Роберт Ладлэм - Парижский вариант

— Он... он был настоящий герой, — заикаясь, пробормотал Марти. Лицо его исказилось от напряжения в поисках нужных слов. Марти трудно было выражать свои чувства — этим языком он так и не овладел в полной мере. — Я не говорил, как восхищался Бертраном Расселлом? Я очень тщательно подбираю своих героев. Но Расселл — это что-то необыкновенное. Никогда не забуду, как я в первый раз прочел его «Принципы математики». Мне было лет десять, кажется, и меня словно оглушило. Боже! Сколько следствий! Эта книга открыла передо мной целый мир! Это он вывел математику из загона абстрактной философии, ввел ее в четкие рамки.

Питер и Рэнди переглянулись. Ни один, ни другая понятия не имели, о чем идет речь.

Марти неудержимо и беспомощно мотал головой, слезы капали на простыни.

— Столько восхитительных идей там было. Конечно, Мартин Лютер Кинг-младший, Уильям Фолкнер и Мики Мантл [17] — тоже герои ничего себе. — Взгляд его обегал палату, словно бы в поисках прибежища. — Но Джон для меня был самым большим героем. Всегда. Совершенно величайшим. С самого детства. Только я ему никогда не говорил об этом. Он мог все, чего не могу я, а я мог все, чего не умел он. И ему это нравилось. Мне тоже. Часто ли такое бывает? Потерять его — все равно что руку или ногу потерять, только еще хуже. — Он сглотнул. — Я буду... так тосковать по нему.

Рэнди стиснула ему руку.

— Как и мы все, Март. Я была так уверена, что он выберется вовремя. Он был уверен. Но... — В груди у нее перехватило. Она с трудом подавила всхлип и понурила голову. Заныло сердце. Это она подвела Джона. Поэтому он мертв. Неслышно покатились слезы.

— Он знал, что делает, — грубовато бросил Питер. — Мы же понимаем, чем рискуем. Кто-то должен этим заниматься, чтобы бизнесмены, и домохозяйки, и продавщицы, и миллионеры, и всякие долбаные потаскуны могли спать спокойно.

В голосе старого агента сквозила горечь, и Рэнди поняла — так Питер выплескивает горе. Он стоял отстраненно, как жил. Полузажившие, не скрытые повязками раны на лице и левой руке были бледны от сдерживаемой ярости.

— Я и в этот раз... хотел помочь, — вымолвил Марти медленно и сбивчиво из-за побочного эффекта медикаментов.

— Он знал, малыш, — сказал ему Питер.

Снова пало мрачное молчание. Громче показался уличный шум; где-то вдалеке завыла сирена.

— Не всегда получается, как хотелось, — подытожил наконец Питер типично британским преуменьшением.

Зазвонил телефон на прикроватной тумбочке. Все трое воззрились на него. Трубку снял Питер.

— Хауэлл слушает. Я же говорил не... Что? Да. Когда? Точно?! Ладно. Да, я в деле.

Он швырнул трубку на рычаг и обернулся к друзьям. Лицо его казалось суровой маской, словно ему только что предстало нечто ужасное.

— Совершенно секретно, — проговорил он. — Только что с Даунинг-стрит. Кто-то переподчинил себе все разведывательные спутники США, отключив передачу данных в сети Пентагона и НАСА, Можете себе представить, чтобы такое удалось осуществить без ДНК-компьютера?

Рэнди заморгала и, схватив с тумбочки пакет бумажных салфеток, торопливо высморкалась.

— Они вытащили компьютер с виллы? Нет, не может быть. Тогда какого черта?..

— Да будь я проклят, если сам понимаю. Но угроза остается. Поиски надо начинать заново.

Рэнди помотала головой:

— Не могли они вытащить прототип. Времени у них бы не хватило. Но... — Она уставилась в глаза Питеру. — Может быть, как-то выжил Шамбор? Это единственное, что мне приходит в голову. А если Шамбор...

Марти выпрямился. Лицо его, только что искаженное горем, озарила надежда.

— Джон тоже мог уцелеть!

— Стоп, оба! Вовсе необязательно, — перебил Питер. — «Щит полумесяца» любой ценой вытащил бы Шамбора... а вот за жизнь Джона или мисс Шамбор они бы и гроша ломаного не дали. Ты же сама слышала очереди, Рэнди. В кого еще могли стрелять? В твоем же отчете написано, что Джон погиб или в перестрелке, или при взрыве. Эти чертовы ублюдки ликовали. Торжествовали. Не отвертишься.

— Ты прав, — Рэнди поморщилась. — Действительно. И все же мы не можем просто отмести эту возможность. Если он жив...

Отшвырнув одеяло, Марти соскочил с койки и выпрямился, опершись об изголовье от накатившей слабости.

— Говорите что вам вздумается, но Джон жив! — твердо заявил он. Рассудок его отбросил неприятную информацию, сформировав новую картину мира. — Мы должны прислушаться к Рэнди. Может быть, Джон нуждается в нашей помощи! Как подумаю, что он может сейчас страдать, раненный, одинокий, в ужасной жаркой Сахаре... а может, эти гнусные террористы готовятся его убить прямо сейчас, пока мы болтаем! Мы должны его найти!

Лекарства вымывались из крови, и реальность расплывалась перед глазами Мартина Зеллербаха — супермена, вооруженного компьютером и собственным гением.

— Успокойся, мальчик мой. Знаешь, у тебя есть привычка к нелогичным выводам.

Марти вытянулся во весь свой невеликий рост — как раз хватило, чтобы пробуравить возмущенным взором грудину Питера.

— Моя вселенная, — объявил он весьма сдержанно, — не просто логична, она находится за пределами твоего скудного разумения, о невежественный бритт!

— Вполне вероятно, — сухо отозвался Питер. — Но мы-то сейчас действуем в моем мире, не забывай. Предположим, что Джон жив. Судя по тому, что видела Рэнди, он в плену. В лучшем случае — скрывается, раненый, от преследователей. Вопрос: где он в таком случае находится и как с ним связаться? Наши системы электронной связи рухнули, когда отключились спутники, и годятся теперь разве что как рации ближней связи.

Марти открыл было рот, чтобы ляпнуть нечто резкое, потом сморщился в беспомощном отчаянии, пытаясь заставить заторможенный лекарствами мозг действовать с нужной скоростью.

— Если Джон сумел бежать, — рассуждала вслух Рэнди, — особенно если Шамборы с ним — «Щит полумесяца» ринется по их следу. Мавритания своего не упустит. Вероятно, он бы бросил в погоню этого головореза, Абу Ауду. А тот, насколько я поняла, свое дело знает. Так что, если Джон и остальные пока живы, они, вероятно, еще в Алжире.

— А если он бежать не сумел, — продолжил Питер, — если никто не сумел — а судя по тому, что случилось сейчас с американскими спутниками, доктор Шамбор до сих пор находится в руках террористов, — то Джон в плену. А мы понятия не имеем где.

Вашингтон, округ Колумбия

Еще более обычного озабоченный Фред Клейн нетерпеливо ерзал по грубой деревянной скамье, которую президент перевез из своего кабинета на ранчо в Таосе [18] сюда, в кабинет на втором, жилом этаже Белого дома. Взгляд его слепо блуждал по книжным полкам, пока глава «Прикрытия-1» обдумывал, что сейчас скажет президенту. Ужасно хотелось закурить, но мундштук трубки все еще торчал из кармана мешковатого шерстяного пиджака. Клейн положил ногу на ногу, раздраженно покачивая носком, точно маятник метронома.