Роберт Фериньо - Дрожь

Ваш верный читатель

Яйцо

Джимми хмыкнул, подумав, что лучше бы Яйцо не выпендривался, но картонную упаковку от яиц все же вскрыл. Он попытался расцепить скрепку как можно аккуратнее, но палец все равно снова начал кровоточить. В каждом отделении для яйца находилось по газетной вырезке. Джимми нашел это весьма странным. Он разложил кусочки бумаги на столе. Это были обрывки колонок новостей, сообщающих о преступлениях, совершенных на побережье. «В Санта-Ана свирепствует таинственный убийца». «Мужчина вышел выбросить мусор и был застрелен». «Пуля настигла университетскую звезду легкой атлетики во время утренней тренировки». «Убит повар». «Продавец компьютеров был найден мертвым на круглосуточной парковке супермаркета». За последний месяц набежало с полдюжины убийств, не замеченных Джимми. Они так и остались в тени, неразгаданные и забытые. Все совпадает. Об этом и говорилось в зловещей записке странного Яйца.

Капелька крови упала на картон и впиталась круглым пятном с неровными краями. Джимми перечел письмо Яйца и потянулся к телефону.

— Никогда не привози женщину на отдых туда, где водятся тараканы больше твоего члена, — многозначительно изрек Джимми, оторвавшись от блокнота.

— Мы поехали в Коста-Рику, старик, в рай на земле! — заметил Ролло.

— Рай на земле — это Нью-Мексико, — поправил его Джимми, перекрикивая гул толпы, — а в Коста-Рике милая барышня может запросто тебя ограбить, не оставив даже паспорта, а затем сбросить в канаву за сто миль от телефона.

Джимми раздавал советы вовсе не потому, что сам оказывался в подобной ситуации… Просто кратковременный отдых Ролло доставил последнему немало разочарований. Джимми отсутствовал гораздо дольше — десять месяцев. И это время тоже оказалось для него непростым. Он без всяких объяснений бросил работу в журнале, оставил все и всех, даже Оливию не предупредил об отъезде. Большинство считали, что Джимми сбежал, напуганный историей с Яйцом. Один только Ролло знал правду. Гейдж тогда еще очень удивился, что тот не попросился вместе с ним.

— Ты до сих пор живешь у того старого копа? — спросил Ролло. — Мне кажется, он меня недолюбливает, дружище. Помнишь, как он на меня в тот раз глянул? Словно был готов тут же обыскать и посадить за решетку.

— Дезмонд прекрасно разбирается в людях, он настоящий психолог, — ответил Джимми, устало смотря на ринг, где разворачивался поединок между Блейном Серфингистом и Малышом Конго. Первый решительным ударом наконец одолел второго. Малыш скривился от боли, и кровь заструилась с его лица на пол ринга.

Блейн был настоящим белокурым титаном в шортах до колен, с серебристыми лентами, обтягивающими напряженные бицепсы, и гладко выбритой грудью. Одной рукой бедняга прижимал собственное ухо, практически оторванное противником. Малыш усердно выпендривался перед полуобнаженной девушкой на ринге, в итоге потерял бдительность и был повержен рассвирепевшим Блейном. Малыша положили на носилки под крики зрителей. Девушка, безучастно взирая на происходящее, сняла верхнюю деталь золотистого бикини и бросила в дальний угол ринга.

— Глянь на ухо. — Ролло надел очки с темными стеклами.

Это был нервный девятнадцатилетний парень с длинными волосами. На шее его красовались плетеные бусы с изображением листочка конопли. Под нижней губой торчал жалкий клочок щетины.

— Как же я затрахался! — вздохнул Ролло.

Они познакомились три года назад. Ролло прислал Гейджу несколько злобных, но справедливых критических писем и пару коротких учебных анимационных роликов. Он учился на режиссера в Университете южной Калифорнии, вполне мог устроиться на канал «Фокс» и заниматься там производством передач, но он предпочел иной путь.

Парень работал где придется, а на заработанные деньги снимал бесконечные, никому не нужные документальные фильмы о посетителях супермаркетов или простых работягах. Такое не показали бы даже по районному телевидению, не говоря уж о центральном. Ролло всегда был где-то за гранью, никогда не вписывался в бюджет и общепринятые рамки. Джимми считал его своим лучшим другом.

— Этот тип с оторванным ухом уж точно не станет со мной говорить, — жаловался Ролло. — Будет теперь всю дорогу беспокоиться, как бы рана не загноилась или ухо вообще не отвалилось.

— Хватит ныть! — возмутился Джимми, делая заметки и краем глаза наблюдая за девушкой без лифчика, расхаживающей по рингу на высоченных каблуках с табличкой «Разве нам не весело?!».

Гейджу было тридцать шесть, но выглядел он гораздо моложе, а черные джинсы и старомодная серая майка лишь подчеркивали это. Девушка с лучезарной улыбкой осторожно переступила кровавое пятно на ковре. Джимми прекратил писать. В ее внешности не было ничего общего с Оливией, разве что… эта смелая улыбка сильного человека.

Оливия крепко спала, когда рано утром Джимми вышел из дома и отправился в аэропорт. Она улыбалась во сне, и голая загорелая нога лежала поверх простыни. На улице Гейджа ждало такси, но он не мог оторваться от этого зрелища. В мягком свете спальни разметанные по подушке волосы Оливии казались матовыми. Губы были приоткрыты, словно их владелица пыталась сказать что-то важное, может, попросить любимого остаться. Десять месяцев прошло, а Джимми до сих пор сомневался, что бы произошло, проснись Оливия в тот момент.

— Джимми, ты что, меня не слушаешь?

Ведущий громко проверял микрофон: «Раз-два-три, раз-два-три», — но сердце стучало в груди Джимми так сильно, что заглушало все остальные звуки.

Клубный рестлинг [2] Разновидность профессиональной борьбы (с использованием приемов вольной греко-римской (классической) борьбы и дзюдо). проходил в их краях в воскресенье днем. Действо отличалось особой жестокостью и обилием напитков для зрителей. Дешевые места заполняли мелкие служащие и подростки, жаждущие жесткого «мочилова» с кровопролитием. Сектор у самого ринга предназначался для местных толстосумов, желающих следовать последней моде. Покуривая дорогущие сигары, они наблюдали за борьбой вместе со своими платиновыми блондинками-женами с красивыми обнаженными руками. А если в следующем месяце станут популярными петушиные бои, богатеи наверняка начнут их посещать и обсуждать результаты на утренних собраниях в своих преуспевающих компаниях или за утонченными коктейлями в шикарных кафе вроде «Файв-фит».

— Джимми? Очнись же ты! — Ролло теребил большой карман черного, явно с чужого плеча, пальто. Он напоминал ребенка-переростка, способного составлять в голове сложные шахматные партии, но не умеющего толком пользоваться газовым насосом. Наконец он извлек портативный компьютер и показал его другу. — Я собирался подарить это Блейну в знак примирения и хотел попросить его замолвить за меня словечко перед Пилар, но теперь не уверен…