Кай Дзен - Кровь избранных

Об агенте Копленд вспоминали мужчины за многими письменными столами, и она всегда умудрялась держать их мысли под контролем. Карьера или выживание? Это с какой точки зрения взглянуть. Но у Шелли никогда не было подруги, с которой можно посекретничать. Она выросла в институте, и ее детство нельзя считать нормальным. Девушка рассуждала только о тестах на профессиональную пригодность да о шпионаже. И никогда — о любовных историях, от которых захватывает дух, или о меблировке роскошных вилл. В глазах других дам Шелли выглядела странной, какой-то не такой.

Начало светать, и женщина направила автомобиль к почтовому отделению в центре Остина. Пробыть там она собиралась совсем недолго. Предстояло предъявить ключ от ячейки и фальшивый документ, бросить сверток в чемоданчик и, уходя, широко улыбнуться всем присутствующим. Детские игрушки.

Припарковав взятую напрокат машину в нескольких метрах от входа, Шелли еще раз проверила, в порядке ли макияж, и вошла. Через несколько минут девушка быстрой и уверенной походкой выходила из отделения с миллионом долларов в чемоданчике. Внутренне она смеялась. Однако, когда женщина увидела на другой стороне улицы подозрительный автомобиль с четырьмя незнакомыми мужчинами, взгляд ее сделался ледяным. Не подавая виду, Шелли подошла к своему «крайслеру» и спокойно отъехала, правда, мотор включила нервозным движением. Девушка специально проследовала мимо сомнительной машины, но за ней, похоже, никто не следил. На всякий случай она обогнула здание почты и выскочила с другой стороны. Автомобиля на месте уже не было.

Вцепившись в руль, Шелли огляделась кругом. Доехав до близлежащей стоянки, женщина, прижимая к себе чемоданчик, вышла и остановила проезжавшее такси. Девушка попросила отвезти ее в мотель «Тертлз инн», [136] где остановилась накануне, и по дороге непрерывно оглядывалась, нет ли хвоста. Наконец ей показалось, что от слежки она ушла. В номере Шелли уселась на постели с рассыпанным миллионом. Кроме кучи банкнот у нее есть контейнер с жужжащим прибором в багажнике. Но по следу идут люди с Востока или кто там еще… Может, из-за денег, а может, и для того, чтобы устроить шумный скандал. Надо поскорее спрятать добычу.

Девушка решила уехать сразу. Она расплатилась по счетам, вернула «крайслер» в пункт проката и отправилась на центральную улицу к продавцу подержанных автомобилей. Чемоданчик Шелли из рук не выпускала. Необходимые документы были подписаны именем Сэнди Бич, которое ей очень нравилось в детстве: она воображала себя бибоп-певицей, пользующейся оглушительным успехом. Осталось только с невинным видом попросить вымазанного в солидоле мальчишку отнести в приобретенную машину контейнер.

— Да без проблем, — равнодушно буркнул тот.

Немного погодя Шелли ехала по автостраде на «кадиллаке» цвета индиго. Миновав мост через реку Колорадо, женщина в последний раз взглянула в зеркало заднего вида, так, на всякий случай, и постепенно начала успокаиваться. Расслабилась, потянулась, закурила сигарету. Рейсом ЦРУ из Сан-Антонио она доберется до Балтимора, в место куда более спокойное, в двух шагах от территориального руководства округа Колумбия. Лучшее убежище вряд ли придумаешь, а там можно будет все взвесить. Главное препятствие предстояло впереди: когда Копленд выйдет из самолета, кто-нибудь из коллег обязательно спросит о Роне Фолберге и о громоздком контейнере. А, ладно, лучшее средство защиты — это нападение. Она ответит сухо и раздраженно и что-нибудь соврет.

В самолете летело семеро пассажиров, все на жаловании у ЦРУ. Девушка поставила чемоданчик под сиденье и достала из сумки с личными вещами папку. Ее Шелли выкрала из документации Фолберга, зная, что в ней содержится нечто, касающееся контейнера. На черной кожаной обложке красовалось название «Аль-Хариф». Листки бумаги были испещрены непонятными математическими формулами, странными знаками, графиками, ссылками на исторические подлинники и какими-то ужасающими рисунками.

Шелли захлопнула папку, решив, что сейчас не время. Под ложечкой похолодело: она поняла, что ввязалась в слишком крупную игру. Женщина не ожидала такого поворота дел, и от страха ее затрясло как в лихорадке. Пришлось заказать шотландский виски и выпить его залпом.

После приземления в Балтиморе и всю дорогу до дома ей было не по себе. Никак не удавалось забыть о черной кожаной папке. Она добралась до Роузбоул-резиденс, где жила, и попросила портье донести контейнер до квартиры. Тот не задал ни одного вопроса и получил щедрые чаевые. Едва за ним закрылась дверь, Шелли сбросила с ног туфли, рухнула на диван и провалилась в глубокий сон. Но проспала она недолго: очнулась, как от толчка, в поту и тревоге, с отчаянно бьющимся сердцем. Ей приснился дурной сон — Аль-Хариф.

Внутреннее убранство квартиры отражало прекрасный вкус агента Копленд, но и выдавало все противоречия ее характера.

Дорогая, отделанная белым кафелем кухня сверкала в свете неоновой лампы. Большая часть шкафчиков пустовала: там не было ни комплектов тарелок или приборов, ни кофейных сервизов с какими-нибудь цветочками или зверюшками. Только разрозненная кухонная утварь, уместившаяся за одной створкой.

Просторная и светлая столовая тоже производила впечатление незавершенности. Предметы классической обстановки — сервант темного дерева в стиле барокко и изящный чайный столик — соседствовали в ней с индустриальным ширпотребом. Из всей мебели заметно выделялся длинный, замысловато изогнутый, обитый бархатом диван. Его словно взяли из какой-нибудь студии Голливуда, поэтому легко было представить, что на нем сидят и оживленно щебечут кинозвезды, перебравшие «Сазерн комфорта» [137] или пилюль амфетамина. [138] Истерические улыбки, блеск белоснежных фарфоровых зубов… Подражая дивам, Копленд сделала прическу, нанесла макияж и купила белье.

Высокие господа в темных костюмах с набриолиненными [139] волосами появились, когда Шелли занималась еще в начальной школе. Они любовались ею на переменах, гладили по рыжим локонам, а потом ее жизнь неожиданно изменилась. Мужчины часами беседовали с ее мамой и папой и каждый триместр просматривали табель успеваемости дочурки. Их заинтересовали выдающиеся способности ученицы Копленд. Наверняка эти джентльмены заплатили родителям. Иначе как объяснить обновление семейного договора и появление нового ярко-красного «болида» у отца? Тот вечно отсутствовал, так как находился в непрерывном поиске очередных любовниц. Мать же, напротив, предпочитала принимать гостей в уютной домашней обстановке.

Господа из управления выкупили необыкновенные способности Шелли и, по существу, стали хозяевами ее жизни. Что думает по этому поводу сама девочка, значения не имело. А когда мальчики начали терять головы от вида линий ее тела и белоснежной кожи, рыжую Копленд определили в некий институт в Арканзасе. Там ей пришлось доживать юность рядом с чудо-детьми, профессорами в белоснежных рубашках и улыбающимися воспитательницами с государственными удостоверениями и визгливыми голосами.