Джеймс Паттерсон - Розы красные

Приехала Нана, и Дженни снова отвезли на какие-то дополнительные обследования и анализы. В течение нескольких часов делать в больнице мне было абсолютно нечего, поэтому я отправился на встречу с сотрудниками ФБР. Работы мне хватало всегда. Как-то раз Кристина сказала мне, что моя работа заключается в том, чтобы «гоняться за равнодушными сумасшедшими убийцами». И конца этому занятию не предвиделось.

Старший агент Кавальерр прибыла на временный командный пункт ФБР, развернутый на Четвертой улице на северо-западе столицы, ровно в одиннадцать. Для участия в брифинге здесь собралось, на мой взгляд, не меньше половины всех сотрудников. Зрелище было впечатляющим и обнадеживающим.

Мне еще раз напомнили, что грабители в каждом случае требовали неукоснительно четкого выполнения их приказаний. Может быть, именно поэтому Кайл Крэйг считал, что агенту Кавальерр в группе самое место. Еще раньше он рассказывал мне, что она всегда отличалась точностью и скрупулезностью, и считал ее одним из самых профессиональных сотрудников, которых он повидал за время своей службы. Я все время думал о выдающихся банковских грабителях и убийцах. Почему всем им постоянно требовалась известность и шумиха, даже если она связана с их позором и бесчестьем? Может быть, таким образом, они заранее подготавливали к возможным налетам другие банки и их служащих? Запугивали их до такой степени, что в дальнейшем уже и речи не могло быть ни о каком сопротивлении преступникам? Или же эти убийства имели некое отношение к мести? Мы не исключали возможности, что один из грабителей сам когда-то служил в банке, и всячески проверяли эту версию.

Я оглядел оперативную комнату, заполненную до предела. На одной стене были развешаны подробные отчеты о происшедшем, вырезки из газет и фотографии свидетелей, а также предполагаемых подозреваемых. К сожалению, ни одну из этих фотографий нельзя было назвать серьезной зацепкой. Под ними виднелись надписи: «Толстяк», «Супруга менеджера», «Подружка мужа», «Усатый».

Почему же до сих пор мы не можем выйти на одного-единственного подозреваемого? О чем это говорит? Наверняка, все мы упускаем из виду что-то очень важное.

— Доброе утро всем присутствующим! Хочу заранее поблагодарить вас за то, что вы согласились пожертвовать своим уик-эндом ради работы, — объявила агент Кавальерр, вложив в свои слова приветствия ровно столько юмора, сколько требовалось в сложившейся ситуации. Сегодня она явилась в брюках цвета хаки и светло-сиреневой рубашке с короткими рукавами. На голове у нее красовался крошечный фиолетовый берет. Бетси выглядела уверенной и на удивление спокойной, почти расслабленной.

— Тот, кто не пришел в субботу, — заметил из дальнего угла комнаты агент с обвислыми усами, — может сделать это и в воскресенье.

— Вы обратили внимание, что самые мудрые задницы прячутся где-то в последних рядах? — тут же парировала Кавальерр и улыбнулась. Какие бы ядовитые замечания ни раздавались, она моментально реагировала на них.

Бетси подняла над головой толстую синюю папку:

— Каждый из вас обладает такой же жуткой коллекцией, где собраны материалы о прошлых делах, которые, возможно, имеют отношение к настоящим. Например, ограбления, совершенные Джозефом Дагерти на Среднем Западе в 80-х имеют определенное сходство. Тут есть материалы и на Дэвида Грандстаффа, который спланировал ограбление, до сих пор считающееся самым крупным за всю историю Америки. К слову сказать, именно ФБР арестовало Грандстаффа. Однако в наших рьяных попытках засадить его за решетку зачастую использовались сомнительные методы. После шестинедельного суда присяжные, посовещавшись отведенные им законом десять минут, отпустили Грандстаффа на свободу. До сих пор банк «Таксон Ферст Нэшнл» не может оправиться от потери трех миллионов долларов.

В передних рядах поднялась чья-то рука:

— А где сейчас находится мистер Грандстафф?

— Он давно упокоился на глубине шести футов под землей, агент Дауд, и к нашим ограблениям никакого отношения не имеет. Но, возможно, его пример оказался вдохновляющим. То же самое касается и Джозефа Дагерти. Кто бы ни стоял за нынешними ограблениями, он наверняка знаком с их подвигами. Как сказали в каком-то фильме: «В каждой игре находятся способные ученики».

Через полчаса после начала собрания агент Кавальерр представила меня остальным сотрудникам:

— Кое-кто из вас уже знаком с Алексом Кроссом, представляющим вашингтонскую полицию. Он занимается расследованиями убийств, имеет степень доктора психологии и одновременно выполняет обязанности судебного психолога. Между прочим, он является близким другом Кайла Крэйга. Они представляют собой одно целое, так что если у кого-то возникнут определенные мысли относительно Крэйга или столичной полиции, лучше держать их при себе.

Бетси взглянула на меня.

— Кстати, именно доктор Кросс обнаружил тела Брайаны и Эррола Паркеров в Вашингтоне. И это пока что единственный прорыв в нашем расследовании. Все обратили внимание, насколько осторожно я поцеловала зад доктору Кроссу?

Я поднялся, оглядел зал и обратился к собравшимся:

— Как мне кажется, Паркеры тоже отдыхают на глубине шести футов под землей. — В комнате послышались смешки. — Брайана и Эррол были всего лишь мелкой сошкой, но свою роль в ограблении сыграли. Сейчас мы проверяем всех тех, с кем они могли контактировать в Лортонской тюрьме. Пока, к сожалению, безрезультатно. Из того, что мы сделали на данный момент, ничего путного слепить нельзя, и это тревожит меня больше всего.

Паркеры были опытными ворами, но не талантливыми организаторами, как тот, кто направлял их, а затем решил избавиться от этой парочки. Кстати, Паркеры были отравлены. Похоже на то, что убийца наблюдал за их кончиной, а она, судя по всему, была ужасной. Вероятно, преступник вступил с Брайаной в половую связь уже после смерти женщины. Пока это только моя догадка, но мне кажется, что за всей теперешней кутерьмой скрывается нечто большее, чем просто ограбления банков.

Дирижер не мог заснуть! Слишком много недобрых мыслей, подобных стае злобных ос, роилось в его и без того переутомленном мозгу. Он сам стал жертвой, его довели до невыносимого состояния. Ему требовалось отомстить. Он посвятил своему делу всю жизнь: каждый момент бодрствования был подчинен этому вот уже целых четыре года.

Наконец Дирижер поднялся с кровати и, сгорбившись, сел за стол. Пришлось подождать, пока уймется подкатывающая тошнота, и проклятые руки перестанут трястись. «Вот она, моя жалкая жизнь, — думал он. — Я презираю ее, каждый ее миг, каждое ее проявление».

Затем он взялся за письмо, содержание которого продумывал вот уже некоторое время.