Джоди Пиколт - Последнее правило

Я забрал дневник Грейси в участок и сделал две ксерокопии. Дневник был весь в крови, потому что она, пока писала, резала себе вены. Один экземпляр я отдал судмедэксперту. Второй отнес начальнику. «Кое-кто в этой семье должен узнать, что происходит вокруг», — заявил я.

После похорон Грейси я позвонил ее матери и попросил встретиться. Мы сидели в гостиной перед пылающим камином. Во время этой встречи я отдал ей копию дневника, сказал, что пометил те страницы, которые ей просто необходимо прочесть. Она подняла на меня безжизненные глаза и сказала, что ее семья начинает жизнь с нового листа. Поблагодарила и на моих глазах швырнула дневник в камин.

Я думаю о Грейси Чивер, когда осторожно обхожу трубу, где было обнаружено тело Джесс Огилви. Завернутое в одеяло, полностью одетое. Одежда и кожа чуть подернулись изморозью. Уэйн Нуссбаум стаскивает резиновые перчатки, в которых осматривал тело, и велит ассистентам подождать, пока криминалисты закончат фотографировать место преступления, а потом отвезти тело жертвы в морг, на вскрытие.

— Каковы первые впечатления? — спрашиваю я.

— Она умерла некоторое время назад. Возможно, несколько дней, хотя сейчас трудно сказать. Холодная погода сохраняет тела лучше морга. — Он засунул голые руки под мышки. — Непохоже, чтобы ее убили здесь. Царапины на спине свидетельствуют о том, что ее перетаскивали уже после наступления смерти. — Как будто что-то вспомнив, он спрашивает: — Твои люди нашли зуб?

— А что?

— У нее не хватает одного зуба.

Я мотаю на ус: попросить криминалистов поискать.

— Выбит ударом? Или вырван в качестве трофея после смерти?

Он качает головой.

— Рич, ты же знаешь, я не играю в догадки в четыре часа утра. Позвоню, когда будут готовы результаты вскрытия.

Когда он уходит, вспышки фотокамер криминалистов озаряют ночь.

В эту секунду мы все похожи на привидения.

Марк Макгуайр нервно сглатывает, когда видит рюкзак, который вернули из лаборатории.

— Этот рюкзак подарила ей тетя, — шепчет он.

Он не может прийти в себя от шока: ему не только сообщили о смерти его девушки, но и арестовали по подозрению в совершении убийства. Было семь утра, когда полиция нагрянула к нему домой и повязала. Сейчас, во время допроса, на нем все та же одежда, в которой он спал: тренировочные брюки и вылинявшая футболка. Временами его пробивает дрожь в довольно прохладном конференц-зале, но от этого я постоянно мысленно возвращаюсь к посиневшей Джесс Огилви.

В моем представлении все развивалось следующим образом: Макгуайр ссорится с Джесс, ударяет ее кулаком — выбивает зуб — и по неосторожности убивает. В панике он уничтожает все улики и пытается представить исчезновение девушки похищением: разрезанная сетка, перевернутая подставка с компакт-дисками, кухонные стулья, разбросанная почта, рюкзак с вещами Джесс.

Я достаю вещи из рюкзака — в основном большого размера, намного большего, чем носила миниатюрная Джесс.

— Дальновидный преступник, который хочет пустить полицию по ложному следу, подобрал бы более подходящую по размеру одежду, — задумчиво говорю я. — Но опять-таки, Марк, ты же не настолько дальновиден, верно?

— Я уже говорил вам, что не имею ничего общего…

— Ты выбил ей зуб в пылу ссоры? — спрашиваю я. — Так веселятся такие, как ты? Избивают подружек?

— Я не избивал ее…

— Марк, тебе не выкрутиться. У нас ее тело, и на нем ясно видны синяки. На руках и шее. Как ты считаешь, сколько нам понадобится времени, чтобы связать их с тобой?

Он вздрагивает.

— Я же говорил вам… мы повздорили, я и вправду схватил ее за руки. Прижал к стене. Я хотел… проучить ее.

— И урок зашел слишком далеко. Я не ошибаюсь?

— Я ее не убивал. Богом клянусь!

— Зачем ты оттащил ее тело в лес?

Он поднимает на меня глаза.

— Пожалуйста. Вы должны мне верить.

Я встаю и нависаю над ним.

— Я не должен верить тебе на слово, маленький гаденыш. Ты уже один раз солгал мне о вашей ссоре в воскресенье, а потом оказывается, что вы повздорили еще и во вторник. У меня есть следы от твоих ботинок у окна, разрезанная сетка, твои отпечатки пальцев у нее на горле и мертвая девушка, которую помыли, одели и передвинули. Спроси любой суд присяжных в этой стране — ты, черт возьми, очень похож на парня, убившего свою девушку и попытавшегося скрыть преступление!

— Я не резал сетку. Я не знаю, кто это сделал. Я не бил ее. Я взбесился, толкнул ее… и ушел.

— Правильно. А потом вернулся и убил.

Глаза Макгуайра наполнились слезами. Интересно, он на самом деле сожалеет о смерти Джесс Огилви или ему просто досадно, что его поймали?

— Нет, — говорит он хриплым голосом. — Я любил ее.

— А когда ты отмывал ее кровь в ванной, то тоже рыдал навзрыд? А когда смывал кровь с ее лица?

— Я хочу ее увидеть! — говорит Макгуайр. — Позвольте мне увидеть Джесс.

— Нужно было думать об этом до того, как убивать, — отвечаю я.

Я отхожу от него — хочу, чтобы он в одиночестве несколько минут поварился в котле самобичевания, прежде чем мы продолжим выбивать признательные показания. Макгуайр закрывает лицо ладонями. И тут я понимаю, что руки у него совершенно не повреждены: ни синяков, ни порезов, которые ожидаешь увидеть у человека, ударившего другого настолько сильно, что выбил зуб.

К тому времени, как мне исполнилось пять лет, я уже понял, что мы с Джейкобом разные.

Я должен был доедать все, что было у меня на тарелке, но Джейкобу разрешалось не есть, например, горох и помидоры, потому что ему не нравилась их консистенция во рту.

Любая кассета с детскими песнями, которые я слушал, когда мы ехали в машине, уступала места Бобу Марли, если на заднем сиденье был Джейкоб.

Я обязан был убрать после себя все игрушки, но почти двухметровой веренице игрушечных машинок, которую целый день, бампер к бамперу, выстраивал Джейкоб, позволено было змеиться по коридору целый месяц, пока брат от нее не устал.

Большую часть времени я чувствовал себя лишним. Как только у Джейкоба случался срыв — а это происходило постоянно — мама бросала все и бежала к нему. А чаще всего она бросала именно меня.

Однажды, когда мне было лет семь, мама пообещала, что в субботу поведет нас на «Дети-шпионы» в формате «стерео». Я всю неделю ждал этого похода в кино, потому что мы нечасто туда ходим, особенно на стереофильмы. У нас нет для этого лишних денег, но мне в пачке хлопьев попались бесплатно очки, и я принялся упрашивать маму, пока она наконец не согласилась. Однако — вот неожиданность! — унижаться не стоило. Джейкоб прочел все книги о динозаврах и начал размахивать руками и раскачиваться при одной мысли о том, что ему нечего почитать перед сном. И мама приняла ответственное решение: повела нас не в кино, а в библиотеку.