Дэвид Балдаччи - Игра по расписанию

Детектив подвел итог:

— Значит, кольцо Пемброк, медальон со святым Кристофером Кэнни, возможно, пупочное кольцо Тайлер и, наконец, ножной браслет Хинсон.

— Возможно, он берет вещи жертв в качестве сувениров? — высказала предположение Мишель. — Как своего рода трофеи, свидетельствующие об удачной охоте?

— Возможно. А у Бобби Бэттла что-нибудь пропало?

— Насколько мы знаем, ничего. — Уильямс посмотрел на Кинга в упор. — Итак, каковы будут ваши следующие шаги?

Тот некоторое время обдумывал этот вопрос:

— Пора уже установить раз и навсегда, существует ли какая-либо связь между жертвами.

— Конечно, существует. Их убил один и тот же человек.

— Прежде всего мы не знаем этого наверняка, — отрезал Кинг. — Впрочем, сейчас я имел в виду совсем другое. Нам необходимо выяснить, существует ли некая глубинная связующая нить, объединяющая все жертвы, если, конечно, они как-то связаны друг с другом.

— Но в серийных убийствах подобная связь обычно не прослеживается, — запротестовал полицейский.

— Наше может оказаться исключением из этого правила, — произнес Кинг. — А если мы решили выяснить это, похоже, нам не миновать возвращения в львиное логово.

— В львиное логово? — переспросила Мишель. — Что, собственно, ты под этим подразумеваешь?

— То, что нам снова придется посетить родовую усадьбу Бэттлов.

— Я предпочла бы вторично навестить Присциллу Оксли, — поморщилась Максвелл. — Между прочим, хочу тебе заметить, если она еще хоть когда-нибудь назовет меня тощей вертихвосткой, я ей этого не спущу.

После того как Уильямс удалился, Мишель сосредоточила все свое внимание на Кинге.

— Что конкретно надеешься найти в доме Бэттлов?

— Если очень повезет, ответ на вопрос, почему Ремми не носит обручальное кольцо. А также сведения о том, что хранилось в секретном ящике Бобби.

— Но все это связано с ограблением, а не с убийствами.

— Верно. За исключением того, что Бэттла могли убить из-за содержимого этого самого ящика. И даже если его убил не маньяк, а кто-то другой, то нам все равно надо установить, кто это сделал.

— О'кей. Но если его прикончил кто-то из Бэттлов и мы будем допрашивать всех членов семьи, то нам, выходит, предстоит рано или поздно столкнуться с убийцей?

— Несомненно. И чем раньше мы выясним, кто это, тем лучше.

— Слушай, если это действительно сделал кто-то из Бэттлов, кого из них ты подозреваешь больше? На кого рискнул бы поставить деньги, если бы тебе предложили выбирать? Поскольку сынок Эдди находился с нами, остаются железная супруга Бобби, его распутная дочь и невестка с ядовитым языком, больше напоминающим змеиное жало.

— В настоящее время у меня нет определенного мнения по этому поводу. Но я совершенно точно знаю, что если смерть Бэттла и впрямь была делом рук имитатора с отдельным мотивом, то это ни на йоту не приблизит нас к парню, совершившему четыре убийства и, похоже, не желающему останавливаться на этом.

— Значит, думаешь, что будут новые жертвы?

— Кто знает? — Кинг хлопнул напарницу по плечу. — В любом случае держись там настороже.

— Ты отлично знаешь, Шон, что я в состоянии защитить себя.

— Я о другом. Нужно, чтобы ты никуда от меня не отходила, поскольку это мне требуется защита.

Об убийстве Бобби Бэттла сообщили на первой полосе все печатные издания графства. Еще более сенсационный характер заголовкам придавало то обстоятельство, что его смерть приписывалась серийному убийце. От прессы и широкой публики власти скрывали лишь точный текст писем и тот факт, что убийца всегда брал с тела жертвы какую-нибудь вещь.

Граждане Райтсберга запирали двери на все замки, чистили пистолеты и ружья, устанавливали в домах охранную сигнализацию и с подозрением поглядывали на соседей. Выражение их лиц ясно говорило, что если уж такой видный житель округа, как Бобби Бэттл, убит в центре переполненного врачами и служебным персоналом госпиталя, то никто теперь не может чувствовать себя в безопасности.

Самое интересное, что это предположение полностью соответствовало истине.

Пещера находилась на склоне одного из лесистых холмов, расположенных на востоке от Райтсберга, неподалеку от шоссе на Шарлотсвилл. Вход в нее закрывали заросли плюща и кустарника, а также напа́давшие с деревьев сухие ветки, прелые прошлогодние листья, кучи сосновых иголок и прочий лесной мусор. В пещеру не вело ни одной сколько-нибудь заметной тропинки, а между тем она была довольно обширной и в прошлом являлась местом обитания нескольких семейств черных медведей. Но теперь это природное углубление занимало лишь одно живое существо, которое хотя и ходило на двух ногах, являлось куда более опасным хищником, чем медведи.

Человек сидел в глубокой задумчивости за грубо сколоченным столом в центре пещеры, заставленной многочисленными коробками с различными припасами и освещенной единственной лампой, работавшей от батареек. Он держал в руке черный капюшон, который надевал всякий раз, когда расправлялся с очередной жертвой. Число жертв уже достигло четырех, и убийца думал, как теперь себя называть. Может быть, палачом? Что ж, вполне подходящее название, простое и емкое. Необходимо только иметь в виду, что настоящий палач исполняет лишь справедливые приговоры.

Затем охотник на людей отложил капюшон и посмотрел на первую страницу лежавшей перед ним на столе газеты. С нее смотрел Роберт Бэттл, чей портрет был напечатан со старой, с большим увеличением фотографии. Заголовок гласил: «Миллионер, бизнесмен и филантроп Роберт Е. Ли Бэттл убит в госпитале. Подозревается серийный убийца».

Серийный убийца! Эти два слова ударами молота отзывались в мозгу, пока злоумышленник не скомкал газету и не запустил комок в дальний конец пещеры. Затем, придя в ярость, схватил со стола светильник и разбил о стену, отчего пещера сразу погрузилась во мрак. Вскочив с места, в полной темноте забегал по пещере, налетая на различные препятствия, с грохотом падая и снова подымаясь. Добравшись наконец до стены своего убежища, он начал бить кулаками о ее каменистую поверхность до тех пор, пока не занемели руки. Потом, обессилев, рухнул на холодный пол пещеры и некоторое время лежал без движения.

Неожиданно из его уст вырвался пронзительный крик такой силы, что, казалось, разорвется сердце. Этого, однако, не случилось, зато изо всех пор полил обильный пот, после чего дыхание стало выравниваться и успокаиваться, а он сам — постепенно приходить в чувство. Окончательно придя в норму, убийца пополз в темноте к стоявшему у стены сундуку, нашел на ощупь защелку, открыл крышку и достал еще один светильник — на этот раз масляный. Нащупав в кармане спички, зажег фитилек, выкрутил до максимума, после чего поднял светильник над головой и осмотрелся. Увидев газету, прошел в дальний конец пещеры, поднял с пола, вернулся за стол и пробежал глазами заголовок, стараясь не смотреть на большую, с зерном фотографию покойного Бэттла.