Кристофер Райх - Правила мести

— Скорее! — закричал он по-французски. — Помоги мне!

Дверь тут же открылась, и часовой вбежал в комнату. Джонатан, подскочив сзади, нанес удар в основание черепа. Полицейский осел на пол. Джонатан посмотрел на лежащих, переводя взгляд с одного на другого, пытаясь определить, у кого из них есть карточка-ключ, необходимая, чтобы беспрепятственно передвигаться по территории АЭС, — подобная тем, которые, как он заметил, директор станции вручил некоторым из бойцов спецназа. Проверив карманы у лежащих на полу, он обнаружил в одном из них карточку, помеченную фирменным знаком компании «Электриситэ де Франс», и крепко зажал ее в кулаке.

Поднявшись на ноги, Джонатан бросил последний взгляд на висящую в директорском кабинете карту, запоминая дорогу к хранилищу отработанного ядерного топлива. Затем открыл дверь в коридор и побежал.

— Остановись, — сказал он.

Эмма стояла на коленях в противоположном конце бассейна. Сбоку от нее, выделяясь на фоне белой кафельной плитки, лежала черная металлическая коробка. Даже оттуда, где стоял, Джонатан видел, что крышка коробки открыта, и чутье подсказало ему, что это и есть бомба.

— Уходи, — произнесла Эмма, подняв глаза всего на секунду, а потом вновь сосредоточившись на коробке. — Проваливай отсюда. Тебе здесь нечего делать.

— Французские власти арестовали Швеца, — сообщил Джонатан. Звук его голоса эхом отражался от воды и высоких стен. — Все кончено, Эмма. Сдавайся. У тебя нет выхода. Полиция повсюду. Я им сказал, что ты в реакторном блоке, но в любую минуту они поймут, что я солгал. У них приказ: стрелять без предупреждения.

Джонатан двинулся вперед по узкому проходу вдоль края воды. Бассейн имел пятьдесят метров в длину и двадцать пять в ширину. Сама чаша была сделана из нержавеющей стали, а вода — прозрачная как стекло, чище Джонатану видеть не доводилось. Под водой, ряд за рядом, лежали на титановых стеллажах отработавшие стержни. Они мерцали темно-синим тлеющим светом, отблески которого, замирая, ложились на стены и на высокий, напоминающий своды огромной пещеры потолок, словно одевая их своим жутковатым, зловещим сиянием.

— Так ты поэтому пришел? — спросила Эмма. — Спасти меня?

— Нет, — отозвался Джонатан. — Не поэтому. — Слова вырвались сами, и он понял, что его отношениям с Эммой настал конец. — Я пришел потому, что не собираюсь позволить тебе убить тысячи людей.

Эмма подняла голову — только теперь черная коробка перестала поглощать все ее внимание.

— Ты не понимаешь, что делаешь, — сказала она.

— Швец мне все рассказал.

— Все равно не понимаешь.

— Зачем, Эмма? Зачем ты к нему вернулась? Я видел твое досье. И знаю, что́ ты совершала по его указке.

— Потому что еще больше, чем Швеца, я ненавижу «Дивизию». Ненавижу, как они манипулируют миром. Как им все сходит с рук, если они докажут, что действуют в интересах Америки. Ты думаешь, это я плохая. Ошибаешься. Я просто спустила курок. Кто-то там, на самом верху, выбрал цель, зарядил ружье и вручил его мне.

— А как сказанное тобой вяжется с тем, что ты сейчас делаешь?

— А сейчас я помогаю своей стране. Своей настоящей стране. — Она взглянула на Джонатана. — Господи! Да что у тебя там в руке, пистолет?

Джонатан опустил голову, посмотрел на пистолет и швырнул его в воду. Угрозы не имели смысла. Он не мог застрелить жену.

— А я?

— Что именно?

— Хоть это было настоящим?

— Нет, не было! — с негодованием ответила она. — Ничего настоящего. Ты был средством, вот и все. С тобой я попадала в такие места, куда не могла попасть сама. Прикрытие, Джонатан. Больше ничего.

— Тогда зачем ты устроила встречу в Лондоне?

— Затем, что ты мне нравишься. Хотелось хорошенько трахнуться. Ясно?

— Проклятье! Да скажи же ты правду! Больше мне ничего от тебя не нужно.

Эмма, прищурившись, сверлила его взглядом.

— Правду? — переспросила она, встряхнув головой. — Что это такое? — Щелкнув переключателем, она опустила на место крышку коробки и встала. — Четыре минуты. У тебя еще есть время.

Джонатан даже не сдвинулся с места:

— Ты приехала в Лондон сообщить, что мы больше никогда не увидимся? Но есть сотня других способов об этом сообщить. Например, по телефону. Что-то не сходится, Эмма. Слишком противоречит твоим собственным правилам.

— Так ты теперь их знаток? Ты был нужен, чтобы отвлечь внимание. Приманка, только и всего. Это я убедила лондонских докторов пригласить тебя сделать доклад. Я позволила тебе увязаться за мной, понимая, что не смогу взорвать машину посреди улицы и при этом остаться незамеченной. С твоей помощью я хотела сбить английскую полицию со следа. Мне было легче уйти, когда они переключились на тебя. — Она взглянула на свои наручные часы. — А теперь выметайся…

И тут погремел чудовищный взрыв. Хранилище в течение нескольких секунд содрогалось, один из массивных светильников у них над головой взорвался и упал в бассейн. Джонатан припал на одно колено, едва не опрокинувшись в воду. Лампы замигали. На поверхность воды вырвались гигантские пузыри. Где-то завыла сирена. Джонатан пытался удержать равновесие, глядя на пузыри, которые продолжали подниматься из глубины бассейна. С тревогой он заметил, как уровень воды стал быстро понижаться. Глубоко внизу в стене бассейна виднелась зияющая дыра, в которую вытекала вода.

Обретя наконец равновесие, он вскочил и побежал в дальний конец хранилища, где поднималась на ноги Эмма.

— Вставай, — произнес он, хватая ее под локти и помогая встать. — Выключи таймер.

Эмма силилась вырваться из его рук.

— Я не могу этого сделать, — сказала она, оттолкнув его.

— Не можешь или не хочешь?

— Думай как знаешь.

Джонатан уставился на жену, впервые увидев, какая она на самом деле:

— Что же ты за чудовище?

Эти слова отскочили от Эммы как горох, и, если бы не внезапно дернувшийся уголок рта, можно было подумать, что она даже не слышала их.

— Вали отсюда. У тебя еще есть время. Знаешь, что произойдет, когда вода опустится и оголит стержни? В ту секунду, когда уран обнажится, все будет пронизано гамма-лучами. Ты за одну минуту зажаришься, как рождественский гусь.

— А это зачем? — спросил Джонатан, указывая на коробку, стоящую у ног Эммы.

— А это поднимет все на воздух. И стержни, и само здание. Все. Теперь иди.

Но Джонатан остался. Он смотрел на жену и понимал, что перед ним чужой человек:

— Помоги мне, Эмма. Ты можешь выключить эту штуку. Я тебя знаю. Я знаю, что ты не хочешь ничего взрывать.

— Нет, Джонатан, не знаешь.

Эмма повернулась и убежала, толчком распахнув ближайшую дверь. Еще мгновение он видел ее силуэт, освещенный лучами солнца, потом, так и не обернувшись, она исчезла.