Виктор Каннинг - Дерево дракона

И вот теперь настало время, когда он сам должен сцеживать вино.

Только для кого? Для своего сына… Эта мысль вызвала у него улыбку, которую сеньор Альдобран воспринял по-своему, решив, что Джону очень понравился херес.

– Ну как на ваш вкус? Это из моих запасов. А здешние вина совсем никуда не годятся. Ими только рот полоскать.

– Скажите, сеньор, – проговорил Джон, решив приступить к делу, – вам известно, что за пленники содержатся в крепости?

– Да, сеньор майор. Узнал о них по радио и из газет. Я много читал о Кирении. Вообще-то я живу на Сан-Бородоне, в Порт-Карлосе, хотя большую часть времени провожу здесь. В Порт-Карлосе у нас есть политический клуб, так что я хорошо представляю себе, что такое Кирения и какие у нее проблемы. Но… скажите, вас беспокоят эти заключенные?

– В некотором роде да. Моя работа заключается в том, чтобы содержать их под стражей в крепости. Но я знаю, что оба – и Хадид Шебир, и полковник Моци – не те, кто будет сидеть сложа руки. У них есть друзья, деньги, они обладают политической и военной властью. И если появится хоть малейшая возможность бежать, они не преминут ею воспользоваться. И тогда их ждет слава победителей, а нас…, нас ждут большие неприятности.

– О да, понимаю. Но скажите, майор, разве такое может случиться? Ведь это же крохотный островок! – Он снова наполнил бокал Джона.

– Я должен предвидеть любые варианты и быть готовым ко всему.

– Разумеется. Но что же делать? И что можно заранее предпринять?

– За этим-то я и пришел к вам. Вы знаете всех жителей острова, повсюду бываете. Поговорите с ними. Пусть будут начеку, и если заметят что-нибудь странное, необычное, пусть передадут мне через вас.

– Хорошо, майор. Вы будете знать обо всем, что происходит на острове. Я поговорю с ними. Вижу, вы серьезно относитесь к своей работе, и это очень хорошо. Солдат должен быть солдатом. Так же как виноторговец виноторговцем. Каждый занимается своим делом – так я обычно говорю.

И говоришь с удовольствием, подумал Джон. Ему понравился Альдобран; из разговора с ним он понял, что на острове не может случиться ничего, о чем бы сразу же не узнал этот человек.

Выйдя из конторы Альдобрана, Джон направился в сторону порта. На стоявшей у причала шхуне шла погрузка бананов, собранных на плантациях Моры. Каждая связка была тщательно обернута толстой коричневой бумагой. Два стареньких грузовика и несколько запряженных быками повозок то и дело подвозили новую партию фруктов. Вдоль изогнутого узким серпом берега тянулись развешенные для просушки сети, огромными листьями шуршали пальмы на ветру.

Самыми большими сооружениями на Море были местная церковь и здания винодельческих кооперативов – довольно уродливое нагромождение серых бетонных строений, расположенных на задах города, где дома уступали место обширной, простиравшейся до самых гор долине.

Преодолев небольшой подъем по пути в форт, Джон остановился и обернулся назад. «Данун» удалялся от берега, становясь все меньше и меньше, держа курс на север и оставляя за собой белый пенящийся след. Джон вдруг ощутил, будто его высадили на необитаемом острове. Внезапно нахлынувшее чувство одиночества вмиг перевернуло его отношение к этим местам – теперь Мора будто приобрела совершенно иные, новые измерения. Чистенькие и опрятные желтовато-розовые домики уже не казались ему игрушечными, словно нарисованными на открытке: он воспринимал их как внушительных размеров постройки, расположившиеся на огромном острове. Вот они, его владения! И здесь все не так просто, как в армии. Всматриваясь в даль, он разглядывал покатые склоны Ла-Кальдеры – невозможно было оторваться от величественного зрелища вулкана. Окутавшая его огромная шапка кучевых облаков, казалось, заняла все небо… В Уайтхолле, подумал Джон, сейчас заканчивается ленч, все скоро вернутся в свои рабочие кресла, вздохнут перед тем, как сделать последний рывок и досидеть в офисах до конца дня. В его имении управляющий как раз сейчас начинает обход угодий, и собаки несутся впереди, своими длинными ушами стряхивая пыльцу с цветущих трав, давным-давно готовых для покоса. Интересно, кто-нибудь вспоминает о нем? И вообще, кто может вспомнить? Бэнстед? Управляющий имением? Ну еще, быть может, несколько человек… Только никто из них подолгу не станет занимать свои мысли воспоминанием о нем. Да, конечно, кто-то любит его… Джона… Джона Ричмонда…, майора Ричмонда…, каждый называет его как привык. Но в сущности, никому из них нет до него дела, и ни одна живая душа на белом свете не проявит к нему настоящего, живого интереса, искренней симпатии и сочувствия. С тех пор как умерла его мать, на свете не осталось людей, которым он был бы нужен… С этими мыслями Джон повернулся и зашагал вверх по холму, отметив про себя, что до сих пор ощущение одиночества никогда по-настоящему не беспокоило его.

Да, у него много друзей, но, случись с ним что-нибудь, никто из них не будет особенно переживать. Эта мысль уже давно исподволь тревожила его мозг, и сейчас он, как прежде, не стал отмахиваться от нее. Если проблема существует, ее надо решать.

И почему-то именно теперь этот вопрос Джон поставил перед собой со всей откровенностью; ответ не заставил себя долго ждать. Он оказался прост как дважды два. Нельзя жить одному, подумал Джон. И нельзя жить для себя одного. Конечно, можно найти какую-нибудь женщину, многие так и делают, и у кого-то это получается удачно. Но как найти ту, единственную?… Вот говорят, это просто – звонок в дверь, ты летишь на крыльях любви, немного бренди, ну и все такое… У него это никогда не получалось. Иногда он приходил к выводу, что нашел наконец то, что надо. Это как в гольфе – иногда тебе кажется, что ты попал шаром в лунку. Ты уверен, что играл блестяще, а оказывается, промазал… Так и с женщинами. Конечно, винить в этом нужно только себя. До сих пор одиночество не беспокоило его, ему нравилось быть предоставленным самому себе. Он чувствовал себя свободным и счастливым – никаких уз, никаких обязательств, никто не обвиняет тебя в "эгоизме. Но так было раньше. Теперь он окончательно понял, что не может больше быть один. И со свойственным военному человеку прагматизмом решил, что, когда очередное задание на море будет выполнено, он вернется домой, женится, обзаведется детьми и тоже будет выдерживать в погребах портвейн…, для своего сына. Он с радостью расстанется с независимостью, она больше ему не нужна, так как может привести к катастрофе.

Сына он конечно же отправит в Мальборо. Может, к тому времени он усовершенствует у себя в имении водопровод…

Принятое решение нисколько не удивило его. Он привык думать быстро. Эта его способность всегда удивляла друзей, и они принимали ее за импульсивность. Но они ошибались. Он был хорошим солдатом именно потому, что никогда не принимал скоропалительных решений, и перенес эту способность в сферу личной жизни. Теперь он стоял перед проблемой, решение которой было так же просто, как решение элементарной школьной задачки, – ему надо жениться и заиметь детей. Вот он, единственно правильный ответ! Джон улыбнулся и подумал, что осталось только воплотить его в реальность.