Линда Фэйрстайн - Мертвечина

Вскочив на ноги, я чудом увернулась от тяжелого башмака и бросилась к парому. Путь мне преградил огромный чугунный турникет. Проскочить под ним было невозможно, я метнулась в сторону и влезла на один из опорных блоков, чтобы перебраться на другую сторону. Мужчина почти настиг меня, и, перед тем как спрыгнуть, я развернулась и со всей силы ударила его ногой в грудь. Он вскрикнул и отступил назад.

Люди стали останавливаться. Наверно, я выглядела ужасно. Мокрые спутанные волосы, вся одежда в грязи. Я спрыгнула с другой стороны турникета и без всякой причины заехала в живот первому попавшемуся незнакомцу.

Я промчалась мимо глазевших на меня пассажиров. Какой-то мужчина в коричневой форме транспортного министерства [16] В состав министерства транспорта входят Береговая охрана, Федеральная авиационная администрация, Федеральная администрация шоссейных дорог, Федеральная администрация железных дорог, Администрация морского транспорта. попытался меня остановить и потребовать плату за проезд, но я заорала, чтобы он убирался с дороги, оттолкнула его и прыгнула на паром в тот момент, когда уже поднимали трап. Футах в тридцати, там, где я перелезала через барьер, остановилась патрульная машина.

Еще один сотрудник министерства положил руку мне на плечо, и я поморщилась от боли.

— Успокойтесь, леди, — сказал он. — Перестаньте дергаться и не размахивайте руками. Вы арестованы.

Наверно, я была самым счастливым арестантом на свете.

— У меня есть деньги за проезд, — сказала я полицейскому, которому, наверно, уже надоело каждый день штрафовать безбилетных пассажиров.

— Не волнуйтесь, леди. Вас перевезут бесплатно.

— Нет, нет. Я понимаю, что перелезла через турникет и…

— Наверно, вы не плавали на пароме с 1997 года. Плату за проезд отменили. Проблема не в этом.

Я была так рада оказаться в надежных руках полицейского Гвидо Капетти, что не стала даже возражать против наручников.

— Нападение на сотрудника министерства, — сказал он. — Я видел, как вы толкнули его.

— Не буду с вами спорить, — ответила я. — Признаю свою вину. Но у меня была веская причина — за мной гнались.

— Я не заметил, чтобы вас кто-то преследовал.

— На меня набросился парень с зонтиком, и я ударила его ногой. Он бежал за мной от самого Уайтхолла.

Капетти взял рацию и стал вызывать патрульную машину.

— Возможно, потребуется 730, — добавил он.

— Ходите посадить меня в психушку? — спросила я.

Он удивился, что я знаю условный код.

— Вас уже забирали?

— Нет. Просто я работаю в прокураторе. Я помощник окружного прокурора Манхэттена.

— Понятно, дамочка. А я — комиссар полиции.

— Можно мне позвонить?

— Только из участка.

— Когда произошло нападение, я ждала детектива полиции. У меня есть мобильный телефон. Если вы ему позвоните, он приедет и подтвердит мои слова.

Капетти молча выслушал мои объяснения, потом взял телефон и набрал номер Уоллеса.

— Это Мерсер Уоллес?

Он задал несколько вопросов и удостоверился, что Мерсер действительно работает в Нью-Йоркской полиции.

— Здесь находится Александра Купер. Утверждает, что она помощник окружного прокурора. — Он помолчал. — Правда? — После новой паузы: — В самом деле?

Мерсер попросил Капетти побыть со мной, пока паром не прибудет к причалу Сент-Джордж на Стейтен-айленд. Уже без наручников я пятнадцать минут просидела рядом с Капетти, глядя на удаляющуюся панораму Нью-Йоркской гавани, которая слабо светилась сквозь туман. Факел в руке статуи Свободы, широкое устье Гудзона, небоскребы Нижнего Манхэттена и паутина перекрытий Бруклинского моста занимали мое воображение, пока я растирала ушибленное плечо и пыталась понять, кто и зачем на меня напал.

Нам пришлось ждать почти час, пока Мерсер пробивался через пробки на Бэй-Ридж и мосту Верразано.

Он разыскал нас с Капетти в полицейском участке паромной станции, и мы обнялись.

— Осторожней, а то испачкаешься, — предупредила я.

— Она может идти, Капетти?

— Да.

— С вашим сотрудником все в порядке? Я бы хотела перед ним извиниться.

— Не стоит, — ответил Капетти. — На нас часто нападают психи. Похоже, у вас действительно были причины так себя вести.

— Хочешь пойти в туалет и умыться? — предложил Мерсер.

Наверно, это глупо, но я слышала много историй о нападениях в общественных уборных. Мерсер заметил мои колебания.

— Не волнуйся. Я пойду с тобой и посторожу у входа.

Я прошла в мрачную дамскую комнату с выцветшим желтым кафелем, голыми лампочками и пустыми держателями для полотенец. Не глядя в зеркало, я вымыла лицо и руки и подождала, пока они высохнут. Нужно было дать Мерсеру поговорить с Капетти и выяснить, не видел ли кто-нибудь моего странного преследователя.

Около одиннадцати мы сели в машину и отправились обратно через Верразано — один из самых длинных висячих мостов в мире. Туман сгустился еще больше, линия горизонта совсем исчезла, и огромная башня на другом конце моста превратилась в смутное пятно.

— Хочешь выпить? — спросил Мерсер.

Я кивнула.

— Майк сейчас в баре «У Луми».

Мерсер назвал один из моих любимых ресторанов, расположенный рядом с моим домом: теплый и уютный, с отличной кухней и маленьким камином, где хозяйка сама разводила огонь.

— Ты ему сказал?

— Ты ведь знаешь, как он ненавидит сюрпризы, Алекс. Но ему будет интересно послушать твою историю.

Пока мы ехали к Верхнему Ист-Сайду, я подробно рассказала Мерсеру обо всем, что произошло. Он остановил машину у пожарного гидранта перед рестораном.

Когда мы вошли, Луми беседовала с Майком.

— Господи помилуй! — воскликнул Майк, вскочив с места и осенив себя крестным знамением, словно увидел вампира. — Вы что, ребята, уже празднуете Хэллоуин?

Луми поцеловала меня в обе щеки, отвела в свой кабинет и предложила чистый свитер, расческу и губную помаду. Потом ушла, закрыв за собой дверь, чтобы я могла привести себя в порядок.

— Ты вся дрожишь, Алекс, — сказала Луми, когда я вернулась в зал. — Хочешь что-нибудь поесть?

Я протянула руки к огню.

— На улице ужасно сыро. Нет, пока не хочу. Может быть, позже, когда оттаю.

— А я не откажусь от телячьей ножки, — сказал Майк. — И салата из артишоков. Что ты будешь, Мерсер?

— Вики уже покормила меня дома. Ешьте сами.

Луми отправилась на кухню передать наш заказ, и мы приступили к разговору.

— Ну, и как он выглядел?

— Не знаю.

— Ты его видела?

— В лицо? Нет.

— Он черный, белый или…

— Не могу сказать.

— Только не говори, что ты дальтоник, — сказал Майк. — Ненавижу таких свидетелей.

Мерсер рассмеялся.

— Она его не разглядела.

— А руки?