Льюис Пэрдью - Дочерь Божья

Он сполоснул волосы и стал намыливаться; шрамы от пуль саднили по-прежнему.

Христианская Библия 1300 года содержит больше книг, чем та же Библия 1700 года, потому что церковники переписывали историю по мере изменений догмы. Выходит, праведников, поклонявшихся старой Библии и веровавших в отсутствующие ныне главы, должны гнать с небес пинком под зад?

Он смыл с себя мыльную пену, выключил воду и потянулся за полотенцем.

Как можно не придавать значения тому, что любая реформация Священного Писания прежде всего — политический акт, что Священные Книги переписывались от эпохи к эпохе в соответствии с меняющимися догмами? Многие книги Торы явно не могли быть написаны Моисеем, поскольку содержат ссылки на исторические события, произошедшие после смерти пророка. Похожие проблемы с христианским Новым Заветом, где недостаточно, а то и вовсе нет доказательств, что книги написаны именно теми, кто официально считается авторами.

Сет обтерся и пригладил пятерней волосы. Его терзала совесть. Воспитанный как добрый пресвитерианин, он не мог отделаться от ощущения, что попадет в ад из-за своих сомнений в абсолютном совершенстве и святости Нового Завета.

Поглощенный раздумьями, он вернулся в комнату, продолжая вытирать волосы, как вдруг замер, точно его ударили под дых.

Греческий манускрипт вместе с Зоиными записями и диктофоном исчез. Ее сумочка валялась на полу, содержимое разбросано вокруг. Самой Зои нигде не было.

Сет бросился к телефону.

Долговязый светловолосый американец шагнул из тени боковой улочки в жаркое марево Пьяцца Венеция. Палящее сентябрьское солнце сплавило дорожное движение на площади в покров лавы из выхлопных газов и обжигающего металла. Сойдя с тротуара, он направился через всю площадь в сторону Виа дель Корсо.

Американец был худощав, чуть за тридцать. У таких уроженцев Новой Англии кожа быстро обгорает под римским солнцем. Лавируя между «фиатами» и «веспами», он одной рукой придерживал новую летнюю панаму, а другой цепко держал тонкий и блестящий алюминиевый кейс. На нем были кожаные туфли с кисточками, поплиновый костюм цвета хаки, застегнутая на все пуговицы рубашка и галстук выпускника Йельского университета.

Добравшись до тротуара, он взглянул на свой «Ролекс» и, тихо чертыхнувшись, направился к Пьяцца Колонна. Проклятье! Опаздывать на встречу со Святой Инквизицией никак не стоило.

Ему казалось, что человек, который его вызвал, должен бы находиться в Ватикане. Но нет — его занесло куда-то к черту на кулички, на ту сторону Тибра.

Святая Инквизиция, как он с удивлением выяснил, никуда не исчезала, а лишь сменила вывеску: ватиканские политтехнологи поменяли в 1542 году название на «Святую Канцелярию», а затем, в 1965-м, — на «Конгрегацию Доктрины Веры».

Деловой партнер, некогда бывший священником-иезуитом, говорил американцу:

— Несомненно, КДВ — влиятельнейший департамент Курии, имеющий больший вес и обладающий в Ватикане большим влиянием, нежели КГБ в Кремле во времена расцвета Советской власти.

Американец остановился на перекрестке с небольшой улицей без таблички с названием. Должно быть, здесь, подумал он и повернул направо в узкий проулок, продолжая вспоминать слова бывшего иезуита:

— КГБ — удачная метафора, специально для вас. Потому что работа КДВ сегодня больше походит на деятельность спецслужб, чем на битвы Господнего воинства. Сейчас они предпочитают разрушать судьбы и жизни, оставаясь в тени, за сценой, подальше от неодобрительного внимания общества. Глава КДВ подчиняется Папе, а инквизиторский аппарат возглавляет просто «Секретарь». Должность эта, как и сама организация, уходит корнями в XIII век: тогда этот «Секретарь» назывался «Великим Инквизитором»… У КДВ есть штат собственных следователей и широкая сеть информаторов, которой позавидовала бы восточногерманская Штази. Помните это и будьте всегда начеку. Это вам не Брат Так — они серьезны и смертельно опасны. Они собирают доказательства, которые затем представляют трибуналу, состоящему из четырех человек: председателя — «Асессора», двух помощников-доминиканцев и «Комиссара».

Уже почти добравшись до места, высокий худой американец вспомнил, как в Арлингтоне, штат Вирджиния, бывший иезуит наклонился через маленький стол в баре и прошептал:

— Вы встретитесь с Асессором. Он весьма и весьма влиятелен, кое-кто прочит его даже на место следующего Папы. Сделайте то, что он говорит, — если не ради веры, то хотя бы ради собственного благополучия и благосостояния.

Американец поднялся по ступеням и увидел, что все окна забраны коваными решетками — явно не только декоративными. Он позвонил в дверь. Вскоре послышалось шарканье шагов.

Стоя у двери, американец вспомнил, что еще говорил ему бывший иезуит:

— Большинство дел, которые рассматривает Асессор и другие судьи, никогда не выходили за стены Ватикана, но когда в глухом заборе абсолютной секретности решают отодвинуть пару досок, публика обычно видит травлю, которой подвергаются теологи, вроде Ганса Кюнга, [5] Ганс Кюнг — крупный современный католический теолог, с конца 70-х подвергавший суровой критике политику Ватикана. усомнившегося в папской непогрешимости. Кюнг, среди прочего, указывал, что доктрина папской непогрешимости никак не основывается на Библии, а до 1870 года ее не существовало вовсе. Санкции КДВ, примененные к Кюнгу, ясно, в духе Святейшей Инквизиции, показали, что гонения на правду до сих пор значатся в числе «достоинств» ортодоксальной Церкви… В декреталии, подписанной Папой, КДВ без обиняков заявляет, что «свобода вероисповедания не может служить оправданием отступничества от Церкви».

В двери открылось старомодное окошко, и в нем появился глаз. Американец это заметил и улыбнулся. Глаз тут же исчез.

За грех сомнения в догме — даже с целью теологического уточнения — до недавнего времени католическая церковь карала смертью. Один из самых деятельных отделов КДВ — Папская Библейская Комиссия, призванная огнем и мечом защищать официальные церковные догматы от любых атак, реальных или мнимых. Иными словами — искажать, уничтожать и скрывать в архивах Ватикана исторические документы или реликвии, не вписывающиеся в официальную теологию или принятое ныне толкование Писания.

Дверь открылась.

У американца перехватило дыхание, когда он понял, что в обычной одежде, а не в алом облачении кардинала перед ним появился Асессор собственной персоной. За его спиной маячили два громилы-охранника.

— Спасибо, что пришли, — сказал Асессор и протянул руку. При виде кардинала Нильса Брауна, бывшего архиепископа Вены, главы Папского секретариата по делам неверующих и Асессора КДВ, любого продрал бы мороз. Это был высокий жилистый мужчина с острыми, но не лишенными приятности чертами лица, будто вытесанного из горной породы столь им любимых Австрийских Альп. В его движениях и в нем самом чувствовалась жуткая сила, свойственная разве что опытным скалолазам, которые не пользуются веревками, карабинами и прочим снаряжением. На Рождество ему стукнет шестьдесят, и он отметит юбилей, покоряя горнолыжные склоны близ своего дома в Инсбруке или прежде недоступную высоту.