Хуан Марторель - Маска майя

— Каким далеким кажется Париж, правда же? — Николь посмотрела на Жана с любовью. — Я имею в виду не только километры, отделяющие нас от него. Иной раз я думаю, что цивилизация, которую мы создали и которой мы так кичимся, является ужасной ошибкой.

— Не знаю. Мне она нравится… Вряд ли мне захотелось бы сменить ее на цивилизацию майя более чем тысячелетней давности. — Лицо Жана оставалось серьезным, но тон его голоса говорил об обратном. — Однако… кто знает… если бы меня сделали королем, пожалуй, я был бы о ней лучшего мнения.

— Жан, я не шучу. — Николь попыталась сказать это твердо, но потерпела поражение. — Мы находимся в чудесном месте, среди погибшей цивилизации, в поисках дара богов, а ты заявляешь, что хочешь стать королем.

— Однако… тогда ты смогла бы стать королевой.

Николь не смогла сдержать улыбки.

— Жан, ты помнишь тот осколок керамики, который привел меня к могиле Сети и к открытию статуэтки Меретсегер? [32]Я не могу перестать думать о том, что надписи в храме по большому счету очень похожи. Они заключают в себе тайну, которую нам предстоит раскрыть. И мне кажется, что ты сможешь нам помочь, — девушка повернулась, чтобы посмотреть на него, — если, конечно, сосредоточишься и тебе что-нибудь придет в голову.

— Я убежден, что разгадка заключается в этом числе, которое повторяется дважды. Разумеется, не так трудно прийти к этому выводу, потому что он кажется единственным, который в состоянии открыть эту дверь, как говорит Фабрисио. И я также убежден, что есть нечто, что от нас ускользает. Я говорю все это, предполагая, что перевод наших ученых друзей верен…

— Да. — Николь кивнула в темноте. — Дело в том, что они ставят слишком много условий. Я помню, что тогда я увидела осколок во сне, и на следующее утро все мне показалось более ясным. Возможно, часть нашего мозга работает только тогда, когда мы спим, и она гораздо сообразительнее, чем та, которая включена в течение дня. Поэтому предлагаю тебе поспать.

— А вдруг наш мозг откроется, когда мы спим, и даст возможность богам поговорить с нами? В том случае это, наверное, была Меретсегер или, может быть, дух Сети… Возможно, сегодня нас посетят эти три бога… Ты помнишь их имена?

— Не помню. Они заканчиваются на «к’у»… или что-то похожее, за исключением того, из потустороннего мира, которого зовут Ун Симиль. Его имя я все-таки запомнила. И признаюсь тебе, Жан, — слова Николь уже звучали как во сне, — что этот бог меня немного пугает…

Город майя Тикаль, 626 год н. э.

Вечер подошел к концу, пока Белый Нетопырь готовил настойку, которая должна была снять усталость и погрузить в сон тех, кто вместе с ним приехал из Караколя в большой город Тикаль. Позади остался тяжелый трехдневный переход через сельву, где им часто приходилось прокладывать себе дорогу сквозь густые заросли. Шаману ни на миг не приходилось брать в руки мачете, но все равно он очень устал и чувствовал тяжесть своих пятидесяти двух лет в каждой мышце.

Двадцать четыре человека разместились сейчас в одной из построек Черепа Зверя, [33]великого короля, пригласившего их в просторный архитектурный комплекс, в котором они находились и где также жили главные придворные чиновники и сама королевская семья.

Белый Нетопырь делал вид, что его не трогает величественный вид города и строений, в которых их разместили, и так же вел себя Олений Рог, третий сын короля К’ана II, официально возглавлявший посольство, хотя остальные участники, включая Балама, едва сдерживали себя, чтобы не рассматривать с разинутым ртом невероятный город, возникший перед ними посреди сельвы.

Человек с Высоким Жезлом [34]встретил их у входа в город и проводил в покои. Его поведение было корректным и даже учтивым по отношению к Оленьему Рогу, но улыбка и иронический взгляд ясно выражали то презрение, которое он испытывал к этим людям, прибывшим из другого, менее важного города, не являвшегося в то время ни дружественным, ни союзным Тикалю.

Огромный комплекс, в котором они разместились, выходил фасадом на север, на Большую площадь, ограниченную с противоположной стороны акрополем с колоннадой необычайной красоты, где лестницы, храмы и пирамиды создавали невероятно гармоничный ансамбль. [35]

По прибытии группу провели по хорошо продуманному маршруту, проходившему через самые значительные места в городе. Жители Тикаля видели, как они шли, не выказывая особого любопытства, однако стараясь при этом не сталкиваться с воинами, шедшими во главе. Олений Рог, высокий, как и его отец, шел, задрав голову, величественный в своем королевском уборе, ни на миг не отводя взгляда, направленного вперед. Белый Нетопырь гордился им. А вот по отношению к Черному Свету, который также отправился с ними в Тикаль, халач виник испытывал другие чувства. Сын короля Наранхо казался скорее копией Человека с Высоким Жезлом, чем одним из членов посольства. Он широко улыбался и смотрел вокруг себя с апломбом человека, находящегося на дружественной территории. Его статус принца позволял возглавлять процессию и разговаривать с человеком, пришедшим встретить их. Один раз он повернул голову, и Белый Нетопырь заметил, какой вызывающий взгляд он бросил на Балама, шагавшего рядом с мудрецом, хотя юноша, увлеченный увиденным, не заметил этого.

Сейчас Олений Рог сидел рядом с шаманом, поглощенным приготовлением напитка, которое уже шло к завершению, но его глаза смотрели не видя. Белому Нетопырю было жаль его. Официальной целью этого посольства было сопровождение молодого принца ко двору Тикаля, где он должен был поселиться, а на обратном пути они доставят одну из дочерей Черепа Зверя в Караколь, где она и останется надолго.

Но на самом деле речь шла об обмене заложниками. Принцу и принцессе окажут великолепный прием, каждому в том месте, где они будут находиться, они вольются в жизнь нового для них города и станут учиться у лучших учителей, но за ними всегда будут издали наблюдать и отвечать за их жизни, защищая от возможного нападения или проявления враждебности. Когда Черный Свет прибыл в Караколь четыре года назад, ему было столько же лет, сколько сейчас Оленьему Рогу, готовящемуся к жизни в Тикале. И он также стал заложником, чтобы гарантировать стабильность отношений между принимавшим его городом и Наранхо.

В этой просторной комнате находился и Черный Свет. Он смотрел в окно, и при этом холодная улыбка не сходила с его губ. Белый Нетопырь подумал, что юноша приспособился к жизни в чужом для него месте, и молился за Оленьего Рога, чтобы с ним произошло то же самое, однако становилось ясно, что в условиях существования этих юношей было мало общего. Черный Свет продолжал вызывать у халач виник смутное чувство тревоги.