Дафна дю Морье - Ребекка

— Да, мадам? — он сразу же вышел и поспешил через холл ко мне.

— Не удивляйтесь, Фрис, но не могли бы вы принести мне капельку бренди?

— Разумеется, мадам.

Я продолжала сжимать колени и сидела не шевелясь. Вернулся Фрис, держа серебряный поднос с ликерной рюмкой.

— Вам нездоровится, мадам? — сказал Фрис. — Хотите, я позову Клэрис?

— Нет, сейчас все пройдет, Фрис, — сказала я. — Мне вдруг стало жарко, вот и все.

— Очень теплое утро, мадам. Очень. Даже можно сказать, удушливое.

— Да, Фрис, именно так.

Я выпила бренди и поставила рюмку обратно на поднос.

— Может быть, вас напугали взрывы? — сказал он. — Они начались так внезапно.

— О да, — сказала я.

— С утра так парит, а вы еще простояли всю ночь на ногах, вот вам и стало не по себе, мадам.

— Вероятно, вы правы, Фрис.

— Может быть, приляжете на полчасика? В библиотеке даже свежо.

— Нет. Я думаю, я через минуту-другую выйду. Не беспокойтесь, Фрис.

— Как вам угодно, мадам.

Фрис ушел, оставив меня одну в холле. Как было спокойно сидеть здесь. Спокойно и прохладно. От вчерашнего бала не осталось и следа. Не верилось, что только этой ночью здесь танцевали. Холл был таким, как всегда, — сумрачным, безмолвным, суровым, с портретами и оружием по стенам. Трудно было поверить, что только этой ночью я стояла в голубом платье у подножья этой вот лестницы и пожимала руки чуть не тысяче людей. Трудно было поверить, что на галерее менестрелей были расставлены пюпитры, играл оркестр… ударник, скрипка… Я встала и снова вышла на террасу.

Туман поднялся еще выше, до верхушек деревьев. Открыл лес за лужайкой. Прямо над головой бледное солнце пыталось пробиться сквозь тусклую пелену. Стало еще жарче. Удушливо-жарко, как сказал Фрис. Мимо с громким жужжанием пролетела пчела в поисках нектара и вдруг смолкла, забравшись в цветок. На зеленом склоне за лужайками один из садовников принялся косить ручной косилкой траву. Из-под вертящихся лопастей вспорхнула испуганная коноплянка, понеслась к розарию. Садовник, склонившись к ручкам машины, медленно шел вдоль склона, летела в стороны коротко скошенная трава и крошечные головки маргариток. На меня повеяло запахом душистой прогретой травы, солнце выбралось из белого тумана и залило меня ярким светом. Я засвистела, подзывая Джеспера, но он не подошел. Возможно, побежал за Максимом на берег. Я взглянула на часы. Уже перевалило за половину первого, почти без двадцати час. Вчера в это время мы с Максимом стояли у Фрэнка в садике, ждали, когда экономка подаст ленч.

Двадцать четыре часа назад. Они дразнили меня, закидывали удочку, стараясь выведать, какой у меня костюм. «Вы глазам своим не поверите», — сказала я.

Я готова была провалиться сквозь землю, вспоминая эти слова. И тут только я вдруг осознала, что Максим здесь, в Мэндерли, он не покинул нас навсегда, как я боялась. Голос, донесшийся до меня с террасы, был спокойный и деловитый. Привычный мне голос. Не тот, что я слышала ночью, стоя у подножия лестницы. Максим не уехал. Он на берегу, в одной из бухт. Он снова стал самим собой, нормальным, разумным человеком. Он просто ходил гулять, как и сказал Фрэнк. Был на мысе, видел, как корабль заворачивал к берегу. Мои страхи не имеют под собой почвы. С Максимом все в порядке. Максиму ничего не грозит. Я сегодня пережила нечто ужасное и унизительное и безумное, то, чего я даже сейчас не вполне могла понять и не желала помнить, что хотела похоронить в тайниках памяти вместе с забытыми детскими страхами, но даже это не имело значения, раз с Максимом все в порядке.

И вслед за ним я спустилась по крутой извилистой тропинке через темный лес на берег моря.

Туман почти рассеялся, и, когда я вышла в бухточку, я сразу увидела корабль: он лежал милях в двух от берега носом к скалам. Я прошла по волнорезу и стала на конце, облокотившись о закругленную стену. На берегу уже собралось довольно много людей, видимо, они пришли из Керрита по тропе береговой охраны. Мыс входил в наши владения, но публика всегда пользовалась правом прохода у скал. Кое-кто вскарабкался наверх, чтобы получше разглядеть севшее на мель судно, оно лежало, неуклюже задрав корму, вокруг сновали весельные лодки. Стояла поодаль спасательная шлюпка. Я видела, как там поднялся кто-то во весь рост и закричал что-то в рупор. Слов я не разобрала. Над заливом все еще висел туман, горизонта не было видно. Подлетела с треском еще одна моторка с несколькими людьми на борту. Она была темно-серого цвета. Я увидела человека в форме. Вероятно, портовый инспектор из Керрита, а с ним агент морского страхового общества Ллойда. Еще одна лодка с компанией отдыхающих из Керрита на борту. Они кружили вокруг сидевшего на мели парохода, громко переговариваясь. Над неподвижной водой залива до меня доносились их голоса.

Я спустилась с волнореза и перелезла через скалы на тропинку, ведущую туда, где собрались люди. Максима не было видно. Фрэнк разговаривал с одним из спасателей береговой охраны. Я приостановилась в минутном замешательстве. Прошло меньше часа с тех пор, как я рыдала, говоря с Фрэнком по телефону. Я не знала, как мне себя вести. Он сразу меня увидел и помахал рукой. Я подошла к ним. Спасатель меня знал.

— Пришли поглядеть на забаву, миссис де Уинтер? — сказал он, улыбаясь. — Боюсь, нам предстоит хорошая работенка. Может, буксиры его стянут, но я в этом сомневаюсь. Он намертво застрял на выступе рифа.

— Что они будут делать? — спросила я.

— Перво-наперво пошлют водолаза посмотреть, не сломан ли киль, — ответил он. — Видите вон того человека в красной вязаной шапке? Нате вам мой бинокль.

Я взяла бинокль и посмотрела на судно. Разглядела группу людей, которые всматривались в воду за кормой. Один из них на что-то указывал. Человек в спасательной шлюпке все еще держал у рта рупор.

К людям на корме присоединился портовый инспектор. Водолаз в трикотажной шапочке остался сидеть в серой моторке, на которой они пришли.

Прогулочный катер по-прежнему кружил вокруг парохода. Какая-то женщина, стоя, щелкала аппаратом. На воде сидели чайки и бестолково кричали в надежде на подачку.

Я вернула бинокль спасателю.

— По-моему, там ничего не происходит, — сказала я.

— Водолаз вот-вот спустится, — сказал спасатель. — Ну конечно, они сперва поторгуются, как все иностранцы. А вот и буксиры.

— Ничего у них не выйдет, — сказал Фрэнк. — Поглядите, под каким он лежит углом. Там куда мельче, чем я думал.

— Этот риф тянется очень далеко, — сказал спасатель, — обычно мы его не замечаем, когда плывем здесь в лодке. Но судно с такой осадкой не может его не задеть.

— Я был на берегу в первой бухте, когда они запустили ракету, — сказал Фрэнк, — я и на десять шагов перед собой ничего не видел. И тут раздался выстрел — вот уж истинно гром, только не скажешь, что с ясного неба.