестабильность атмосферы, впереди нас грозовой фронт, поэтому прошу всех сохранять пристегнутыми привязные ремни. И мы, по‑видимому, немного задержимся с посадкой. Спасибо.

В пилотской кабине, после отключения связи с салонами, наступила гробовая тишина. Затем капитан таким же спокойным голосом сказал:

– Похоже, зря мы грешили на радио. Все гораздо хуже. Накрылась наша GPS‑навигация, и основная и резервная.

– А такое бывает?

– Как видишь, бывает.

– Шеф, можно вопрос.

– Давай.

– А кроме GPS, вроде должна быть на борту еще какая‑то старая навигационная система. Нас учили, что на всех бортах есть еще старая система навигации, на основе каких‑то там стоящих на земле маяков‑дублеров?

– Молодец, второй пилот. Мне сразу, как только тебя дали, стало понятно, что ты хорошо учился. Однако вспомни, что на той высоте, на которой мы сейчас летим в никуда, эти маяки мы, скорее всего, не увидим. Засечь с нашей высоты такой маяк можно, только если он вблизи, километрах в пятидесяти, не более.

– Да, это я не учел.

– Ну, это бы еще ладно. Я без сомнения сейчас рискнул бы подняться повыше, чтобы зацепиться за какой‑нибудь дальний маяк и определиться, где мы. Несмотря на то, что топливо почти на исходе.

Только вот есть одно мешающее «если». Если бы на нашей крылатой старушке эта система работала. Отключили эту фигню у нас еще года три назад. Как я помню, за полным износом и отсутствием запчастей. Вот такие, братец, дела.

– А что же мы делать будем, командир?

– Рация ведь у нас, стало быть, в порядке. Вот и начинаем подавать SOS. Нажми вон ту кнопочку. Небось первый раз в жизни ее жмешь? Давай, не стесняйся. Молодец. Может, кто с земли услышит, запеленгует, выйдет на связь и выведет к ближайшему аэропорту. Шансы, конечно, сильные на такой исход, почти как в государственной денежной лотерее. Никогда не играл?