Рассел Джеймс - Назовите как хотите

— Засуха? Это как в пустыне Сан-Бенито? Я там однажды была.

Он уже увлекал ее подальше от комнат:

— Классная аналогия. Сходи-ка…

— Кто сказал, что у меня аллергия?

— Десять минут, милая, — не больше.

Клайв влетел в комнату для встреч, точно актер, играющий главную роль, — на еженедельную репетицию.

— Прошу прощения за опоздание, — небрежно бросил он. — Проблемы с лошадью.

— Вы что — прискакали верхом?

— Нет же — на конюшне. В поместье.

Двое мужчин обалдело уставились на него.

— В нашем загородном поместье, — пояснил Клайв. — Ладно, забудьте. В аристократической среде такое случается! — воскликнул он, прекрасно зная, что его предыдущие объяснения пропали втуне. Он перенервничал больше, чем ожидал, и посему оставил шутливый тон:

— Ну что, джентльмены, — как перелет?

— По крайней мере, прибыли вовремя, — это был адвокат-американец.

Клайв обернулся к тому, из-за кого он, собственно, и пришел сюда, — к нью-йоркскому бизнесмену мистеру Кантабуле:

— Что ж — принимайте поздравления.

У самого Кантабуле вид был усталый:

— Лорд Клайв, у нас много дел.

На нем был дорогой темно-синий костюм, почти не измятый, и галстук, ослабленный узел коего привлекал внимание к слегка засаленному воротничку белой хлопчатобумажной рубашки. Он покрутил запонки — нетерпеливый жест усталого покупателя:

— Полагаю, вы уже обналичили мой чек?

Клайв кивнул. Если клиенты не в настроении шутить, будем играть в молчанку и улыбаться неизменной вежливой улыбкой. Можно улыбаться все время — от этого не становятся меньшими негодяями.

Наманикюренные пальцы адвоката легли на стопку официального вида бумаг.

— Полагаю, у вас не возникло проблем с этим?

— О нет, — поспешил заверить Клайв (который просмотрел их сто лет назад и сунул подальше).

Адвокат поинтересовался:

— Вы один?

— Вы хотите спросить — почему я не привел с собой своего адвоката? Здесь, в Англии, лучшая гарантия — слово джентльмена. — Клайв улыбнулся поистине королевской улыбкой. — Через какие-то пару минут мистер Кантабуле станет лордом поместья Эском — иными словами, весьма высокородным джентльменом. И у меня нет абсолютно никаких оснований не доверять его слову.

Кантабуле облизнул губы — скорее от жажды, чем от нетерпения.

— Моя компания полагает, что это — стоящее вложение. Наряду с британской родословной оно придаст нам веса на внутреннем рынке. Однако я не желаю, чтобы вы подумали, что я покупаю титул для удовлетворения личных амбиций. Я — человек скромный, лорд Клайв.

— О, вам есть от чего быть скромным. Итак, милорд, — люди Эскома с нетерпением ждут прибытия своего нового лорда. Когда они будут иметь удовольствие вас видеть?

Кантабуле взглянул на свой «ролекс».

— Сегодня я, увы, не смогу, но через недельку у меня может образоваться «окно», тогда и…

Его адвокат, кажется, тоже куда-то спешил:

— Бумаги при вас, лорд Клайв?

— Разумеется. — Он похлопал себя по карману пиджака.

Вид у адвоката был такой, точно он ожидал увидеть пергаменты в шкатулке, инкрустированной драгоценными камнями.

— Что ж, если вы удовлетворены условиями контракта, прошу вас поставить свою подпись вот здесь.

Он протянул Клайву свой «монблан», но тот извлек из кармана «уотермен» двадцатых годов (купленный по случаю на барахолке в прошлом году); нагнувшись над документом, Клайв поставил размашистую, с завитушками, подпись там, где указал пальцем адвокат.

Этот последний сообщил:

— Вашу копию мы уже подписали.

— Я заметил.

Тот принялся постукивать пальцами. Клайв наслаждался паузой. Оба — Кантабуле и адвокат — ждали, когда он достанет пергаменты, он же вместо этого сунул в нагрудный карман свой «уотермен». Пальцы его коснулись конверта, который дала ему Тина Гам. Это будет первый раз, когда он вручит покупателю титула подлинные документы. Передача пергаментов придавала моменту дополнительную торжественность. Аристократическим прищуром обозрел он физиономии своих американских клиентов, решая, какие документы им таки вручить — настоящие или поддельные? У него сохранилась копия для такого случая. Пятьдесят на пятьдесят. Эта афера перешла все временные рамки — сказать по правде, в последнее время она принесла ему столько проблем, что он твердо решил: пора. Окончательно и бесповоротно.

Клайв выудил из кармана фальшивку.

Так вот с любым решением — только приняв его, ты поймешь, верным оно было или нет. Клайв почувствовал, что это решение было верным. Врожденная смекалка подсказала ему оставить подлинные пергаменты себе, а неприязнь к пресыщенным дельцам окончательно убедила подсунуть им фальшивку. На подписанные бумаги ему было плевать: подпись-то все равно не его. Он вполне мог прикарманить денежки и смыться. Его не станут долго разыскивать. Как только до них дойдет, как легко их кинули, они предпочтут зализывать корпоративные раны втихомолку, не высовываясь. Уязвленная гордость не любит огласки.

Он сказал:

— Джентльмены, мне искренне жаль, что вам надо спешить на самолет, — иметь дело с вами было истинным удовольствием. Лорд Эском, позвольте мне первым поздравить вас со вступлением в круги британской аристократии. Искренне рад, уверяю вас. Но теперь я вынужден с вами попрощаться.

Это был весьма деликатный момент — правда, они об этом не подозревали. Оба ньюйоркца сидели за столом и перебирали полученные бумаги, в то время как пальцы лорда Клайва уже сжимали дверную ручку. Стекла на двери не было, а в подобные моменты Клайв предпочитал видеть, что ждет его впереди. Или, как в данном случае, — за дверью. Сделка будет завершена тогда, когда он явится с чеком в банк. У них были бумаги, у него — чек. Если они и собирались что-то подстроить, то только сейчас. Но зачем им что-то подстраивать? Очередные одураченные простаки. Они ничего не знают — пока. И никто не знает, что Клайв в аэропорту. А значит, никто не поджидает его за дверью. Он — свободен! И лорд Лейн открыл дверь и вышел.

Прыгая по ступенькам, Клайв задавался вопросом: стоит ли присоединяться к Глории, которая ждала его в кафетерии, или нет. Она, бесспорно, роскошная женщина — но в мире полным-полно роскошных женщин; правда, если она разведется-таки с Линкольном, у нее будет приличная сумма денег. Вот только не сразу. Делает ли это Глорию стоящим вложением? Клайв усмехнулся про себя. Бизнес — это бизнес, а удовольствие — это удовольствие. Не стоит их совмещать.

Не обращая внимания на толпы пассажиров, шел Клайв по главному вестибюлю аэропорта, все гадая: возвращаться к Глории — или все-таки не стоит? Само то, что он задает себе этот вопрос, делало ответ на него очевидным. Тут кто-то назвал его по имени, и чья-то рука похлопала по его груди: