Питер Джеймс - Мертвая хватка

С тех пор они без ума друг от друга. Настолько, что Тони Ревир отказался от планов получить степень магистра делового администрирования в Гарварде, поехал вместо того за Сьюзи в Англию, к большому неудовольствию своей до безумия властной матери, и стал учиться вместе с ней в Брайтонском университете.

— Лентяйка! — объявил он. — Лентяйка чертова!

— Ну и что? У меня лекций сегодня нет. Ясно?

— Уже полдевятого, правда?

— Угу. Я от тебя слышала: восемь. Потом восемь пятнадцать. Потом восемь двадцать пять. Хочу сладко поспать.

Он взглянул на нее сверху вниз:

— Ты и так сладкая. Знаешь?.. Мы после полуночи не занимались любовью.

— И все-таки ты бросаешь меня?

— Придется.

Она протянула руку, крепко вцепилась в пряжку брючного ремня. Он охнул, Сьюзи усмехнулась.

— Ложись.

— Я должен повидаться с профессором, потом идти на лекцию.

— На какую?

— Проблемы Гэлбрейта [1] Гэлбрейт Джон Кеннет (1908–2006) — американский экономист, автор теории «нового индустриального общества». (Здесь и далее примеч. пер.) и современная рабочая сила.

— Ого! Везет тебе.

— А то. Выбор между современной рабочей силой и тобой не бином Ньютона.

— Хорошо. Ложись.

— Не лягу. Знаешь, что будет, если я не наберу в этом семестре хорошие баллы?

— Вернешься в Штаты к мамочке.

— Ты мою маму знаешь.

— Угу. Страшная женщина.

— Сама говоришь.

— Значит, ты ее боишься?

— Моей мамы все боятся.

Сьюзи приподнялась, отбросила за спину длинные темные волосы.

— Кого больше боишься: ее или меня?

Он наклонился, поцеловал девушку, с наслаждением впитывая сонное дыхание.

— Ты потрясающая. Я уже говорил?

— Около тысячи раз. Ты тоже потрясающий. Я уже говорила?

— Около десяти тысяч раз. Как заевшая пластинка. — Тони забросил на плечи легкий рюкзак.

Сьюзи взглянула на него. Высокий, худощавый, короткие темные волосы смазаны гелем, торчат неровными иглами, на лице модная щетина — очень приятно колется. Стеганый анорак поверх двух футболок, джинсы, кроссовки. Пахнет одеколоном «Эберкромби энд Фитч», который она действительно обожает.

Он покорил ее своей уверенностью при первом же разговоре в темном подвальном баре «Правда» в Гринич-Виллидж, когда она приехала в Нью-Йорк на каникулы вместе с лучшей подружкой Кэти. В конце концов бедняжка Кэти полетела в Англию одна, а Сьюзи осталась с Тони.

— Когда вернешься?

— Как можно скорей.

— Слишком долго!

Он снова поцеловал ее.

— Люблю тебя. Обожаю.

Она замахала руками, как ветряная мельница.

— Еще.

— Ты самое великолепное, прекрасное, очаровательное существо на планете.

— Еще!

— С каждой секундой разлуки скучаю по тебе все больше, и больше, и больше.

Сьюзи снова замолотила руками.

— Еще!..

— Жадничаешь.

— Это ты превратил меня в жадину.

— А ты меня в сексуального маньяка. Пойду, пока чего-нибудь не наделал.

— Прямо так меня оставляешь?

— Вот так.

Еще раз чмокнул, натянул бейсболку, выкатил из квартиры горный велосипед, вышел из парадного в холодное ослепительное апрельское утро. Закрывая за собой дверь, вдохнул солоноватый морской воздух Брайтона и взглянул на часы.

Проклятье!

Встреча с профессором через двадцать минут. Если как следует приналечь на педали, еще можно успеть.

Чик. Щелк. Пи-и-и… пи-и-и… кар-р… ух… чирик… кряк… фьють-фьють…

— С ума можно сойти от этого шума, — проворчала Карли.

Тайлер на пассажирском сиденье «ауди» согнулся над айфоном, играя в адскую игру под названием «Сердитые птицы», на которую подсел. Почему он без конца шумит?

Айфон издал звук бьющегося стекла.

— Опаздываем, — сказал мальчик, не глядя на мать и не прекращая игру.

Чик-чирик… кар-р-р… ух-ух…

— Пожалуйста, Тайлер. Голова раскалывается.

— Да? — ухмыльнулся он. — Нечего было вчера надираться. Опять.

Карли сморщилась, услышав неподобающее для ребенка выражение.

Пи-и-и… пи-и-и… ух…

Хорошо бы схватить этот долбаный айфон и выкинуть в окно.

— Ну, ты тоже надрался бы, если б встретился с таким придурком.

— Будешь знать, как ходить на свидания вслепую.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Я в школу опоздал. Получу нагоняй. — Тайлер внимательно посмотрел на Карли сквозь овальные стекла очков в проволочной оправе.

Щелк-щелк… тр-р-р…

— Позвоню, предупрежу, — сказала она.

— Вечно звонишь и предупреждаешь. Ты безответственная. Наверное, мне надо просить об опеке.

— Не один год упрашиваю, чтоб тебя опекунам отдали. — Карли уставилась в лобовое стекло на красный свет, на бесконечный поток машин на перекрестке, потом взглянула на часы. 8:56. Если повезет, забросит сына в школу и успеет на прием к педикюрше. Замечательно: вдвойне поганое утро. Сначала удаление мозоли, потом клиент — мистер Мизери . [2] Несчастье, мучение (англ.). Неудивительно, что жена его бросила. Слишком много взяла на себя, выйдя за него замуж. Впрочем, солиситору [3] Солиситор — поверенный, юридический консультант частных лиц и организаций, выступающий в нижних британских судах. платят не за суждения. Ей платят за то, чтобы она не позволила миссис Мизери отхватить у мужа оба яичка и прибрать к рукам все прочее его — в строгом смысле, их достояние.

— Мам, до сих пор больно, правда…

— Что?.. А, пластинка…

Тайлер дотронулся до губы.

— Слишком тугая.

— Позвоню дантисту, договорюсь о приеме.

Мальчик кивнул и снова сосредоточился на игре.

Светофор переключился. Карли передвинула правую ногу с тормозной педали на акселератор. Начались новости, она потянулась, прибавила звук.

— Я еду к старикам в выходные?

— Мне бы не хотелось, чтобы ты их так называл. Это твои бабушка и дедушка.

Тайлер передернул плечами.

— Обязательно ехать?

— Обязательно.

— Почему?

— Это называется «обслуживание завещания».

— Как? — нахмурился он.

Она усмехнулась:

— Шутка. Смотри не повторяй.

— Обслуживание завещания? — повторил он как эхо.

— Забудь. Глупая шутка дурного вкуса. Буду по тебе скучать.

— Врать не умеешь. Надо было вложить больше чувства. — Тайлер прицельно ткнул пальцем в дисплей.

Чирик… пи-и-и… фьють… ух-ух-ух…

Карли поймала зеленый на следующем светофоре, вильнула вправо на Нью-Черч-Роуд, проскочив под носом отчаянно загудевшего грузовика.

— Хочешь с нами покончить, или что? — уточнил Тайлер.

— Только с тобой, — усмехнулась она.

— Есть организации, которые защищают детей от родителей вроде тебя.

Карли протянула руку, запустила пальцы в лохматые каштановые волосы сына.

Он отдернул голову.

— Эй, не порти прическу!

Карли на секунду любовно на него взглянула. Быстро растет, симпатично выглядит в форменной рубашке с галстуком, в красном блейзере с серыми брюками. Еще не совсем дорос до тринадцати, а девчонки уже за ним бегают. С каждым днем все больше становится похож на своего покойного отца, приобретая такую же грубоватую привлекательность. Выражение лица порой так напоминает Кеса, что, если увидишь нечаянно, не подготовившись, нелегко удержаться от слез даже через столько лет.