Мэттью Хансен - Убийцу скрывает тень

Компьютер показывал время в правом нижнем углу экрана: 2:41.

Дело к утру. Если надумал умирать, так нечего тянуть.

Тайлер допил остатки виски прямо из бутылки, не разбавляя всякой дрянью типа воды. Экран компьютера плыл перед глазами.

Тайлер стукнул пальцем по клавише «Сохранить», в последний раз перечитал название документа с более чем внятным названием «ПОЧЕМУ Я ПОКОНЧИЛ С СОБОЙ» и закрыл текстовый редактор. Ронни рано или поздно обнаружит его исповедь — пусть знает, какие муки он пережил и что привело его к решению выйти из нестерпимой ситуации самым радикальным путем.

Тайлер обвел глазами стены, увешанные фотографиями. Каждая вызывала миллион воспоминаний. Он прищурился, чтобы сквозь алкогольное марево разглядеть себя на снимке с нынешними коллегами из службы охраны лесов — мужчинами в хаки (за вычетом его, все с бородами). Он попробовал взглянуть на себя чужими глазами. Рослый блондин. Хоть и сорок два, лицо не раздалось; такой же, как в двадцать пять. Среди кряжистых коллег, привычных к физическому труду, Тайлер один имел действительно спортивную фигуру, наработанную в спортзале. Лет до тридцати у него был до того мальчишеский вид, что в барах спрашивали удостоверение личности, прежде чем налить спиртное. Более или менее зрелым мужчиной он стал выглядеть только несколько лет назад.

К себе домой коллег из службы охраны лесов Тайлер ни разу не приглашал. Отчасти потому, что ни с кем по-настоящему близко не сошелся. Но в основном из нежелания отвечать на вопрос, откуда у него такая храмина — тысяча квадратных метров, оформленных по последнему слову дизайна и набитых суперсовременной техникой. Тайлер заранее знал, что его объяснения вызовут шок — в лучшем случае вежливый шок. От прежней жизни он сознательно отказался ради… Поди объясни, ради чего. Хотел поступить на такую работу, которая обеспечила бы ему доступ к другому, что он считал более важным, более существенным. Через что он обрел бы самого себя и свое истинное призвание.

Увы, задумка с треском провалилась. За два года Тайлер не продвинулся ни на йоту. Ничего не нашел, ничего не обрел.

А может, в службу охраны лесов он поступил, чтобы излечиться от своей мании: предаться ей целиком и полностью, довести дело до конца — и доказать, что его мания не была манией! К тому же это был и способ ввести в заблуждение Ронни, которая, разумеется, не позволила бы ему просто так бродить по лесам в поисках фантома. В службе охраны лесов Тайлер мог проводить сколько угодно времени в лесу — не вызывая подозрений жены. Не исключено, что обманывал не столько ее, сколько самого себя. Упрямо закрывал глаза на собственное сумасшествие…

Так или иначе, он все поставил на одну карту — и проиграл. Пришло время платить по счету. Собственной жизнью.

Тайлер взял в баре новую бутылку виски, наполнил стакан и с кривой ухмылкой провозгласил тост:

— За грядущего покойника Тайлера Джеймса Гринвуда, бывшего короля программного обеспечения и бывшего уважаемого семьянина.

И тут ему пришло в голову, что, помимо многоречивой и пышнословной предсмертной исповеди, было бы неплохо оставить и простенькую прощальную записку.

С новой, непочатой, бутылкой виски в руке, спотыкаясь и чертыхаясь, он побрел через весь дом к домашнему офису Ронни. Отсюда она руководила «Дидживейр Майкросистемс».

Почти полтора процента «софта», продаваемого во всем мире, было продукцией «Новасофт дидживейр системс» и ее дочерней фирмы «Дидживейр Майкросистемс».

Тайлер искренне гордился достижениями жены и тяготился тем, что в последние годы он камнем висел на ее шее.

«Скоро, скоро, дорогая, ты освободишься от меня!»

Свет он включать не стал. Хранители экранов четырех включенных компьютеров лили пестрый подвижный свет. Он сел к одному из компьютеров, вызвал нужную программу и задумался.

А после долгих размышлений напечатал:

Я ЛЮБЛЮ ВАС

На экране это выглядело глупо и банально.

«И это все, что ты можешь сказать?»

Он прибавил одно слово:

Я ЛЮБЛЮ ВАС ВСЕХ

Смотрелось еще хуже.

«Я люблю вас всех ? Ха!»

Он стер к чертовой матери лицемерное «всех».

«Ну-ка, опять с нуля. К черту претенциозно-истеричное „Я люблю вас“!»

«Я люблю вас».

Ах, Бог мой, сколько можно возиться с простенькой прощальной запиской! Легче подохнуть, чем написать прощальную записку!

Тайлер тупо смотрел на единственную строчку — и вдруг ощутил, как глаза наполняются слезами.

Хоть он и сопротивлялся накату эмоций, потребность разрыдаться заставила в срочном порядке снова приложиться к бутылке. Это немного восстановило кураж. И в приливе решимости он постановил написать «Я люблю вас» и тем ограничиться. Затем сделал несколько глубоких вдохов, окончательно взял себя в руки и встал.

В гардеробной он выбрал приталенную кожаную куртку. «В ней и умереть не стыдно — в стиле Джеймса Дина!» У выхода из дома помедлил, в последний раз окинул взглядом просторный зал пятиметровой высоты и мраморную лестницу на второй этаж. Будь все нормально, как раньше, вечно занятая Ронни отложила бы все дела, чтобы посвятить субботу украшению дома перед Рождеством. Тайлер когда-то обожал семейные праздники, однако в последние три года, неуклонно сползая в беспредел отчаяния, утратил интерес и к этим маленьким радостям жизни. В который раз он заверил себя, что с детьми после его смерти ничего дурного не случится: с голоду не умрут и за ними будет хороший присмотр. Правда, сейчас дом к Рождеству уж точно не будут украшать. «Папа дал дуба. Весь праздник нам испоганил». Впрочем, глупости — его дети еще слишком малы для залихватского цинизма.

«Ладно, надо побыстрей довести дело до конца — а не то протрезвею и опять начну юлить и лукавить с самим собой».

Тайлер вышел на крыльцо. На улице было довольно холодно. По длинной галерее он зашагал к огромному гаражу. Там стояли шесть автомобилей. Тайлер прошел мимо рабочего пикапа, заляпанного грязью «додж-рэма» с открытым и укрепленным кузовом и остановился у своего зачехленного любимца. Серебристый «Мерседес-300 SL», год выпуска — 1956-й. Двухместный. Двери открываются вверх. С детства мечтал о таком. И купил, когда появились деньги. Что ж, пусть теперь послужит ему яхтой для отплытия в Валгаллу…

Тайлер стащил чехол, поднял дверцу и опустился на влажно блестящее огненно-красное кожаное сиденье. Прибавить к этому совершенству Тайлер посмел только современную стереосистему и ремни безопасности. Технический ум сочетался в нем с душой художника — и он воспринимал эту машину не просто как великолепный автомобиль, а как материальное выражение идеалов середины двадцатого века, как счастливую встречу искусства и инженерной мысли. Будет в высшей степени естественно уйти из жизни вместе с этим шедевром на четырех колесах — ибо никто не любил и не ценил этот автомобиль больше его!