Кэтрин Коултер - Необоснованные претензии

— Дженис? Это миссис Карлтон. Мистер Марш у себя?

— Сожалею, миссис Карлтон.., а верно, вот он. Подождите минутку.

— Элизабет? В чем дело?

Голос Адриана был таким же солидным, как он сам, таким же надежным, внушающим доверие. “Не говорите никому”.

— Элизабет? Вы слушаете?

— Мистер Адриан, — сказала она. — Как.., как вы чувствуете себя?

Последовала изумленная пауза.

— Со мной все в порядке. А в чем дело?

— Я… Право же, ничего, Адриан. Я просто сейчас подумала об Эвери Рэмсоне.

— Почему?

— Не знаю. Позорная история. Вы в курсе этой грандиозной кампании за обладание “Маккензи-Карлтон фудс”?

— Я прекрасно осведомлен. Мы потеряли свыше миллиона долларов.

— И это произошло после смерти Эвери?

— Да. Но секретность, когда речь идет о таких компаниях, ну, дело в том, Элизабет, что, в сущности говоря, речь идет о краже. Иногда такое случается, Элизабет. Право, случается. Бог с ними.

Неужели и впрямь не произошло ничего особенного? Забыть об этом?

— Элизабет, в чем дело?

Она заставила себя улыбнуться, поняла, что он не может видеть ее улыбки, и посмеялась сама над собой. От смеха ей стало легче.

— Я просто тут думала, Адриан, о всяком разном, вот и все. Вы, вероятно, очень заняты…

— Для босса я всегда свободен.

— Да, передайте мой привет Хелен.

— Вы очень добры, Элизабет, — сказал он, и она поняла, что Адриан думает о том ужасном вечере и сцене с Кэтрин.

Положив трубку, Элизабет начала скитаться по дому, потом надела темные очки и пальто. Три часа она бродила, просто бродила. “Ты бродишь точно так, как бродила в тот вечер, когда убили Тимоти”.

Ей хотелось позвонить Роуи. Она нуждалась в нем больше, чем когда бы то ни было, но он в Бостоне, и она не ждала его до пятницы. Тогда она и покажет ему письмо. “А как же насчет вечера четверга?"

Поздно вечером Роуи позвонил ей.

— Благотворительный банкет, моя радость. Надеюсь, ты еще не спала?

Она спала, но, конечно, не призналась.

— Нет, я думала о тебе. Я скучаю по тебе, Роуи.

— Не больше, чем я по тебе, Элизабет. У тебя печальный голос. В чем дело? Что-нибудь не так?

Ей хотелось рассказать ему, излить все, что накопилось, и пусть бы он с этим разбирался. Но это ее затруднение, ее проблема, и она сама должна ее решать. Несправедливо втягивать в это Роуи. Он бы рассвирепел. Возможно, нанял целую оперативную группу следить за домом Лоретты.

— Нет, все в порядке, ничего не произошло. У меня билеты на благотворительный вечер в нью-йоркскую филармонию на вечер пятницы.

— Заманчиво, если только он не затянется слишком надолго. Я скучаю по вашему телу, леди, оно мне необходимо.

Она попыталась рассмеяться:

— Я буду ждать, Роуи.

— И встретишь меня, как триумфатора?

— Все, что ты пожелаешь.

— Ты уверена, что у тебя нет неприятностей, солнышко?

— Нет, все в порядке. До встречи в пятницу вечером.

В два часа ночи она приняла две таблетки снотворного.

Было облачно, воздух казался влажным и тяжелым, насыщенным приближающимся дождем. Элизабет взяла на прокат машину, маленький темно-синий “мустанг”. Она очень надеялась, что дождя не будет. Потому что не знала, где на ветровом стекле помещаются дворники. Ей еще повезло, что она сумела включить передние фары.

На скоростном шоссе было мало машин. Дом Лоретты находился в Саутхэмптоне. В уме она перебирала воспоминания — есть ли там охранная система, кажется, только сигнализация от взломщиков, а она не собиралась вламываться в дом. Нет, она только послушает у застекленной двери библиотеки. Там нет ни собак, ни сторожей, ни ограды под напряжением. Она чувствовала себя воришкой, преступницей и могла себе представить, как бы злорадствовал Моретти, если бы ее поймали в засаде возле дома Карлтонов.

«Кто послал письмо? Почему?»

Ей казалось, что вся ее жизнь превратилась в серию нескончаемых вопросов без ответов, хотя сегодня ей, может быть, удастся узнать ответ на один вопрос.

Холодно, но под мышками выступил пот. Она и оделась, как вор, — во все черное, вплоть до туфель на низком каблуке и до волос, заплетенных в косы и спрятанных под черную лыжную шапочку.

Ей следовало попросить Адриана поехать с ней.

Она должна была умолять Роуи вернуться сейчас же домой.

Прямо перед ней уже возвышались владения Карлтонов. Дом, где родился и вырос Тимоти, стоял у Кауслип-роуд, и участок представлял собой пятнадцать акров тщательно обработанной земли с деревьями, высаженными по периметру. Элизабет остановила “мустанг” в стороне от дороги, рядом с шестифутовой каменной изгородью. Она одернула себя и тихонько рассмеялась. Музыкантша, перелезающая через дурацкую каменную стену.

Даже ее перчатки были черными. Через минуту она оказалась уже на стене и перелезла через нее. Увидела впереди окна. Просторная библиотека — место сборищ семейного клана — находилась у восточной стены дома. Ей не потребовался маленький электрический фонарик.

«Что я здесь делаю? Уж не рехнулась ли я?” Она продолжала продвигаться вперед, слегка согнувшись, по-воровски. “А что, если меня поймают?»

Она не могла об этом думать, но явственно представила газетные заголовки:

"ВДОВА КАРЛТОНА АРЕСТОВАНА ЗА ВТОРЖЕНИЕ В ЧУЖИЕ ВЛАДЕНИЯ. ОКРУЖНОЙ ПРОКУРОР САЛИВАТЕС”.

"О Боже, что я делаю? И что надеюсь услышать? Еще один предатель? Адриан? Род? О, ради Бога, нет”.

По широкой подъездной дорожке она обогнула дом. Перед крыльцом стояли четыре машины. Семейное сборище в полном составе.

Когда Элизабет наконец оказалась у окон библиотеки, она тяжело дышала, но не от напряжения, а от страха. Лоретта любила свежий воздух в любое время года. Несколько окон были открыты дюйма натри. Неужели тот, кто прислал ей письмо, знал и об этом?

Она заглянула в окно. Лоретта обновила меблировку библиотеки Карлтонов много лет назад, использовав в качестве мебели библиотеку герцога Мальборо в Бленхейме. Эта была очень длинная комната, у трех стен которой возвышались стеллажи, заполненные книгами. Деревянный пол покрыт маленькими персидскими ковриками — не менее дюжины, и все это всегда навевало на Элизабет меланхолическое настроение и даже угнетало.

Лоретта сидела в кресле с высокой спинкой, похожая на королеву Викторию, поодаль от камина. За ее спиной гордо возвышалась коллекция часов работы Фаберже. Два года назад Тимоти подарил ей на день рождения восхитительные темно-синие часы. Слева от нее стоял Майкл Карлтон. Он держался свободно и весело — на губах блуждала улыбка.

Элизабет подумала, что он стал еще худее и все такой же подтянутый. Лицо загорелое, будто он путешествовал на яхте в Австралию со своим братом Уильямом. Здесь была и Кэтрин, сидевшая на кресле-диване, смеющаяся, в малиновой шелковой пижаме. Брэд стоял, прислонившись к каминной полке, плечи опущены, он горбился, руки держал в карманах штанов. Элизабет заметила, как дворецкий Лоретты вошел в комнату и что-то тихо сказал ей. Она не могла расслышать слов.