Томас Перри - Ученик мясника

— Может, вам продать и снаряжение к ним? Мне-то оно без надобности.

— А что, люди и патроны оставляют?

Хозяин усмехнулся.

— Это случилось только один раз. У парня целый чемодан был забит патронами. Всех видов. Небось коллекционер какой или в этом роде. Я продам патроны за полцены.

— Мне это не слишком нужно. Я сюда приехал не на охоту, сами понимаете. Но по одному комплекту, пожалуй, возьму, если они не старые.

— Им около года, не больше!

Хозяин уже наклонился над корзиной, стоявшей в углу, и просматривал надписи на маленьких картонных коробочках, которые вытаскивал одну за другой. Наконец нужное было найдено.

— Вот. Это будет стоить одиннадцать долларов.

Забирая коробки с патронами, он заметил, что им уже почти три года. Впрочем, это не имело значения.

Он положил заряженную винтовку в багажник дулом к себе, рядом с запасной шиной кинул патроны, оставив при себе «беретту» с дюжиной обойм. Выехав на автостраду, он взглянул на часы. Вся операция заняла двадцать пять минут. Не так уж плохо. В Лос-Анджелесе больше времени потребовалось бы только на заполнение документов.

Оставалась одна проблема: куда лучше поставить машину? Конечно, она должна быть неподалеку от «Цезаря», чтобы легко было добраться, но и не на самом виду. Ну что ж, тогда выход один. Он плавно подъехал ко «Дворцу Цезаря» и зарулил на стоянку в самое скопление автомобилей.

Через минуту он уже был в отеле. Обходя стороной казино и магазинчики, он поднялся по черной лестнице к себе в номер. Никаких признаков, что в номере кто-то был, он не обнаружил. Хотелось бы надеяться, что его отсутствие прошло незамеченным. Если так, то у него теперь преимущество, хотя и небольшое. Просто у него есть машина и кое-какое оружие, о котором никто не знает. Возможно, что это преимущество и не понадобится. Ведь он в отпуске.

Он взвел курок, достал из сумки широкую клейкую ленту и прикрепил «беретту» на внутренней стенке шкафа прямо над дверцей. Сюда никто не догадается заглянуть. Потом ножом аккуратно прорезал ткань над обшлагом левого рукава пиджака и опустил туда ключи от машины. Защитные меры не такие уж серьезные, но, по крайней мере, теперь можно и поспать. Уже почти пять утра. Для человека, который решил отдохнуть и набраться сил, это был слишком длинный день.

Бумаги сенатора запихнули в потрепанный портфель из коричневой кожи и отправили в Денвер самолетом. Теперь они лежали на маленьком столе в углу лаборатории, отдельно от других принадлежавших ему вещей. Позолоченная застежка вытерлась и потускнела.

Элизабет пила очередную чашку утреннего кофе, разглядывая мягкую морщинистую кожу портфеля.

— Кто-нибудь уже занимался бумагами? — хотела спросить она, но горло почему-то перехватило, и половина слов застряла. Однако Мистретта догадался, что она хотела узнать.

— Еще нет. Сначала мы проверяли его дела в Белом доме. Протоколы. Никогда не знаешь заранее, что в них может оказаться. Вдруг там найдется нечто такое, что они не захотят вытаскивать на процессе.

— Никого больше не прислали?

Мистретта покачал головой и вернулся к своей работе, которая заключалась в том, чтобы из какого-то очень большого списка сделать маленький. Элизабет решила не спрашивать его, что это за список, — судя по всему, работа была нудной, и вдруг Мистретта попросит ее помочь. Тем более что она до сих пор не знала, куда делся Харт, который утром только оставил ей записку с просьбой воспользоваться такси и поехать в контору ФБР.

Она вышла из комнаты и направилась в центральный офис. Увидев ее, секретарша привстала:

— Мисс Уэринг, вам только что пришло сообщение из Вашингтона.

Это была весьма объемистая компьютерная распечатка.

— Где бы я могла расположиться?

Секретарша посмотрела на рулон в ее руках, словно прикидывая его длину и соображая, на какой стол его можно поместить.

— Самое лучшее — конференц-зал, — указала она на дверь, где Элизабет уже была прошлой ночью.

Сначала Элизабет хотела притворить дверь, но затем передумала. И не потому, что эти списки авиапассажиров не требовали концентрации внимания, а потому, что эта концентрация вряд ли принесет какие-то результаты. Она развернула длинный рулон вдоль стола и вернулась к началу списка.

«Рейс 205. „Американские авиалинии“. Денвер — Чикаго. Вылет: 05. 03. Прибытие: 06. 47».

Внизу шли фамилии и адреса пассажиров. Элизабет не очень ясно представляла себе, что с этим делать. Пэджетту такие списки нужны были для того, чтобы вылавливать фамилии тех двух или трех сотен людей, которых он называл «друзьями». Но для этого нужно было только дать команду компьютеру сверить имена. Это делалось очень быстро. Элизабет была в другой ситуации, ей нужно было действовать методом исключения.

Итак, убийца работал один. Один человек, как змея, пробирался в темноте, стараясь не разбудить спящую жертву. Да, он убивает в одиночку. А ездит? Менее подозрительно отправиться в путешествие с кем-то еще: с семьей, с детьми. Но это невозможно. Прикрытие не шло ни в какое сравнение с долей риска. Значит, он должен был лететь один.

Убийца — мужчина от двадцати до сорока. Следы на окне были расположены слишком высоко для женщины. Он пробирался по балконам на холоде, а это требует недюжинной сноровки и выносливости, которая пропадает с возрастом и у спортсменов.

Элизабет просмотрела список пассажиров 205-го рейса, пропуская женщин, их спутников, детские места за половинную стоимость и тех мужчин, которые делали один заказ на двоих. Но тут в ней опять вспыхнуло беспокойство. Может ли у преступника быть напарник? Но партнер несет ответственность за ту часть операции, которая стоит дележа денег. Если в данном случае деньги имеют значение. Предположим, что это политическое убийство. В таком случае нет проблем с деньгами и доверием. Мог быть спутником убийцы связной или лицо, контролирующее его действия? Нет, тоже мало вероятно. Вряд ли кто станет подвергать риску еще одного агента, даже если у него нет определенного задания кроме прикрытия.

Элизабет вспомнила о портфеле сенатора. Если из него было что-то украдено, второй человек мог забрать документы. Правда, в такой ситуации им незачем лететь в одном самолете. Они взяли бы билеты в разные места или вообще не стали бы использовать такой вид транспорта. Документы должны были бы увезти сразу после покушения. Так что убийца все равно полетел бы один. Одинокий молодой человек…

Следующий вопрос — время. Сенатор лег в постель около половины двенадцатого ночи в понедельник. Значит, никто не мог войти в комнату по крайней мере раньше полуночи. Даже при невероятно удачном стечении обстоятельств убийца мог закончить дело только в половине первого и попасть на самолет, вылетающий из Денвера рейсом в час ночи. Со временем было связано что-то еще, но Элизабет не могла поймать мысль. Это было нечто смутное, просто ощущение, что она упустила какую-то важную деталь. Элизабет стала просматривать список, исключая слишком ранние рейсы. Присев на стул, она отмечала: в два часа ночи — из Шейенна, в два тридцать — из Булдера, в три — из Пуэбло, в три тридцать — из Лэрами, первый утренний рейс из Солт-Лейк-Сити — только в шесть.