Рассел Эндрюс - Икар

— Откуда ты родом? Как попала в Нью-Йорк? И что ты нашла, — он кивком указал на Джека, — в этом чурбане? — А потом извиняющимся тоном добавил: — Прошу прощения, но мне надо работать.

Он осторожно опустил руку, повернулся и направился к комнате-холодильнику. Но чуть погодя остановился, нашел взглядом Джека и одобрительно кивнул.

Джек попытался узнать у Кэролайн, что она шепнула Дому, но она отказалась говорить. Только потом он все узнал, когда позвонил Дому.

— Что такое? — удивился Дом. — Она тебе не сказала?

— Нет, — признался Джек. — Говорит, что это касается только тебя.

— Да нет, — буркнул Дом.

— Так ты мне скажешь?

— Ты хочешь, чтобы я слово в слово тебе передал, как она мне сказала?

— Да. Слово в слово.

— Слово в слово, — повторил Дом, и в голосе его зазвучало что-то сродни изумлению. — Она сказала так: «Спасибо вам за Джека. Вы отлично поработали».

Та ночь в квартирке Джека у них с Кэролайн получилась особенно страстной. Она вся дрожала от восторга и не давала ему выйти из нее. Крепко обняла и тесно прижалась к нему. И тогда он рассказал ей о своих планах. Он сказал, что, закончив учебу, хочет открыть ресторан. Ему хотелось соединить все, что он почерпнет, изучая бизнес в университете, с тем, что он познал, живя и работая рядом с Домом. Он точно знал, что это будет за ресторан. Удобный, доступный, с хорошей простой едой. С такой едой, которая ему была знакома. И с отличным обслуживанием. А зал он думал отделать необработанным камнем, чтобы было уютнее.

Кэролайн подождала, не скажет ли Джек еще чего-нибудь, и он сказал:

— Я хочу, чтобы ты стала моей партнершей. Я беру на себя тылы — кухню, еду, бизнес. А на тебе будет, так сказать, фасад. Делай все по своему вкусу. Чтобы было классно.

Она подождала еще немножко, и не зря.

— Я люблю тебя, — сказал он. — И хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Это хорошие планы, — откликнулась Кэролайн. — Такие планы мне нравятся.

И они поцеловались. Это был долгий, роскошный и всепоглощающий поцелуй, за которым снова последовали восторги любви, а потом Кэролайн сказала:

— Да, мне очень нравятся эти планы. Мне нравится мысль, что потом можно будет жить долго и счастливо.

Свадьба стала настоящим кошмаром. Родители Кэролайн пожелали устроить торжество на широкую ногу и собрать несколько сотен гостей в фамильном доме в Виргинии. Дом думал, что лучше всего собраться в верхнем зале ресторанчика «Старое поместье», почтенном заведении на Пятнадцатой улице, славившемся своими бифштексами. Ресторанчик располагался близко, так что парни с мясных рынков легко могли туда добраться, и вдобавок там подавали отличное пиво — холодное как лед.

Они пошли на компромисс. Джек и Кэролайн поженились не слишком рано утром в судебном зале Сити-Холла. На церемонию прибыли родители Кэролайн и две ее сестры, Ллуэллин и Сюзанна Рей. Ллуэллин оказалась настоящей южной красоткой, изящной и приветливой. Сюзанна Рей вела себя чопорно и вроде бы осуждала счастье Кэролайн. Она держалась особняком, едва замечала существование Джека и выглядела так, будто короткие и простые свадебные клятвы наносили ей болезненную и неизлечимую рану.

На вечеринку после бракосочетания родные Кэролайн не пошли, выразив таким образом свое неодобрение. Они вернулись в гостиницу в центре города. Дом закатил угощение в своем разделочном цеху — это был выбор Кэролайн. Джек впервые в жизни надел смокинг, а Кэролайн ослепляла — она была в белой шелковой блузке и короткой белой юбке. Пиво, виски, бурбон и даже немного шампанского — все это лилось рекой, а оркестрик весь вечер играл шумные рок-н-роллы. Они танцевали между подвешенными на крюках кусками говядины, поднимая тучи опилок, и все до одного из прошлого Джека и Дома по очереди обнимали и целовали лучащуюся счастьем невесту. В шесть часов вечера Джек и Кэролайн поймали такси, доехали до аэропорта и встретились там с семейством Хейлов. Долетев самолетом до Вашингтона, они потом поехали на автомобиле на семейную ферму в Виргинии, совсем рядом с Шарлотсвиллом. С утра начался праздник на весь день. На открытом воздухе поставили навесы, оркестр играл изысканную камерную музыку, сотни элегантно одетых друзей семейства вкладывали чеки в руки Джека или Кэролайн и желали им счастья. Джек большей частью молчал, боясь, что ляпнет что-нибудь не то или еще как-то обнаружит, насколько неловко он себя чувствует в высшем обществе. Здесь говорили о событиях, о которых он не слыхивал. Смеялись в ответ на шутки, смысла которых он не понимал. Десятки людей, о которых Кэролайн ему даже не упоминала, произносили хвалебные тосты в ее честь, и среди них явно было несколько бывших ухажеров. Отец Кэролайн говорил о том, какой замечательный молодой человек Джек, и здорово приукрашивал его происхождение и его достижения. Мать Кэролайн поцеловала Джека в щеку — едва прикоснулась губами — и прошептала что-то насчет того, что он взял в жены настоящее сокровище и должен об этом сокровище заботиться.

Но Джек знал, что это не так. Кэролайн не была сокровищем. Она была простая и легкая. И между ними все должно было быть просто и легко, потому что они любили друг друга.

На следующее утро они отбыли в свадебное путешествие и провели неделю в маленьком отеле на Верджин-Горда [5] Остров из группы Виргинских островов. — крошечном островке в Карибском море. У них был свой домик со спальней, черепичной крышей и душем во дворике, а больше им ничего не было нужно, потому что температура не опускалась ниже двадцати пяти градусов.

По пути на остров в самолете они сидели в уютной тишине, держась за руки. Джек размышлял о вечеринке в Виргинии и знал, что Кэролайн думает о том же. Он крепче сжал ее руку и спросил:

— Почему ты вышла за меня?

— Ты спрашиваешь об этом, увидев, откуда я родом, посмотрев на моих друзей и поняв, что я покидаю буколическую жизнь и уезжаю в жестокий город, чтобы нищенствовать там с кем-то вроде тебя?

Он пожал плечами, кивнул и ответил:

— Да, что-то в этом роде.

Кэролайн повернула голову — всего на дюйм, чтобы встретиться с ним глазами. После долгого испытующего взгляда она нежно улыбнулась, сжала руку Джека и сказала:

— Знаешь, я не хочу, чтобы ты становился таким, как эти люди.

— Не стану, — заверил он ее. — Не думаю, что у меня получится.

— Это хорошо, — сказала она. — Вот почему я вышла за тебя.

Их неделя на Верджин-Горда была очень похожа на рай. Они сидели на берегу и читали, отправлялись на долгие прогулки, часами купались, ездили по окрестностям в маленьком автомобильчике, предоставленном им вместе с домиком. Они плавали с дыхательными трубками, ели лангустов, приготовленных на гриле, и пили густую пенистую пина-коладу, щедро приправленную мускатным орехом. Они долго говорили по ночам, делились друг с другом опасениями за будущее и уверенностью в том, что все получится, рассказывали о прошлом, что еще не успели рассказать.