Линкольн Чайлд - Утопия

Помахав на прощание, водитель включил передачу и медленно двинулся назад по коридору. В пятидесяти ярдах впереди, невидимый за плавным поворотом, находился единственный перекресток, а за ним, еще через пятьдесят ярдов, — пост охраны. Дальше — асфальтированная площадка парковки для персонала, служебная дорога, идущая с плато к федеральному шоссе девяносто пять, и открывающиеся перед ними бесконечные возможности.

Но, проехав несколько ярдов, броневик остановился, затем очень медленно пополз вперед, пока не перегородил поле зрения двух находившихся поблизости камер видеонаблюдения, и замер. В соседней стене тотчас же открылся люк, негромко ударившись о корпус броневика. Дверь бронеавтомобиля с шипением открылась.

Первым из люка появился Джон Доу. Он посмотрел направо и налево, разгладил рубашку и поднялся по ступенькам в броневик. Затем показалась еще одна фигура — Крутой, снова в той же кожаной куртке, в которой он встречался утром в фургоне с Томом Тибболдом. Окинув коридор безразличным взглядом миндалевидных глаз, он тоже скрылся внутри машины. Последним выбрался молодой хакер, Взломщик Джек. Лицо его распухло от ссадин, костяшки пальцев на одной руке кровоточили, словно от порезов о какой-то острый предмет, а возможно, о чьи-то зубы. Вытащив из люка мешок, он закрыл панель за собой и забрался в броневик. Дверца со стороны пассажира снова закрылась.

Джон Доу пробрался мимо Эрла Кроу в заднюю часть кузова. Кроу смотрел, как Джон Доу открывает один из боковых отсеков и ощупывает сначала взглядом, а потом руками стопки аккуратно упакованных банкнот, уложенные в четыре ряда на полки.

— Как говорил Джордж Бернард Шоу, корень зла в отсутствии денег. — Джон Доу закрыл отсек. — Нам этого хватит очень, очень надолго.

— Диски у тебя? — спросил Кроу.

Джон Доу кивнул, рассеянно поглаживая карман пиджака, и посмотрел на часы.

— Водяной Буйвол в пункте сбора не появился. Он что-нибудь сообщал по радио?

Водитель, Сладкоежка, покачал головой. В его наушниках раздался писк, и он нажал кнопку передачи.

— АБТ Девять-Эхо-Браво, прием.

— Девять-Эхо-Браво, говорит Утопия Центр. Мы видим, что вы остановились в подъездном коридоре. Сигнал о закрытии хранилища подан, мы готовы дать отбой. Сообщите причину задержки. Прием.

— Утопия Центр, ничего серьезного. Двигатель слегка заело. Похоже, забился воздуховод. Пытаюсь его прочистить.

— Девять-Эхо-Браво, вас понял. Если проблемы продолжатся, просьба проводить дальнейший осмотр машины снаружи. Повторяю, снаружи.

— Утопия Центр, повторяю, ничего серьезного. Еще пара секунд, и поедем.

Сладкоежка выключил радио и оглянулся назад.

— Я прослушивал внутренние разговоры охраны, — сказал он. — Слухи о «Станции „Омега“» добрались до уровня «С». Местные начинают беспокоиться.

— Ничего страшного, — ответил Джон Доу. — Дадим Водяному Буйволу еще несколько минут, потом поедем.

— Мне выйти и открыть капот? — спросил Кроу.

Джон Доу покачал головой.

— Незачем. Камеры нейтрализованы.

Водитель взглянул в огромное зеркало заднего вида, затем в вогнутое зеркало на обтекателе переднего крыла.

— Верно, — сказал он и снова перевел взгляд на сканер, отслеживающий переговоры охраны Утопии.

В итоге он не заметил человека — почти мальчишку, веснушчатого и перепуганного, со слезящимися глазами и почти таким же красным, как и его волосы, носом, — который выбрался из аварийного выхода позади броневика, прикрепил нечто похожее на часы с ремешком под задний бампер и снова скрылся из виду.

Уорн почти бежал по коридору, держа под мышкой несколько пустых мортир — просмоленных черных трубок с нанесенными по трафарету цифрами, обозначающими объем заряда. С другой стороны он крепко зажал под мышкой несколько фейерверков в защитной пластиковой обертке — Смайт в весьма неприятных подробностях рассказал ему, что может произойти с порохом или взрывчатой смесью, если случайно уронить их на бетонный пол.

Позади шел сам Смайт, неся завернутые в коричневую бумагу бураки и что-то еще, незнакомое Уорну. За пиротехником быстрыми короткими рывками двигался Непоседа. К его корпусу были прикреплены четыре мощных салюта, за которыми тянулись длинные фитили из плотно скрученной бумаги.

Коридор был пуст. Уорн рассеянно отметил про себя, что двери, мимо которых они проходили, — хранилище декораций для сезонных представлений, склад видеотехники, подстанция очистки воды — вели в не слишком часто посещаемые помещения, которые не перекрывались во время еженедельных рейсов бронеавтомобиля. Как только прозвучал сигнал о закрытии хранилища, пропуск Смайта позволил им пройти в зону ограниченного доступа. Но основная масса персонала Утопии смогла бы вернуться в эти коридоры лишь после полного отбоя.

— Вы уверены, что мы идем куда надо? — крикнул Уорн через плечо.

Тяжело дышавший Смайт ничего не ответил, пытаясь крепче удержать свою ношу. Ученый обернулся. На лице пиротехника отражались смешанные чувства — смятение, беспокойство, страх. Интересно, подумал Уорн, как бы тот поступил, если бы он подробно посвятил его в свой план? Согласился бы он с тем, что иного выхода нет? Или отказался бы наотрез?

В прохладном воздухе Подземелья начал ощущаться запах выхлопных газов. «Не опоздали ли мы?» — с тревогой подумал Уорн. Уже прошло достаточно времени, отбой наверняка прозвучал. Если деньги уже у Джона Доу и его парней, они вряд ли станут здесь задерживаться.

И тут на фоне их отдающихся эхом шагов послышался шум работающего на холостом ходу дизеля — низкий рокот, звучавший совершенно неуместно среди бетонных коридоров. Уорн вспомнил, что говорила ему утром Аманда Фримен: «Единственная не электрическая машина, которой позволено здесь появляться, — бронеавтомобиль, который еженедельно забирает деньги».

Ученый замедлил шаг. Впереди коридор упирался в другой, более широкий, идущий в обе стороны. Слева Уорн заметил — или ему показалось — слабый отблеск дневного света на бетонных стенах.

Он повернулся к Смайту, молча показав на развилку. Пиротехник кивнул. Это был именно тот самый коридор.

Уорн приближался к перекрестку. Звук дизеля явно доносился с правой стороны. Это означало, что для того, чтобы покинуть Подземелье, бронеавтомобиль должен проехать прямо перед Уорном.

Его охватили смешанные чувства — облегчение оттого, что они все-таки успели, несмотря ни на что, и вместе с тем неприкрытый страх. И еще — что вообще делает здесь он, мятежный теоретик симпозиумов и лабораторий? Сейчас ему следовало пытаться спасти гибнущую карьеру — писать статьи в научные журналы, заниматься лабораторными исследованиями. Как он тут оказался?