Том Мартин - Обитель ночи

Ей припомнилось, что Херцог как-то написал статью, вызвавшую небольшой переполох. Когда же? Лет десять назад, точнее не вспомнить. Антон тогда заклеймил материализм, материалистический взгляд на реальность и историю. Он выдвигал свою теорию: умысел и магия, писал он, заметны на протяжении всех «сейсмических» моментов развития человечества, и почти все великие повороты истории осуществлены горсткой людей, руководствовавшихся высшими убеждениями: революционерами, религиозными маньяками, крестоносцами и их потомками, создателями империй. Все оценили красноречие Херцога и решили, что он преувеличивает, но увлекательно и красиво, мастерски. Материал вызвал дискуссию среди читателей: некоторые видные ученые, несколько экспертов и аналитиков закрутили водоворот полемики, со знанием дела рассуждая о «реальности». Но, возможно, Херцог был ближе к реальности, чем кто-либо другой? Возможно, все дело в том, что Нэнси неведомы истинные движущие силы истории. Все эти годы она прожила в темноте.

Тут она спохватилась: надо поторапливаться и как можно скорее убираться из квартиры. Ей вспомнился Оракул и его настоятельный, почти навязчивый совет отправляться в Тибет. Был лишь один человек, для которого, по ее мнению, это безумие могло иметь смысл. Она порылась в кармане, нашла визитку Джека Адамса и набрала номер его мобильного телефона. Ведь Джек узнал ту эмблему и даже прочитал надпись, Нэнси была в этом уверена. Ради того, чтобы узнать больше, он готов сбить цену. К тому же он единственный, кто может доставить ее в Пемако. В трубке успел прозвучать лишь один гудок. Нэнси едва слышала ответившего — настолько громким был шумовой фон. Наверное, Джек в баре, подумала она. Надо ехать туда и найти Адамса, тогда не придется озвучивать свое решение попасть на ночной рейс. Если телефон прослушивается, лучше скрыть свои планы от полиции.

— Мистер Адамс?

— Да.

— Мне надо переговорить с вами о том, что мы сегодня обсуждали. Только не по телефону. Давайте встретимся. Чем скорее, тем лучше.

Безрассудное требование, подумала Нэнси, хотя отчаянно желала его согласия. Шум в трубке стал заметно тише: Адамс нашел место поспокойнее. Он ответил немедленно и предельно серьезно:

— Приезжайте в бар «У Рика» в отеле «Тадж-Махал» на Мансингх-роуд. Жду вас там.

Такси медленно выехало на дорогу, огибавшую сады Лоди. В садах было тихо, под редкими деревьями виднелись в темноте одинокие фигурки устраивавшихся на ночлег или просто отдыхавших людей. В отдалении едва угадывались в ночи унылые руины гробницы Хумаюна. [35] Фантазия или ошибка автора. На самом деле никаких «руин» не существует — речь идет о целом и невредимом мавзолее могольского императора Хумаюна в Дели, построенном по заказу его вдовы Хамиды Бану Бегум. Отсутствующим взглядом Нэнси смотрела на пустынный пейзаж, временно отключив все эмоции. Ее жизненный опыт в эти мгновения представлялся чем-то чуть большим, чем каприз: суета, ощущение освобождения и непричастности к происходящему, будто она не в Индии и все это сон.

Мысли ее вновь возвратились к Оракулу, путеводной звезде Антона. Возможно, на самом деле книга обещала обретение того, о чем мечтаешь, чего ищешь в этой жизни, размышляла Нэнси. Машина притормозила за грузовичком, вокруг образовывалась пробка. Нэнси желала новых ощущений — тех, что погасят думы о прошлом, заставят сердце учащенно забиться, — и они пришли в избытке. О чем мечтала, то и получила, подумала она. Однако невозможно заранее предугадать, к чему это приводит в итоге. Ей все еще не верилось, что она разговаривала с Джеймсом, почти не испытывая боли. Наверное, она слишком увлеклась загадкой Херцога, чтобы снова погружаться в прошлое. Неужто и вправду ей нет дела до Джеймса? Наверное, это плата за новую жизненную перспективу.

Понемногу, толчками начали продвигаться вперед — как кровь в изношенной артерии. Нэнси задремала, и ей привиделась «Книга Дзян» в черном переплете, украшенном обвившей кольцо змеей. Вот книга прямо перед ней, посреди горящих развалин древнего, давно забытого города. Нэнси протянула руку, но дотянуться не смогла. Языки пламени вздымались все выше — теснимая их жаром, она попятилась. Но книга оставалась не тронутой огнем.

Ее разбудил голос водителя:

— Госпожа, мы приехали. Просыпайтесь, пожалуйста.

Нэнси с усилием разлепила веки. Она бы с большим удовольствием заплатила водителю, чтобы дал ей проспать здесь всю ночь. Смертельно усталая, она вытянула шею, чтобы взглянуть через лобовое стекло. Впереди красовался внушительный парадный вход в «Тадж-Махал», отель высшего класса, судя по одетому в золото и мрамор атриуму и веренице «бентли», выстроившихся перед такси. Из машин по очереди высаживались красивые индийские пары и шли к великолепному входу в отель. Происходящее напомнило Нэнси премьеру кинофильма или модную фотосессию.

Через минуту подошла ее очередь. Огромным усилием воли Нэнси выпрямилась на сиденье, взяла в руку рюкзачок, но дверь открыть не успела — это сделал за нее ливрейный лакей. В брючках хаки и белой блузке она чувствовала себя здесь абсолютно неуместной, но все же выбралась из машины, заплатила водителю и через автоматически распахнувшиеся массивные двойные двери поспешила в кондиционированную прохладу вестибюля.

Перешагнув порог, Нэнси очутилась в просторном мраморном фойе. В центре плескался фонтан в форме тюльпана из дымчатого хрустального стекла, за свободно расставленными столами в креслах расположилось элегантное индийское светское общество, чувствовавшее себя непринужденно в окружении этой роскоши. Высокий потолок украшали массивные, в три ярда шириной, плафоны в виде перевернутых чаш, покрытые искусными узорами. Они напомнили Нэнси об изысканных персидских коврах, висящих в нью-йоркском «Метрополитен-музее».

Разодетый швейцар-сикх показал, как пройти к бару «У Рика», и она присоединилась к группе стильных молодых индийцев, сынков и дочерей процветающих олигархов, следовавших в том же направлении. На ходу она взглянула на часы: полдесятого вечера — эти люди явно возвращались с ужина. Что делает в таком месте Джек Адамс?

Нэнси обошла группу молодых индианок в красивых сари и торопливо проследовала вдоль еще одного коридора, отделанного белым мрамором. В баре ее ждала сценка из болливудского фильма. Справа вдоль всего помещения тянулась стойка зеленого стекла, за ней на кожаных барных стульях устроились еще более изысканно одетые молодые индийцы. Слева располагались забитые посетителями диваны и кресла, повсюду сновали официанты, забирали у гостей опустевшие стаканы и с поклоном пятились, прежде чем удалиться и принести свежие напитки.