Джозеф Кэнон - Хороший немец

— He знаю, Лиз. Какая разница? Я ничего не знаю про их брак. Откуда? Она осталась, вот и все. Может, думала, что они выиграют войну. — Вовсе она так не думала. И зачем он это ляпнул? Злясь теперь уже на себя, он закрыл краны. — Моя ванна готова.

— Ты ее любил?

— А вот это не твое журналистское дело.

Она взглянула на него, кивнула и встала:

— Тоже ответ.

— Это полотенце через две секунды падает. Можешь остаться…

— Ладно, ладно. Ухожу. — Она улыбнулась. — Надо же что-то и для фантазии оставить.

Она собрала вещи, перекинула ремень кобуры через плечо и пошла к двери.

— Приглашение в силе, не забудь, — сказал он.

Она обернулась:

— Кстати, хочешь совет? В следующий раз, когда будешь приглашать девушку выпить, не рассказывай ей о другой. Даже если она спросит. — Лиз распахнула дверь. — Увидимся в кампусе.

Ужин проходил в большой угловой комнате на первом этаже и был на удивление официальным. Прислуживали седая женщина и мужчина — Джейк решил, что ее муж. На крахмальной белой скатерти были расставлены фарфоровая посуда и бокалы для вина. Даже еда — стандартный армейский рацион из горохового супа, тушенки и консервированных груш — выглядела сервированной специально для данного случая. Суп церемониально разлили из фарфоровой супницы и украсили веточкой петрушки. Первая зелень, которую увидел Джейк за последние недели. Он представил, как женщина срывает листочки в грязном огороде, чтобы даже в такое время держать хороший стол. Чисто мужская компания состояла из командированных журналистов и офицеров Военной администрации, которые сидели на одном конце стола с собственными бутылками виски, как завсегдатаи в ковбойском пансионе. Когда Джейк вошел, разливали суп.

— О, что за жалкое зрелище. — Томми Оттингер, сотрудник «Мьючуэл», [16] «Мьючуал Бродкастинг Систем» — американская радиосеть, существовала в 1934–1999 гг. протянул ему руку. — Ты когда появился?

— Привет, Томми. — Еще больше полысел. Как будто часть волос мигрировала в фирменные густые усы.

— А я и не знал, что ты здесь. Опять с Марроу?

Джейк сел и кивнул конгрессмену, сидевшему между Роном, который явно ему прислуживал, и офицером средних лет из Военной администрации, точной копией Льюиса Стоуна в роли судьи Гарди. [17] Льюис Стоун (1879–1953) — американский актер; судью Гарди сыграл в популярном киносериале (1936–1946) режиссера Джорджа Б. Сайца и др.

— Я не на радио, Томми. Так, наемный писака.

— Да? И на кого пашем?

— На «Колльерс».

— О, — протянул Томми, делая вид, что впечатлен, — аналитика. Удачи. Программу видел? Репарации. От одной мысли в сон клонит. Разузнал что-нибудь?

— Не много. Я только приехал. Прокатился по городу, и все.

— Трумэна видел? Прибыл сегодня днем.

— Нет. Но видел Черчилля.

— Мне Черчилль не нужен. От меня хотят Трумэна — как у него дела? А мне-то откуда знать? Он пока ничего не сделал.

Джейк усмехнулся:

— Сочини что-нибудь. Не в первый раз.

Старик поставил перед ним тарелку супа и глянул удивленно, когда Джейк поблагодарил его по-немецки.

— Ты знаешь, что он сегодня сказал? В Берлине? «Вот что происходит с теми, кто зарывается».

Джейк подумал о милях руин, сведенных до нравоучения дня.

— Кто твой источник? Джимми Бирнс? [18] Джеймс Фрэнсис Бирнс (1882–1972) — американский политический деятель, юрист, в 1945–1947 гг. — государственный секретарь США.

— Но похоже на Трумэна, нет?

— Будет похоже, если ты его процитируешь.

— Нужно же чем-то заполнять эфир. Сам знаешь.

— Старая кладбищенская смена. — Эфир в два часа ночи, приуроченный к вечерним новостям в Штатах.

— Хуже. В Берлине действует русское время, так что еще позже. — Он сделал глоток и покачал головой. — Эти русские… — Он повернулся к Джейку, внезапно посерьезнев, будто решил поделиться секретом. — Они тут просто с катушек слетели. Трахали все, что движется. Старух. Детей. Ты не поверишь.

— Нет, — сказал Джейк, вспомнив распоротые стулья.

— А теперь хотят репараций, — сказал Томми этим своим радийным басом. — Не знаю, на что рассчитывают. Ничего уже не осталось. Разграбили все, что смогли унести. Разобрали на части и отправили домой. Все — заводы, трубы, туалеты. Бог ты мой. Само собой, как только все это прибыло туда, они не знали, как смонтировать снова. Я слышал, все это так и лежит в вагонах и ржавеет. Бесполезным грузом.

— Ну, вот тебе и материал.

— Им и этого не надо. Не делайте из русских дураков. Надо с ними ладить. Сам понимаешь. Нервные ублюдки.

— Так чего им надо?

— Трумэна. Покер. Кто лучше сыграет, он или дядя Джо? Потсдамский покер, — сказал он, примериваясь. — Неплохо.

— А сдаем мы.

Томми пожал плечами.

— Мы хотим вернуться домой, а они — остаться. Довольно хорошая карта.

Старик в поношенном костюме навис над столом, заменил суп серой тушенкой. Соленое мясо — наверное, баранина.

Томми поковырял мясо, отодвинул тарелку и сделал еще глоток.

— Так что собираешься делать?

— Еще не знаю. Планировал найти тех, кого знал, посмотреть, что с ними стало.

— Сюси-пуси, ах ты боже мой.

Джейк развел руками, не желая развивать тему.

— Тогда, видимо, покер.

— Другими словами, сидеть с нами и делать, что скажет Рон, — сказал Томми, повышая голос. — Правильно?

— Если тебе угодно, Томми, — откликнулся Рон, подозрительно глядя на него через стол.

— Официальные заявления для печати. Нас и близко не подпускают. Сталин боится, как бы не пальнули в упор. Так, Рон?

— Я бы сказал, он больше боится, что его процитируют вне контекста.

— Да кто такое учудит? Ты, Джейк?

— Никогда.

— Я его не упрекну, — улыбаясь, сказал конгрессмен. — По этой части и у меня опыт есть. — Он немного раскрепостился, само радушие, и Джейк на мгновение подумал, не была ли его зажатость в самолете просто-напросто страхом полетов — просто он скрывал его лучше, чем молодой военный. Конгрессменов широкий галстук с ошеломительным узором «огурцами» был как неоновая вспышка среди военного однообразия за столом.

— Вы Алан Бреймер, не так ли? — спросил Томми.

— Верно, — он кивнул, довольный, что узнан.

— Управление военного производства, [19] Управление военного производства — подразделение федерального Управления по чрезвычайным ситуациям, созданное по указу президента Ф. Д. Рузвельта в январе 1942 г. — сказал Томми, демонстрируя остроту памяти. — Мы встречались, когда я освещал антимонопольные слушания в тридцать восьмом.

— Ах да, — сказал Бреймер, явно не припоминая.

— Что привело вас в Берлин? — спросил Томми до того учтиво, что Джейк понял: Томми приступил к работе, а обращение к Рону — только повод втянуть в разговор Бреймера.