Сара Даймонд - Паутина

Двигаясь как во сне, я прошла в гостиную. Скоро здесь будет полиция. Сигнал тревоги передается на пульт, как только срабатывает система в доме. И тут я заметила сложенный вчетверо листок бумаги, резинкой прикрепленный к камню. На цыпочках ступая по усыпанному осколками ковру, я подошла, отцепила листок, поднесла к разбитому окну и непослушными пальцами развернула. На освещенном лунным светом листе писчей бумаги я увидела слова, наклеенные из черных газетных букв, — и помертвела.

ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

ЗАБУДЬ РЕБЕККУ ФИШЕР

ОБРАТИШЬСЯ В ПОЛИЦИЮ — СМЕРТЬ

Страшное слово. Шесть букв разной высоты и шрифта. Оно вцепилось в меня, старалось затащить в омут, где кружились все мои страхи, сплетенные воедино. Сокс — пронеслось у меня в голове. Собака Джералдины. Это не просто угроза. Меня убьют.

Боже!.. Полицейские будут здесь с минуты на минуту. И моя ложь будет крайне неубедительной, когда я окажусь лицом к лицу с ними. Они же увидят, что я перепугана, увидят разбитое окно — и начнутся бесконечные расспросы. Вряд ли я смогу утаить правду под жестким напором блюстителей порядка…

ОБРАТИШЬСЯ В ПОЛИЦИЮ — СМЕРТЬ.

Листок выпал у меня из рук, но я этого не заметила — я должна была добраться до телефона. Схватив лежавшую рядом с аппаратом телефонную книгу, я принялась лихорадочно листать ее. Поиски нужного номера, кажется, затянулись на годы; я мысленно уже видела подъезжающий к дому полицейский автомобиль. Наконец нажала несколько кнопок, и в ухо мне рявкнул голос:

— Уорхемский полицейский участок.

От того, какая я актриса, сейчас в буквальном смысле зависела моя жизнь. Или смерть. Я постаралась взять верный тон — застенчивый, слегка виноватый — и была очень удивлена, услышав, что мне это удалось.

— Ой, вы знаете, мне так неловко. Нам совсем недавно установили охранную сигнализацию — ну, такую, которая подает сигнал к вам на пульт. А я совершенно случайно открыла дверь в сад и позабыла, что оставила ее открытой. Не надо посылать патрульную машину, у меня все в порядке.

— Ваш адрес? — В голосе слышалось явное неодобрение.

— Эбботс-Ньютон, Плаумэн-лейн, дом 4.

Тишина в трубке. В любую секунду — билась в моей голове тревожная мысль — в темноте ночи могут заплясать синие огоньки и у дома с визгом тормозов остановится полицейская машина.

Наконец трубка ожила.

— Два наших офицера уже были в пути, — злобно прорычал голос. — Я их вернул. На будущее запомните: с системами подобного рода необходимо соблюдать осторожность. У нас есть дела поважнее, чем разъезжать туда-сюда по ложным вызовам.

— Я понимаю. Простите. — Откуда только взялся этот смиренный тон? — Обещаю, я буду осмотрительной.

— Надеюсь. Всего хорошего, мэм.

Я повесила трубку. Меня подташнивало от облегчения, как раньше тошнило от страха. Записка валялась на ковре среди осколков стекла, и криво наклеенные буквы напоминали о том, что я в такой опасности, которую и вообразить не могла. Часы показывали без десяти минут двенадцать.

Я не могла остаться в доме. Только не этой ночью. Только не в полном одиночестве.

Веселые трели дверного звонка Лиз прозвучали совершенно неуместно. В полночь я стояла возле ее двери в шлепанцах и ночной рубашке и слушала, как бодрое гостеприимное чириканье замирало за рифленым стеклом. Когда оно почти растворилось в тишине, царившей за дверью, я запаниковала, снова нажала на звонок и не отпускала кнопку до тех пор, пока не увидела свет на втором этаже.

Окно над моей головой распахнулось, Лиз высунула голову. Ее волосы были собраны в пучок, на лице — растерянность и недоумение.

— Анна? Боже мой, в чем дело? Услышав сигнализацию, я позвонила в полицию…

— Лиз, прошу, впустите меня. Произошло нечто ужасное… кто-то кинул камень в окно…

Лицо Лиз исчезло из оконного проема. Сквозь рифленое стекло я увидела, как в прихожей зажегся свет, и сразу услышала легкие торопливые шаги на лестнице. Со щелчком открылась входная дверь.

— Что произошло? — воскликнула Лиз и, не дожидаясь ответа, поспешно добавила: — Заходите. Заходите же!

Я вошла, тут же захлопнув за собой дверь, как будто отсекая путь преследующему меня по пятам дикому зверю. Тесный уют прихожей выглядел таким же неуместным, как переливы дверного звонка. Яркий свет люстры отражался от стоявших на полочках украшений, заливал перепуганное лицо Лиз.

— Только что кто-то бросил камень в мое окно, — пролепетала я. — Кто-то… Лиз, меня хотят убить!

— Кто?! О чем вы говорите? — Пока я подыскивала слова для ответа, Лиз заговорила снова: — Проходите на кухню, моя милая. Сейчас поставлю чайник.

Я поплелась за ней. Вид у меня был еще тот: мечтая как можно скорее убраться из дома, я впопыхах побросала кое-что необходимое в сумку, которая сейчас висела у меня на плече, и накинула банный халат поверх ночной рубашки. Лиз занималась чайником, а я, рухнув на стул, нашарила в сумке записку.

— Вот. Это было прицеплено резинкой к камню, которым разбили окно. — Я протянула Лиз сложенный вчетверо листок.

Она развернула листок, и глаза ее округлились от ужаса, рот приоткрылся — именно такой была и моя реакция каких-нибудь десять минут назад.

— Боже мой, — выдохнула она. — Боже мой, Анна!

— Как по-вашему, должна я была сообщить в полицию? — Я заглянула ей в лицо — и паника вернулась: безопасной гавани не было, а была лишь добрая, испуганная немолодая женщина, к которой я однажды почувствовала симпатию и которую совершенно безответственно втянула в свои дела. — Вы считаете, мне надо поставить их в известность, или…

— Боже мой, Анна. Даже не думайте об этом. Даже и не думайте, — забормотала она, дрожащими пальцами машинально разглаживая листок на столе. — Вы же видели это, вы читали. Нельзя обращаться в полицию — это безумие.

Я перевела взгляд на записку: жестокие слова, дисгармония размеров, шрифтов, прописных и строчных букв. При ярком свете угроза наводила еще больший ужас.

— Вы правы, — чуть слышно произнесла я. — Конечно, правы. Но надо сообщить Карлу. Он должен знать.

— У вас есть номер телефона его родителей?

— Я позвоню ему на сотовый. У меня с собой мобильник.

Лиз кивнула и вернулась к плите, а я принялась нажимать на клавиши, которые почему-то казались меньше и расположенными не на своих обычных местах. Найти в адресной книге его номер было не проще, чем попасть ключом в дверной замок после восьми кружек пива, но в конце концов мне это удалось. Прижав телефон к уху, я слушала далекие гудки, в которых мне чудились слова молитвы, произносимой в такт с биением моего сердца. Прошу тебя, Карл, ответь. Прошу, пусть мобильник будет рядом с тобой, в твоей детской спальне… прошу… прошу…