Бренда Новак - Убежище

— Разве в этом есть что-то неправильное? — прошептала она.

— Есть, и много чего, — кивнул он, чуть сильнее потянув за ее полотенце, и оно упало. Хоуп не стала этому препятствовать.

Паркер посмотрел на нее, потом поднял руку и обвел пальцем ее сосок.

Хоуп ощутила толчок внизу живота. Она осознала, что это желание. Чувство. Она явно вышла из своего анабиоза.

Запустив руки Паркеру в волосы, Хоуп поцеловала его.

— Я тоже хочу тебя, — сказала она.

Паркер издал хриплый стон, а Хоуп стала исследовать языком его рот. Никогда раньше она не вела себя с мужчиной настолько смело. Десять лет она не была способна отвечать на чувства — все равно к кому, — а сейчас тонула в своем желании. Она хочет заниматься любовью с Паркером Рейнольдсом здесь и сейчас и празднует появление в своей жизни чего-то хорошего. Это хорошее существует. Она снова в него верит.

Паркер осторожно опустил Хоуп на кровать, полотенце по-прежнему болталось у него вокруг талии, приподнял ее бедра, чтобы его возбужденный член уперся в самую чувственную ее точку.

— Ты так хорошо пахнешь, — пробормотал он, целуя ее в губы, в шею, в ушко.

Им надо поговорить о том, что его беспокоит, Хоуп знала что, но ей не хотелось сейчас разговаривать. Жаркий и влажный язык омывал ее сосок, вызывая почти наркотический экстаз, возбуждающий и расслабляющий одновременно.

— Сними полотенце, — сказала она.

Паркер приподнялся на локте и посмотрел на нее, в его глазах снова плескалось беспокойство.

— Хоуп…

— Ни слова, — перебила она. — Только не говори, что у тебя нет презервативов.

— Есть.

— Тогда в чем дело?

Он заколебался, словно подыскивая нужные слова.

— Ну же, Паркер? — поторопила его Хоуп.

— Ни в чем. — Паркер закрыл глаза и про себя выругался. Потом он поднялся взять презервативы и скинул полотенце. Он снова обнял ее, Хоуп показалось, что на нее обрушился целый звездопад из звездочек, которые она когда-то так хотела.

Паркеру не хотелось вылезать из постели. Но кто-то должен был остановить непрекращающийся телефонный трезвон.

— Может, это Фейт. Тебе лучше взять трубку, — пробормотал он Хоуп.

Та закрыла голову подушкой.

— Нет, наверное, это Далтон. Ты же не хочешь пропустить его звонок.

Паркер хихикнул над тем, как легко она его обошла, и, перевернувшись, провел рукой по ее обнаженной спине. «Подождут», — подумал он, целуя ее плечо. Но, подумав, что сын, возможно, скучает по нему или в чем-то нуждается, заставил себя встать.

Почесывая грудь, он протащился через всю комнату к своему сотовому и скривился от яркого света, что проникал через щель в портьерах. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого. Они проспали почти пятнадцать часов.

— Алло? — произнес он, с трудом разгоняя остатки сна.

— Паркер? — Это была Аманда.

— С Далтоном все в порядке? — встревожился он.

— Да, в полном. Он сейчас там, где он и должен быть, — в школе. Но боюсь, что у нас возникла проблема. Серьезная проблема.

Паркер сел в изножье своей кровати, наискосок от спящей Хоуп.

— Что за проблема?

— Я только что звонила домой, чтобы прослушать автоответчик. Какая-то женщина — Хоуп Как-то-там оставила мне сообщение. Она просит, чтобы я ей позвонила, если у меня есть информация о девочке, удочеренной в «Доме рождений» в Инчантменте десять лет тому назад.

Паркер мгновенно обрел ясность мысли, сердце молотком застучало у него в груди.

— Повтори, что ты сказала?

— Кто-то звонил к нам домой в поисках информации об усыновлении Далтона. Думаю, речь в любом случае идет о его усыновлении. Женщина спрашивала о девочке, но дата и место рождения Далтона совпадают.

— О боже. — Паркер упер локти в колени и уронил голову на руки. Он знал, что за прошлую ночь придется расплачиваться. Но не предполагал, что так скоро. Он даже не успел проснуться рядом с Хоуп…

— Паркер? — произнесла Аманда.

— Да, я слушаю?

— Что нам делать?

Вопрос на миллион долларов. Он полюбил Хоуп, но это не делало правду более безопасной. Наоборот, теперь он может потерять еще больше, чем раньше. Она возненавидит его, когда узнает, что он сделал. А если возненавидит его и заберет сына…

Как, черт подери, ей удалось разыскать родителей его жены?

— Я не знаю, — признался он.

— Как это ты не знаешь? Нам надо все обсудить и принять меры предосторожности. Если это биологическая мать Далтона что-то разнюхивает, нам нужно как можно скорее от нее избавиться. Я не позволю ей появиться здесь после стольких лет и разрушить его жизнь.

Паркер глянул на Хоуп, вспоминая, каково заниматься с ней любовью и хотеть делать это снова… и снова…

— Не смей о ней так говорить, — сказал он.

— Как? — поинтересовалась Аманда.

— Таким тоном.

— Ты что, балуешься наркотиками?

— Конечно нет.

— Тогда что с тобой такое? Я тебе сообщаю, что может объявиться биологическая мать Далтона, а ты хочешь, чтобы я следила за своим тоном, когда отзываюсь о ней? Хотела бы я знать, как ей удалось получить наш номер телефона.

— Я тоже хотел бы знать это, — со вздохом сказал Паркер.

— Она явно ищет своего ребенка. И ты пожалеешь, если подпустишь ее к нему. Ты должен защищать свои интересы или потеряешь Далтона.

Паркер сжал переносицу. А как насчет интересов Хоуп? Он не хочет потерять Далтона. Сын — все для него. Но Хоуп значила для него уже почти столько же.

— Я тебе перезвоню, — сказал он.

— Паркер…

— Я перезвоню тебе, Аманда, — повторил он и повесил трубку.

Хоуп все еще спала, а Паркер стоял у окна в одних джинсах. Он смотрел через щель в портьерах на полупустую парковку и прокручивал в памяти разговор с тещей.

«Ты пожалеешь, если подпустишь ее к нему».

Что же делать? Вчера вечером, где-то на задворках сознания, он решил посмотреть, куда заведут его отношения с Хоуп, прежде чем говорить ей что-то про Далтона. Такой план не был особенно честным и справедливым, но он позволял Паркеру следовать своим чувствам к Хоуп и не подвергать опасности Далтона.

Теперь он знал, что она ищет своего брошенного ребенка и практически постучала в нужную дверь — это почти не оставляло ему выбора. Он может объединиться с Джоном и Амандой и продолжать лгать. И если правда когда-нибудь станет достоянием общественности, она испортит — если не разрушит — карьеру его тестя. А Джон Барлоу — могущественный и решительный человек, который не остановится ни перед чем — почти ни перед чем, — чтобы спасти свою репутацию. Паркер знал, что они могут сохранить свою тайну в секрете. Он видел Хоуп каждый день, черт, он даже спал с ней. Он легко мог использовать ситуацию в своих интересах, поддерживать ее предположения, контролировать ее находки и даже подсовывать ей фальшивую информацию, чтобы окончательно сбить со следа.