Майкл Бирнс - Святая кровь

Жюли напряженно наблюдала, как в комнату на инвалидном кресле вкатился юноша лет двадцати — очень худой и невероятно бледный. Под его круглой молитвенной шапочкой были коротко остриженные черные волосы, а перед оттопыренными ушами опускались длинные пейсы.

— О, профессор Мицраки, — робко проговорил парень. — Простите, что потревожил вас.

— Джошуа, — выдохнул Амит, мускулы его шеи расслабились.

Это был гид из главной галереи, сын самого экзальтированного благодетеля музея — несговорчивого и противоречивого раввина Аарона Коэна. Амит хорошо помнил Джошуа, шагавшего по галереям музея всего лишь два года назад. А потом у него обнаружилось какое-то нейродегенеративное заболевание, буквально за несколько месяцев сделавшее из него калеку. Страшная трагедия для юноши.

— Да я просто… Раньше дверь вроде была закрыта, — начал он, нервно кусая ногти, — и я заметил свет…

— Не стоит извиняться, — сказал археолог.

Поскольку Амит работал на Комитет древностей Израиля, главный офис которого располагался в помещении музея, не было ничего удивительного в том, что его появление не насторожило молодого человека.

Амит представил Жюли.

Джошуа не удержался и отвел взгляд от глаз привлекательной француженки, слишком задержав его на стройных загорелых ногах и повязке на правом колене.

— А я ищу Йоси, — объяснил Амит. — Он дал мне дубликат своего ключа…

Амит поднял руки.

— Думал, мы его подождем здесь.

Джошуа уставился в пол, уголки губ опустились.

— Значит, вы еще… не слышали? — Он с ожесточением впился в свой палец.

«Плохо дело», — подумал Амит и спросил:

— Не слышали — что?

— Он умер этой ночью.

— Он — что?

— Сосед увидел, что его дверь открыта. Йоси лежал на полу. Говорят, сердце…

В голове Амита промелькнула мысль об абсолютно ином диагнозе, когда он оглянулся на пустые столы лайтбоксов.

— Ужас какой… — с неподдельной скорбью проговорила Жюли, хотя совсем не знала того человека.

— Понимаю, вопрос может показаться неуместным, — заговорил Амит. — Но не видел ли ты, как он вчера уходил?

— Ушел сразу после разговора с моим отцом, — кивнул Джошуа.

— А у Йоси ничего не было в руках? Коробки, например, портфеля или свертка?

Юноша покачал головой.

— Нет. Он, кажется, собирался на какую-то лекцию в музей Израиля. Поэтому ничего с собой не взял.

Еще один удар по горлу.

— Бедняга, — сказал Амит.

Тяжело было избавиться от чувства, что он так плохо думал о Йоси. Очень тяжело.

— Что ж, нам, наверное, лучше уйти, — торопливо проговорила Жюли, успокаивающе опустив руку на плечо Амита.

— Пожалуй, — согласился Амит. — Если что-нибудь узнаете о похоронах… — обратился он к Джошуа.

— Конечно. Всем разошлют приглашения по имейлу. Ваше имя ведь есть в списке?

— Есть.

Они подождали, пока Джошуа сдал назад в коридор. Амит выключил свет, они с Жюли вышли и захлопнули дверь.

— Рад был повидаться, Джошуа, — сказал Амит.

Юноша попрощался с ними. Взявшись за обода колес, он развернул кресло и покатил в конец коридора.

— Идемте отсюда, — сказала Жюли.

— Погодите. Перед уходом надо еще кое-что сделать, — сказал Амит, не сводя глаз с Джошуа, пока тот не скрылся за поворотом. — Туда!

Он махнул ей следовать за ним.

Амит повел Жюли через восьмиугольный зал башни с его византийскими сводами, затем оба поспешили через южный октагон, где Жюли краешком глаза заметила покрытую иероглифами стелу фараона Сети Первого. Они направлялись прямо в южную галерею, один из длиннейших четырехугольных залов музея, где в 1950-х и 1960-х годах готовили для расшифровки свитки Мертвого моря.

Амит поздоровался с экскурсоводом, симпатичной молодой Ребеккой, прохаживавшейся по залу с заложенными за спину руками, и направился к центру помещения.

Отремонтированная заново галерея с ее вытянутыми, расположенными высоко над полом окнами и кессонным потолком в романском стиле была заполнена квадратными стеклянными выставочными шкафами, которые установили здесь еще во времена Британского мандата 1920-х годов (все в соответствии с традицией). [57] Обнародование Декларации Бальфура 1917 г. — счастливейший момент еврейской истории с начала нашей эры. Этим документом Англия под угрозой захвата Палестины у Турции обязалась поддерживать идею создания еврейского национального государства в Палестине. Декларация Бальфура была принята в 1922 г. Лигой Наций в качестве основы британского мандата на Палестину. Этот мандат действовал до момента ухода Англии из Эрец-Исраэль в 1948 г. Среди выставленных в галерее реликвий можно было увидеть останки древних жителей Израиля из Маунт-Кармель, датируемые 100 ООО лет до н. э., и человеческие головы из Иерихона эпохи 6000 лет до н. э.

Однако ничто не могло сравниться с самым последним приобретением галереи.

Амит остановился перед современным выставочным шкафом с необычайно толстым защитным стеклом, но стоявшим не на ножках, а на сплошном основании, в котором была скрыта охранная система. Расположенный за стеклом реликт в ящике мягко подсвечивался снизу и сверху.

— Взгляните на это, — сказал он своей спутнице. — Вы ведь знаете об этом оссуарии?

Жюли окинула взглядом компактный каменный ларец, покрытый выгравированными узорами: розетками и штриховкой. По всей ширине красивой выпуклой крышки, прямо посередине, шла трещина, подправленная реставраторами. Ничто не подсказывало Жюли, что оссуарий ей знаком.

— А я должна?

Амит удивленно взглянул на нее.

— Кража на Храмовой горе? В июне? По всем новостям трубили. Перестрелка, взрывы…

Обо всем этом Жюли в лучшем случае имела лишь смутное представление.

— В июне я была на раскопках за Танисом, — парировала она. — Мне в пустыне еще телевизора не хватало. Вы же знаете, что такое раскопки… Полная изоляция.

— Согласен, — ответил Амит.

— Ну, так и не умничайте.

Он покачал головой и пересказал ей версию «Ридерс дайджест» о том преступлении, объяснил, как сложилась жуткая ситуация, когда синагогу взорвала мусульманская террористка-смертница, а израильская полиция в отчаянном ответном акте по ошибке едва не привлекла за соучастие его коллегу по имени Грэм Бартон. Бартона отпустили только после того, как власти Израиля отследили похищенный оссуарий до дома мусульманского духовного лица, являвшегося организатором похищения. Оссуарий исследовали и привезли сюда на хранение.

— И вот это они украли? — Она повнимательнее присмотрелась к реликвии. — Оссуарий?

Он явно не стоил таких усилий.

— Чего ради?

— На сей счет есть немало теорий заговора, но твердой версии не существует. По всей видимости, все дело в том, что находилось внутри.