Евгений Костюченко - Сафари для русских мачо

Присутствие экологов планом не учитывалось, но чекист подсказал неплохую идею. Если взять их с собой…

Он не успел обдумать эту идею, потому что увидел, как от палаток резво удаляются четыре фигуры. Экологи убегали от своих палаток в ту сторону, куда уехал Дональд.

Когда Гранцов ввалился в зеленую палатку и втянул за собой Старицына, Макс разговаривал по телефону. Он показал Гранцову кулак, потом приложил палец к губам и продолжил фразу:

— Да-да, я хочу поговорить с Сергеем Григоряном, советником по культуре… Нет, я его школьный товарищ, здесь нахожусь проездом, у меня очень мало времени… Почему? А где он? Как с ним связаться? Может быть, меня тоже нужно эвакуировать. Понятно. А с кем я говорю в таком случае? Ах ты мразь! Ах ты козел!

Он отдал трубку Татьяне:

— Все. Разговор окончен.

— Ты чего эфир засоряешь? Что говорят-то? — спросил Гранцов, хотя и так было видно, что услышанное не обрадовало Макса.

— Сказали, что Григорян переведен на другую работу. Что он сейчас занят эвакуацией российских граждан. А говорил со мной настоящий советник по культуре. Так, сука, и сказал: настоящий.

— Другие телефоны есть?

— Других не помню, только этот. Хрен с ними, пробьемся и сами, — сказал Макс. — Ты чего пост бросил?

— Заложники наши смылись, — доложил Гранцов. — Сейчас сюда бойцы приедут. Я отсюда с ними повоюю, а вы пока держите крейсер под парами.

— Этого урода зачем притащил?

— Пригодится. Давай пока позицию оборудуем.

В палатке стояли деревянные ящики, наполненные тяжелыми бумажными пакетами с аккуратными бирками. Вадим заглянул в один пакет и обнаружил там песок. Отличный материал для защитного сооружения.

Татьяна помогала перетаскивать ящики и устанавливать их. Сил у нее, казалось, было побольше, чем у Макса, который все чаще останавливался и кашлял.

Полог палатки скрутили в рулон и закрепили наверху. Через открытый вход открывался прекрасный сектор обстрела.

— Все, я готов, — Гранцов установил винтовку ложем на стопку блокнотов.

— Я справа буду, — предупредил Макс, вставляя магазин в автомат. — Подключусь по ходу дела. Смотри, не забудь, что справа — свои.

— Вас понял, сосед справа. Таня, слушай, ты свою задачу поняла? Держи мотор на холостых оборотах. Если увидишь, что из палатки пошел дым, жми на газ и пробивайся по реке в Кальенте. Если тебя остановят, вали все на нас. Ты была нашей заложницей.

— Ага, заложница-наложница, как бы не так, — сердито сказала она. — Я останусь здесь. Дай мне пистолет. Я умею стрелять. Зачем тебе он? У тебя много оружия. Дай мне пистолет.

— Успокойся. Кто-то же должен держать катер в боевой готовности, верно?

— Ты не хочешь позвонить в Ленинград? — спросила она.

«Ах, хитрюга», — с нежностью подумал Гранцов. «Что мне с тобой делать?»

— Хочу, — сказал он, качая головой. — А успеем?

— Сейчас сделаем! — она снова села к складному столику, на котором стоял аппарат.

— Куда будешь звонить? — спросил Макс.

— Жене. Предупрежу, что могу задержаться. Ты же понимаешь, беременной женщине вредно волноваться…

Он оглядывал дорогу и макушки деревьев, выглядывавшие из-за пригорка. Если появится вертолет, придется рассредоточиться. Будем надеяться, что хотя бы Татьяну не тронут. Будем надеяться, что ее считают пленницей, а не сообщницей.

А с нами им придется повозиться. С чего бы им брать нас живыми? Нет, они просто хотят не выпустить нас отсюда, вот и все.

Гранцов увидел, что над гребнем холма, за который переваливала дорога, поднялась почти невидимая полоса пыли.

Едут.

— Говорите, — произнесла Татьяна голосом телефонистки.

Гранцов схватил трубку, потом перехватил другой рукой и вытер потную ладонь о гимнастерку.

— Регина? Привет! Я уже еду домой.

— Наконец-то. Я не могу заснуть.

— Деду передай, что Григоряна я так и не встретил. Хотели посидеть, выпить. А его никак найти не могут, уроды. Пусть отцу его позвонит, все объяснит, как он умеет. Чтоб потом никто не обижался. Только побыстрее. Ты меня хорошо слышишь?

— Слышу вас хорошо, — обиженно ответила Регина.

— Я уже выехал из Сан-Деменцио, скоро буду в Кальенте, оттуда автобусом уже напрямую в посольство. Нас оттуда будут отправлять. С транспортом тут, конечно, проблемы. Да, еще скажи, что половина группы уже улетела, на транспортном, с оказией. Тот самый транспортный, о котором мы с тобой говорили. А я не захотел. Хочу с комфортом.

Макс покрутил пальцем у виска, потом, смеясь, хлопнул его по плечу и, пригибаясь, выбежал из палатки.

Гранцов рассчитывал на чудо. На то, что ребята, которые прослушивают телефон Регины, не спят сейчас. На то, что они все поймут. На то, что не будут ждать утра, а сразу свяжутся с генералом Митрофановым. Он говорил так, будто Дед и «отец Григоряна», то есть российский посол, сидели сейчас рядом с Региной.

А на что еще оставалось рассчитывать? Он уже видел крыши двух «уазиков», которые двигались по ту сторону пригорка. Вот один из них целиком показался на дороге и сразу остановился.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Гранцов, чтобы не обрывать разговор на полуслове. Он старался вести себя органично. — Как твоя знаменитая пигментация?

— У тебя все в порядке?

— Да, все отлично. Сидим на берегу реки, пьем пиво. Девушки тут всякие…

Он услышал сухие автоматные выстрелы. Макс бил одиночными.

— В общем, скоро увидимся, — громко сказал Гранцов и прикрыл микрофон ладонью.

Из-за силуэта «уазика» показалась фигура. Неяркая вспышка, фигура окуталась облаком пыли, послышался набегающий шелест. Гранцов упал за ящики, сжимая в одной руке трубку, а другой обнимая Татьяну.

— Что у тебя там гремит? — спросила Регина.

— Да это по телевизору, — ответил Вадим. — Так ты передашь деду? Пускай срочно звонит отцу Григоряна. Все, милая, больше не могу, извини.

— Приезжай скорее, — попросила Регина.

— Скоро увидимся, — пообещал он.

Первая граната угодила в катер. Вторая упала рядом с мачтой, подпрыгнула и улетела к реке.

Гранатометчик только поднял на плечо третью трубу, когда Гранцов, наконец, выстрелил. Он увидел, что силуэт провалился куда-то, и через пару секунд из-за «уазика» вскинулось огненное облако.

— Катер! Ты видел?! Никогда не буду тебя слушаться! — закричала Татьяна. — Дай мне пистолет!

— Держи.

Он отдал ей старицынскую «беретту».

— Твоя задача — вести беспокоящий огонь! Лежишь за ящиками! Голову не поднимаешь, только руку! Стреляешь в небо! Интервал между выстрелами — тридцать секунд! Ясно?

— Ясно. А ты куда?

— Я — твой сосед слева, — сказал Гранцов.

У него были заняты обе руки, винтовкой и автоматом. Он не мог ни обнять ее на прощание, ни хотя бы пожать руку.