Аллан Фолсом - День исповеди

— Проклятье! — проворчал он сквозь зубы.

В одночасье вся жизнь его друга пошла кувырком. И это заставило его самого задуматься над собственным положением. Как обычно, деловые встречи до позднего вечера, как обычно, он возвращается домой в глубокой темноте. Его жены и двух сыновей нет дома, они в унаследованном им от родителей горнолыжном бунгало в Солнечной долине. Правда, когда жена и сыновья дома, он все равно с ними почти не видится, даже в выходные. А ведь одному богу известно, что может оказаться за любым поворотом его пути. У жизни множество разных сторон, и нужно относиться к ней бережно и не позволять работе подчинять ее себе целиком. И он сказал себе, что, когда история с Гарри благополучно закончится — а она закончится благополучно и никак иначе! — он не станет впредь посвящать работе так много времени и будет наслаждаться теми простыми радостями, которые в таком изобилии предлагает жизнь.

Еще одно нажатие на кнопку дистанционного управления, и гибкая створка ворот гаража неторопливо поднялась. Обычно с открытием ворот в гараже загорался свет, но сейчас, неведомо почему, лампы не включились. Открыв дверь, он вышел из машины.

— Байрон… — послышался из темноты мужской голос.

Байрон Уиллис удивленно обернулся на звук, но разглядел лишь смутно различимый силуэт приближавшейся к нему фигуры.

— Кто вы такой?

— Друг Гарри Аддисона.

Гарри? Что еще за чертовщина? Внезапно его охватил испуг.

— Как вы сюда попали? Что вам нужно?

— Самые пустяки.

В следующее мгновение в темноте блеснул огонек и раздался негромкий звук, словно кто-то плюнул на каменный пол. Уиллис почувствовал сильный удар в грудь. Инстинктивно он нагнул голову, чтобы взглянуть, что же могло его ударить. Но тут же почувствовал, что у него подгибаются колени. Тот же звук прозвучал вновь. И еще раз. Незнакомец стоял прямо перед ним.

Байрон Уиллис поднял голову.

— Я не понимаю…

Это оказались самые последние слова в его жизни.

Томас Добряк шел по набережной Тибра, с нетерпением ожидая, когда зазвонит сотовый телефон. Террорист был в бежевом льняном костюме и синей рубахе в полоску с расстегнутым воротничком. Белую панаму он надвинул на лоб, чтобы защитить лицо от лучей утреннего солнца и, что было важнее, прикрыть его от взглядов любопытных, которые могли бы узнать его и предупредить власти.

Держась в тени раскидистых деревьев, он прошел еще десятка полтора шагов и оказался в месте, которое приглядел издалека, — здесь гранитная стена набережной обрывалась в воды Тибра совершенно отвесно. Оглянувшись с непринужденным видом и не увидев ничего, кроме обычного, еще не слишком интенсивного в этот час дорожного движения на улице за деревьями, он расстегнул пиджак и извлек из-за пояса брюк некий предмет, завернутый в белый шелковый носовой платок. Все так же непринужденно он наклонился, облокотившись на парапет набережной, — обычный турист, остановившийся, чтобы посмотреть на реку сверху, — и выпустил предмет, оставив в руке пустой платок. Несколькими секундами позже неторопливо выпрямился и вытер платком шею сзади. После этого пошел дальше, оставив сделанный в Испании пистолет марки «ллама» лежать на дне реки, где он уже через несколько часов будет надежно укрыт песком и илом.

Через десять минут Добряк вошел в маленькую тратторию поблизости от пьяцца Фарнезе, заказал бармену холодный кофе-эспрессо и сел за столик в глубине зала, все с тем же нетерпением ожидая звонка и той новости, которую рассчитывал получить. Вынув из кармана телефон, он набрал номер, выждал два гудка, затем набрал трехзначный код, дал отбой, откинулся на спинку стула и поднес к губам чашку. Теперь нужно было ждать ответа.

Томас Хосе Альварес-Риос по прозвищу Добряк получил известность в 1984 году, после того как убил четверых тайных агентов французской антитеррористической службы, оплошавших при проведении рейда в пригороде Парижа. После этого он сделался любимцем всех средств массовой информации и заработал глубокое уважение в террористическом подполье. Сделавшись, как прозвали его журналисты, новоявленным Карлосом Шакалом, [22] Ильич Рамирес Санчес, он же Карлос по кличке Шакал — международный террорист, задержан французскими властями в 1994 году и приговорен к пожизненному заключению. террористом-наемником, он решил, что будет служить тем, кто больше платит. И с конца восьмидесятых до конца девяностых он успел поработать едва ли не на всех. И на остатки итальянских «Красных бригад», и на французское «Прямое действие». От Муаммара Каддафи он перешел к Абу Нидалю, а затем выполнял задания иракской разведки в Бельгии, Франции, Великобритании и Италии. Некоторое время он провел в Майами и Нью-Йорке, где занимался выколачиванием денег из должников главных traficantes, [23] Торговец (здесь — запрещенным товаром) (исп.). руководителей Медельинского наркокартеля. А позднее завербовался в коза ностра, как будто ей не хватало собственных сил, вернулся в Италию и принялся истреблять борцов против мафии в Калабрии и Палермо.

В результате он с полным правом стал применять к себе слова Бонно, главаря банды убийц, действовавшей в Париже в 1912 году, позднее взятые на вооружение не кем иным, как Карлосом: «Я знаменитость». Так оно и было. На протяжении многих лет его портреты регулярно появлялись на первых страницах не только центральных газет разных стран мира, но и таких журналов, как «Таймс», «Ньюсуик» и даже «Вэнити фэр». В программе «60 минут» ему были посвящены две передачи. Все это делало его персоной несравненно более высокого ранга, чем множество других ловцов удачи, которые с великой радостью соглашались работать на него.

Беда состояла в том, что он, по его собственному глубокому убеждению, стал психически больным. Поначалу он решил, что просто теряет контроль над собой. Ведь начинал он как самый искренний революционер, в 1976-м, будучи восторженным подростком, пробрался из Эквадора в Чили и там получил из рук Валера винтовку, чтобы отомстить солдатам фашиста-диктатора Аугусто Пиночета за кровавую расправу со студентами-марксистами. Потом был чрезвычайно идеологизированный период, когда он жил в Лондоне с семьей матери и учился в весьма престижной школе, по окончании которой отправился изучать политику и историю в Оксфорд. Там у него очень скоро состоялось тайное знакомство с лондонским резидентом КГБ, и последовало предложение переправить его в Москву для обучения на советского агента. Но по дороге в СССР он задержался в Париже. Тогда-то и случилась эта история с французскими полицейскими, после которой на него обрушилась всемирная слава.