Карин Слотер - Гнетущий страх

— Как мне кажется, она уже выбрала свой путь и советы ей не нужны. — В глазах у него появился стальной блеск, и Джеффри сразу вспомнил, с каким трудом ему удалось оттащить вчера Фрэнка от Итана Уайта.

— Она тебя послушает, уверен. Может, это наш последний шанс до нее достучаться.

Фрэнк пропустил его слова мимо ушей и кивнул в сторону открытой двери:

— Хочешь, чтобы я прошерстил его апартаменты?

— Всенепременно. — Джеффри прекрасно понимал, что таким, как Флетчер, и соврать ничего не стоит. — Давай двигай к ним в офис, забери «травку», а потом и жилище осмотрим.

— А как насчет Уайта? — поинтересовался Фрэнк. — Выпускаем?

Джеффри уже звонил шерифу Мейкона и просил еще подержать Уайта в каталажке, опасаясь, что здесь ему могут устроить веселую жизнь.

— Все зависит от Лены: если она не станет предъявлять ему обвинений, то у меня просто не останется выбора, кроме как выпустить его.

— Что слышно про ДНК?

— Сам знаешь, на это уйдет как минимум неделя, — напомнил Джеффри. — И если мы получим положительный результат, тогда пускай она продолжает утверждать, что все было по обоюдному согласию, это уже не будет иметь никакого значения.

Фрэнк коротко кивнул и спросил:

— Собираешься сегодня в Атланту?

— Да, наверное, — ответил Джеффри, хотя последнее, о чем его попросила Сара накануне вечером, — это оставить ее на некоторое время в покое. Он боялся, что когда-нибудь настанет день, и она скажет ему то же самое, но уже «навсегда», и очень надеялся, что случится это не так скоро.

Джеффри не спеша шел к дому Розен и Келлера. Ему нужно было время, чтобы привести мысли в порядок. В последнюю неделю его все сильнее преследовало чувство вины за все произошедшее — начиная с Тессы и кончая Леной. Вчера в камере его охватило нестерпимое желание обнять и успокоить эту строптивую девчонку, но он прекрасно понимал, что это последнее, чего желала бы сама Лена. Самое лучшее сейчас для Джеффри — поскорее найти того мерзавца, кто все это начал. В офисе службы безопасности Фрэнк не обнаружил ничего нового, как не нашлось и ни единого человека, кто питал бы к Чаку личную неприязнь. По общему мнению, он был еще тот говнюк, но никто не мог придумать ни единой причины, по которой хотел бы его убить. Даже если он и снимал навар с торговли наркотой, наказание должен был понести Флетчер, а не Чак.

Красный «мустанг» Джеффри увидел все там же, на подъездной дорожке. Он подошел к переднему крыльцу, постучал в дверь и принялся ждать, засунув руки в карманы. Прошло несколько минут, и он заглянул в окно, гадая, не успела ли Джил Розен уехать к матери.

Он еще пару раз постучал в дверь, но, так и не дождавшись, когда ему откроют, пошел было прочь. Уже ступив на подъездную дорожку, он вдруг изменил свое решение и свернул задом, к жилищу Энди Розена. Флетчер сказал, что Энди вечером в субботу собирался что-то отпраздновать. Может, удастся выяснить, с чего это он был в таком радостном настроении.

Джеффри постучал в дверь, не желая застать врасплох Джил Розен, если она вдруг занята упаковкой вещей сына, и нажал на дверную ручку.

— Есть тут кто?

Никто не отозвался, и он вошел внутрь. Как и в доме родителей, ничего здесь не менялось с тех самых пор, когда это жилище сдавалось. Пол покрывал оранжевый ворсистый ковер, стены закрывали темные сосновые панели, местами просевшие и беспорядочно облепленные постерами рэперов. Ванная располагалась прямо рядом с входной дверью, гостиная — напротив. Две пирамиды пустых банок из-под пива высотой фута по три возвышались по обе стороны от телевизора с большим экраном.

На мольберте у окна — грубый набросок обнаженной женщины, к счастью, не цветной. Джеффри порылся в пластиковом ящике для красок, стоявшем на полу, и обнаружил там несколько баночек растворителя и пару баллончиков с аэрозольной краской. На самом дне ящика валялись два тюбика клея и грязная тряпка. Понюхав ее, он чуть не потерял сознание от резкого запаха.

Под мойкой он нашел еще четыре баллончика с аэрозолями, а в ванной — баллоны со средствами для чистки унитазов. Либо Энди был необыкновенный чистюля, либо «нюхач» — балдел от клея и другой дряни. Сара ни за что не обнаружила бы следов подобных пристрастий при токсикологическом анализе, если, конечно, не сориентировать ее на это заранее.

Джеффри обследовал комнату на предмет следов наркоты. На полу были разбросаны разные прибамбасы для видеоигр и несколько CD-дисков без футляров. Музыкальный центр состоял из DVD-плейера, видеомагнитофона, CD-плейера, мощного стереоприемника и динамиков объемного звучания. Либо Энди сам толкал наркоту, либо его родители взяли денег под вторую закладную на дом, чтобы обеспечить его всей этой дорогущей электроникой.

Спальня в квартирке была отделана деревянными панелями. Там стояла неубранная кровать со скомканными простынями. В воздухе висел запах пота и лосьона для рук на основе шоколадного масла. На абажуре лампы у кровати висел красный шарф, словно придавая помещению особый настрой.

Комод и шкаф уже были обследованы, но Джеффри счел нужным проверить их еще раз. В шкафу висело несколько рубашек, на полках валялись майки, на самой верхней лежали три пары поношенных синих джинсов. Он развернул их, проверил все карманы и забросил обратно.

На полу в шкафу стояли обувные коробки. Джеффри поднял крышки и обнаружил несколько пар новеньких, сияющих чистотой теннисных туфель. В одной оказалась пачка фотографий и связка старых ученических табелей Энди. Джеффри проглядел оценки успеваемости и должен был признать, что юноша подавал большие надежды. Потом он просмотрел фотографии. Джил Розен и Брайан Келлер выглядели на фото точно такими же, как в жизни, но пейзаж, на фоне которого они были сняты, все время менялся: то высокие прибрежные волны, то водопад, то Смигсоновский институт, то Большой каньон. Сам Энди фигурировал всего на нескольких фото, и Джеффри решил, что ему больше по нраву была роль семейного фотографа.

Со дна коробки Джеффри извлек отдельно лежавшую пачку черно-белых снимков. Резинка, которая их стягивала, от ветхости превратилась в труху, когда он подцепил ее пальцем. На первом фото была изображена молодая женщина в кресле-качалке с ребенком на руках. Волосы у нее были подстрижены в форме шлема для американского футбола и закреплены лаком — мать Джеффри носила такую же прическу, когда он заканчивал школу.

На других фото женщина играла с ребенком. На каждом следующем снимке волосы у нее были все длиннее — по мере того как рос ребенок. Всего в пачке оказалось десять снимков; съемку прекратили, когда ребенку исполнилось примерно годика три.

Джеффри уставился на последнее фото, где женщина сидела в кресле-качалке одна. Ее взгляд был устремлен прямо в объектив, и в лице ее, в глазах угадывалось что-то знакомое. Джеффри перевернул снимок и взглянул на дату, пытаясь свести все воедино. Потом снова посмотрел на изображение женщины, стараясь понять, кого она ему напоминает.