Виктор Каннинг - Клетка

– Понимаю, мистер Гедди. Однако ничего обсуждать не собираюсь. Просто опишу вам некоторые события, а вы посоветуете, что мне предпринять. И благодарю вас за то, что вы откровенно обрисовали мое положение.

– Тогда мы найдем общий язык, мистер Фарли.

– Отлично. – Ричард неожиданно улыбнулся. – Извините, если я показался вам мрачным и заведенным. Отсеку очевидное сразу. Меня злит совсем не то, что вы думаете. Я пришел сюда не потому, что узнал, – кстати от полковника Брантона, – что Сара – дочь лорда Беллмастера, и что полковник женился на леди Джин по расчету, в обмен на щедрое вознаграждение, и что леди Джин оставалась любовницей лорда Беллмастера до самой смерти…

– Все это правда. – Гедди кивнул. – И вы должны знать ее, раз женитесь на Саре. Но позвольте спросить, знает ли Сара, кто ее отец… настоящий отец?

– Нет. Как, по-вашему, нужно ли говорить ей об этом?

– А когда вы узнали правду, ваши чувства к Саре изменились?

– Ни капельки.

– Значит, и она откликнется на эту весть точно так же. Впрочем, если пожелаете ей все рассказать, не рубите сплеча, улучите подходящую минуту. Какую – решайте сами. Тут я вам не советчик.

– Дело несколько сложнее, мистер Гедди. Вопрос не в том, кто ее отец, а в том, что он из себя представляет.

– Не понял вас. Лорд Беллмастер – человек известный и богатый…

– Не только. Он еще и убийца. А леди Джин принудил стать соучастницей.

… Несколько секунд, Гедди смотрел Ричарду прямо в глаза, потом медленно поднялся и подошел к окну. Он изумился, а главное, ощутил, что надвигается буря, способная – если не действовать до предела внимательно и осторожно – смести его с лица земли. После ночи в Почитано путь назад к безмятежной жизни был ему отрезан. Что бы он ни делал, душа его покой уже не обретет. На свете только и осталось, что нотариальная контора да репутация порядочного человека. И потерять это – значило потерять все.

Гедди отвернулся от окна и спокойно сказал: «Это очень, очень серьезное обвинение, мистер Фарли. Надеюсь, у вас есть чем его подкрепить?»

– Безусловно.

Гедди колебался. «Может, и к лучшему, что Фарли пришел ко мне, а не в полицию, – мелькнуло в голове. – Если так, нужно воспользоваться этим и оттянуть время, обезопасить себя, пока не посоветуюсь с Клеткой. Впрочем, первый шаг ясен. Надо играть роль благопристойного стряпчего и обойти все подводные камни, которые, безусловно, подстерегают меня».

Он вернулся к столу и сел.

– Мистер Фарли, прежде чем вы продолжите рассказ, позвольте несколько вопросов.

– Пожалуйста, мистер Гедди.

– То, что вы знаете о лорде Беллмастере – известно ли это кому-нибудь еще?

– По-видимому, ни одной живой душе.

– Отчего вы пошли ко мне, а не сразу в полицию?

– Я сначала хотел посоветоваться с юристом. Такое дело дежурному сержанту в полицейском участке не доверишь. К тому же оно касается семьи Брантонов, вот я и решил связаться с ее поверенным.

– Понятно. Ну что ж… – Гедди придал голосу резкий оттенок. – Немало удивительных историй слышали стены моего кабинета. Но ваша, кажется, превзойдет их все. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали обо всем как можно последовательней и подробней. Я перебивать не стану – хочется сперва уяснить, что происходит. Итак, – Гедди почувствовал себя спокойнее, а потому улыбнулся, – вам слово.

Фарли изложил суть дела. Гедди внимал ему, как и обещал, не перебивая – он даже обрадовался этому обещанию: оно позволяло без помех обдумывать услышанное. Впрочем, он быстро решил, как действовать, а о последствиях для себя, и Ричарда тоже, даже не задумывался. Во-первых, прежде чем хотя бы попытаться посоветовать что-то, нужно снестись с Куинтом. Во-вторых, ни в коем случае нельзя размышлять о том, что предпримут в Клетке. (Там, конечно, с радостью расправятся наконец с Беллмастером, без стыда воспользуются наивностью и неопытностью Фарли.) И в третьих, этому парню крышка, тут все ясно, однако нужно спасти как можно больше других людей, в первую очередь себя. Совесть потом начнет мучить, но ничего – стерпится.

Когда Ричард закончил, Арнолд произнес:

– Вы уверены, что Сара дневник не читала?

– Совершенно уверен. Она даже не знает, что он у меня.

– А полковник Брантон?

– Нет, и он не в курсе дела. Правда, дневник сейчас в его сейфе. Завернут в газету. Я сказал, что это подарок Саре на день рождения.

– Понятно. Так вы говорите, леди Джин подробно описала убийства Полидора и Матерсона?

– Да. Одно – по-французски, второе – по-английски. – Фарли нетерпеливо заелозил по креслу. – Как же мне со всем этим поступать, мистер Гедди? Вот вопрос.

– Да, разумеется. Мой ответ прост. Не поступайте пока никак. Никому о дневнике не говорите и пусть лежит себе в сейфе у Брантона. Кстати, когда у Сары день рождения?

– Третьего июня.

– Верно, верно, в июне. А теперь возвращайтесь к Брантону и ждите от меня известий. Мне, как вы понимаете, придется посоветоваться с людьми, облеченными властью. Это недолго. Не говорите никому о нашей встрече. Излишняя болтовня иногда вызывает неприятные вопросы.

– Да, конечно.

– Я тоже буду держать дело в строгой тайне. А затем сообщу, что предпринять вам. – Гедди встал и, вертя в руках линейку, взятую со стола, поинтересовался: – Вы, надеюсь, понимаете, чем все это грозит Беллмастеру?

– Понимаю, сэр. Но если вы спросите, поступил ли бы я так же, окажись на его месте кто-то другой, в ответ услышите: «Не знаю». А так у меня даже сомнений не возникло. Люди, им убитые, мне никто, они, может быть, того и заслуживали. Но искалеченные им судьбы – леди Джин, полковника Брантона и, главное, Сары – другое дело. Я его ненавижу, хотя, признаться, был бы гораздо счастливей, сожги леди Джин своей дневник перед смертью. Но она не сожгла его, и вот я здесь.

Когда Фарли ушел, Гедди налил неразбавленного виски и, потягивая его, попытался разобраться в собственных мыслях. «Никуда не денешься, придется обо всем сообщить в Клетку. И как только узнают о дневнике, я окажусь у них в руках. Тут тоже никуда не денешься. Однако в руки к ним попаду не только я, но и Фарли. И один Бог знает, что там решат. Уорбойз и Куинт дареному коню в зубы смотреть не станут. Лишь одно ясно как Божий день. Огласке дело Беллмастера они не предадут. Ведь они все время добивались и теперь добиваются, чтобы он плясал под их дудку до конца дней в отместку за давнее предательство. В таком обличье он будет им очень полезен. Но сей замысел осуществим только в случае, если исчезнет Фарли, который захочет знать, почему Беллмастера не судят. Фарли окажется очередной жертвой Беллмастера. Для него все кончено».

Он допил виски и вышел на улицу. Прошел несколько кварталов, мысленно смирился с тем, что остаток жизни придется прожить с больной совестью, зашел в будку и набрал номер прямого телефона Куинта.