Рассел Джеймс - Назовите как хотите

— Не упоминайте имени Господа вашего всуе!

В бар, однако, он так и не вошел. Так как за ним было не протиснуться, Стречи бесшумно и быстро проскользнула к двери лоджии, а оттуда — во дворик отеля. Снаружи ярко светило беспощадное солнце. Было тихо. Стречи пробралась между столиков и перемахнула за низенькую ограду в сад. Он представлял собой коротко стриженные кустарники, травку и цветы. Но Стречи было не до цветочков — где-то там, на другой стороне, стояла ее машина.

Чтобы добраться до парковки, ей надо было пробежать мимо главного входа отеля. Что она и сделала — наклонив голову, отчаянно работая локтями, — как вдруг увидела Джереми Бэррингтона Дауни. Друг или враг? Он бежал ей наперерез.

Выходит, враг.

Стречи резко свернула влево, но, чтобы добраться до места назначения, его было не миновать. Она попыталась увернуться, но Джереми был все ближе. Она снова вильнула в сторону, но оторваться от него опять не удалось. Он выдохнул:

— Я когда-то здорово играл в регби.

Она затормозила. Вот незадача-то. Джереми угрожающе вырос перед ней, точно футбольный форвард в ожидании паса.

Она вильнула вправо, надеясь ускользнуть, — и в ту же секунду почувствовала его сильные руки — он обнял ее и прижал к себе.

— Тихо, тихо, — проговорил он. — А то я могу очень разволноваться.

Она встряхнула своими золотыми волосами. Будь женственной, сказала она себе.

— Джереми, мне правда нельзя туда возвращаться. — Она грустно посмотрела на него. — Ты можешь увезти меня на своей машине?

— Стоп-стоп, — сказал он и на правах захватчика потрепал пленную по щеке. — Кто это у нас нехорошая девочка?

— Мне очень жаль. — Она виновато опустила голову. — Ну, пошли?

— Внутрь?

— Главное — отсюда. Прошу тебя, Джереми.

Ей было чертовски не по себе.

— Те люди рассердятся, если я тебя не приведу.

— А я рассержусь, если приведешь.

— А что мне будет, если я соглашусь помочь тебе?

Господи Иисусе, подумалось ей, это что же я — предлагаю себя прямо тут, на парковке?

— Что же мне делать? — спросила она.

— Иди — «как ты вошла в мои мечты», — грустно взглянув на нее, ответил он.

— Чушь, Джереми.

— Я должен отвести тебя внутрь.

И он знал, что говорит. Он держал ее, нежно, но твердо. Когда они тронулись в сторону отеля, она вновь почувствовала себя школьницей, застигнутой за шалостью строгим учителем, и вот теперь ее ведут к директору.

— Тебе ведь не надо этого делать, Джереми?

— Теперь, когда я поймал тебя, — надо. Я здесь живу. И в этом отеле меня знают. Даже лорд Эском — если кто из этих глупцов действительно лорд — будет иметь со мной дело. Может быть, в будущем он даже что-нибудь у меня и прикупит.

Они принялись подниматься по ступенькам. Дверь открыл швейцар:

— Добрый день, мистер Бэррингтон Дауни.

— Понимаете, о чем я? — продолжал он, поднимаясь вместе с ней по ступенькам. — Знайте, я ни на секунду не сомневался, что никто из этих американцев не купит подлинный титул.

— Все купили, — пробормотала Стречи.

— Идиоты несчастные. Когда я выходил, один из них — который выглядит что твой проповедник — как раз начал цитировать Апокалипсис.

— А я тогда что — книга Руфи?

— Скорее Откровение Иоанна Богослова. Вам придется кое-что объяснить.

У двери их встречали Линкольн и Фрэнки ди Стефано. Линкольн злобно уставился на нее, Фрэнки же осклабился:

— Вот вы, оказывается, какая.

Линкольн спросил:

— Как вы могли, Стречи?

Фрэнки ответил:

— Она англичанка — разве этого недостаточно?

Когда Джереми попытался протиснуться между ними, Фрэнки остановил его:

— Не гони лошадей, приятель. Мы еще здесь не закончили. — Он обернулся к Стречи: — Вы же не станете отрицать, что вы нас надули?

Она мрачно кивнула.

— И какова же была ваша роль?

Он требовал унижения и наказания, так что она пробормотала:

— Я должна была следить, чтобы вы не встретились.

Фрэнки кивнул.

— И скольким Клайв продал титул?

Ее глаза на мгновенье вспыхнули.

— Хотела бы я это знать. Сначала я тоже думала, что одному.

— Это он втянул вас в это дело?

Вмешался Линкольн:

— Подождите, Фрэнки. Она и лорд Клайв — они вместе. Помните, в Штатах они всюду были вместе?

Фрэнки покачал головой:

— Я встречался только с лордом Клайвом. И самым симпатичным, что у него с собой было, являлся его полосатый пиджак.

Стречи спросила:

— Так с ним не было девушки?

Через мгновение Фрэнки ухмыльнулся:

— Нет. Но ведь было только три часа дня.

Линкольн заявил:

— Говорю вам, они вместе.

Фрэнки продолжал:

— Вот что, Стречи, — нам нужны наши деньги. Что касается титула, я понимаю, что это — обман. И я сильно подозреваю, что его вообще не существует. Вот наши деньги — это другой вопрос, и он меня очень беспокоит. Видите ли, если Клайв, — он ведь не настоящий лорд, верно?

— Настоящий. Свой титул он тоже купил.

Фрэнки надул губы:

— Знаете, что я вам скажу? Выходит, они и правда чего-то стоят. Тем не менее вот что думаю я: лорд Клайв взял с нас деньги, это да, — но не думаю, что у него на руках все деньги. Чего-то же стоило подстроить все это, верно? Выходит, у него на руках сейчас… сколько? — по меньшей мере половина, а то и процентов восемьдесят от суммы — и то вряд ли, я больше чем уверен. О чем это говорит?

К вящему изумлению Стречи, он обнял Линкольна за плечи:

— Деньги-то можно вернуть и не всем, верно? Лично я вижу три выхода из сложившейся ситуации: первый — мы надавим на малютку Клайва и заставим его выплатить всю сумму плюс моральный ущерб. Но это получится не сразу, как я полагаю, — а кто станет ждать вечно? Второй: каждый из нас получит восемьдесят… ладно, половину суммы, а остальное пусть послужит платой за урок. Но это не мой стиль. Или, наконец, третий: некоторые из нас получат всю сумму, плюс законные издержки, а остальные пусть разбираются сами. И позвольте вам сказать, я не лучшего мнения об этих остальных.

Убрав руку с Линкольновых плеч, он шутя ткнул его пальцем в ребра:

— Вот он — другое дело. По идее, его я сейчас должен ненавидеть, причем больше всех. Кинулся на меня, понимаешь, мы подрались, и, только я решил, что парень — тряпка, он берет и вырубает меня с одного. У парня есть класс.

Стречи быстро взглянула на Линкольна. Ей стало ясно, что Фрэнки не сообщили, что на самом-то деле это сделал бармен — бейсбольной битой, — но Линкольн, по понятным причинам, не собирался выводить его из этого заблуждения.

— Этот парень — не такой. Он — боец. Ну что, Линкольн, крошка, как насчет того, чтобы метнуться в барчик и пригласить нашего приятеля Клайва для приватной, так сказать, беседы?

И Линкольна точно ветром сдуло.