Нельсон Демилль - Адское пламя

Это был День Колумба, особый день, когда отмечаются заслуги давно умершего белого человека, случайно наткнувшегося на новый континент на пути куда-то, совсем в другое место. У меня не раз появлялось аналогичное ощущение, когда я выходил из бара «Дрезнерс».

Сегодня мы оделись совершенно обычно: на мне были удобные ботинки, черные джинсы, спортивная рубашка и кожаная куртка. Кейт тоже красовалась в джинсах, но в сапогах, свитере с высоким воротом и замшевой куртке.

— Твоя сумочка не сочетается с кобурой, — заметил я.

— Ну, значит, мне сегодня придется купить новую сумочку.

Надо бы мне почаще держать свой длинный язык за зубами.

Мы вышли из своего дома на Восточной Семьдесят второй улице, и Алфред, наш швейцар, подозвал нам такси.

В этот праздничный день уличное движение на Манхэттене было не слишком напряженным, так что мы быстро добрались до дома двадцать шесть по Федерал-плаза.

Это был отличный осенний день — ясный и чистый.

— Ты уверен, что Том Уолш сегодня появится на работе?

— Нет, но если ты напоешь несколько нот, я могу узнать мелодию.

— Ты клоун.

— Это уже давно и точно установлено.

Таксист, парень по имени Зияд аль-Шехи, если верить табличке, говорил с кем-то по своему мобильному по-арабски.

Я приложил палец к губам, наклонился вперед и прошептал:

— Он разговаривает со своим руководителем из местной ячейки Аль-Каиды… говорит что-то о распродаже в магазине «Бергдорф», назначенной на День Колумба.

Она тяжело вздохнула.

Мистер аль-Шехи закончил разговор, и я спросил его:

— Вы знаете, кто такой Христофор Колумб?

Он глянул в зеркало заднего вида:

— Коламбус-серкл? Или Коламбус-авеню? Куда вам нужно? Вы ж сказали, на Федерал-плаза.

— Вы никогда не слышали про «Нинью», «Пинту» и «Сайта-Марию»?

— Простите, сэр?

— Про королеву Изабеллу, черт побери? Вы участвуете в параде на День Колумба?

— Простите, сэр?

— Джон! Прекрати!

— Я пытаюсь помочь ему подготовиться к тесту на получение гражданства.

— Прекрати.

Я откинулся назад и замурлыкал песню «Осень в Нью-Йорке».

Поскольку нынче федеральный праздник, Федеральная антитеррористическая оперативная группа не полностью задействована, но Кейт решила все равно пойти вместе на работу, чтобы составить мне компанию и подогнать свои бумажные дела. Потом мы вместе съедим ленч и она отправится по магазинам, чтобы поспеть на распродажи по случаю Дня Колумба.

Даже когда наши графики совпадают, мы не всегда едем на работу вместе. Нередко один из нас слишком долго занимается своим макияжем, а другого одолевает нетерпение и он уезжает.

У Кейт в портфеле лежала «Таймс», и я попросил дать мне спортивную страницу, но вместо этого она протянула мне первую полосу.

Заголовок на первой полосе гласил: «Рамсфелд выступает за решительные массированные действия, чтобы сорвать любые попытки нападения». В статье разъяснялось, что США следует действовать быстрее, пока мы еще не вышли из «предкризисного периода», чтобы предотвратить попытки напасть на нашу страну. Если Саддам читает «Таймс», подумалось мне, он позвонит своему букмекеру и сделает ставку на то, что вторжение начнется в конце января.

Другая большая статья посвящалась взрыву начиненного взрывчаткой автомобиля возле часто посещаемого западными туристами ночного клуба на индонезийском острове Бали. Кажется, открывается новый фронт в этой войне, развязанной глобальным терроризмом. Насчитали сто восемьдесят четыре погибших человека плюс более трехсот раненых — самые значительные потери после 11 сентября 2001 года.

«Таймс» полагала, что нападение, видимо, работа исламистских «экстремистов». Хорошее предположение. И слово они в «Таймс» подобрали хорошее. Зачем называть их террористами или убийцами? Это так безапелляционно, словно судебный приговор. Выходит, Адольф Гитлер тоже был экстремист.

Мы не победим в войне с терроризмом, пока не победим в словесных баталиях.

Я перешел к кроссворду и спросил у Кейт:

— Какое можно дать определение умеренному арабу?

— Не знаю.

— Это парень, у которого кончились патроны.

Она покачала головой, а Зияд рассмеялся.

Юмор всегда помогает навести мосты между разными культурами.

— А денек нынче будет дли-и-инный, — заметила Кейт.

И, как потом оказалось, была совершенно права.

Харри не сидел за своим столом, когда мы без пяти минут девять прибыли в дом двадцать шесть по Федерал-плаза. Не появился он там и в девять пятнадцать, и в девять тридцать. А ведь, как следовало из нашего последнего с ним разговора, он должен был доложиться Уолшу именно сегодня. Уолш был на месте. Харри не было.

В офисе — некоторое разнообразие по сравнению с обычной суетой — стояла тишина. Я насчитал трех копов из УП Нью-Йорка — они сидели за своими столами — и одного агента ФБР — Кейт. Кроме того, на посту в командном центре, расположенном где-то на двадцать шестом этаже, должен сидеть по меньшей мере один дежурный спецагент — принимать информацию по телефонам, по радио и Интернету. Оставалось только надеяться, что все террористы разъехались на нынешний длинный уик-энд любоваться осенними листьями в лесах Новой Англии.

В девять сорок пять я позвонил Харри Маллеру на сотовый и оставил сообщение, потом позвонил ему домой в Куинс и оставил сообщение на автоответчике. Наконец, вызвал его по пейджеру — а это, в соответствии с правилами нашей работы, было уже официальным вызовом.

В пять минут одиннадцатого Кейт пересекла помещение и сказала мне:

— Том Уолш хочет видеть нас обоих.

— Зачем?

— Понятия не имею. Ты с ним еще не говорил?

— Нет.

Мы направились в кабинет Уолша. Дверь была открыта.

Уолш встал с места и встретил нас на полпути — явный признак, что вы еще не по уши в дерьме. Он сделал нам знак садиться к круглому столу возле окна, и мы уселись. Стол был завален бумагами и папками — картина, очень непохожая на то, что здесь было при Джеке Кениге.

На стекле его огромного окна, сквозь которое когда-то виднелись башни-близнецы, теперь красовалась переводная картинка с изображением тех же башен и словами «11 сентября — не забудем никогда!».

Как я уже говорил, сегодня выдался отличный осенний день, такой же, как и тогда, год и месяц назад, при нападении на ВТЦ. Если бы не встреча в ресторане «Окна в мир», Джек, вероятно, сидел бы тогда здесь, в своем кабинете, и наблюдал за этим из окна. И Дэвид Стейн тоже смотрел бы на происходящее из своего углового кабинета. Но вышло так, что они увидели все с гораздо более близкого расстояния.