Чарльз Эппинг - Trust: Опека

— Вы сами туда ездили? Смотрели?

— Нет, и не собираюсь. Я просто хочу знать, что с ним все в порядке. — Алекс заправила волосы за уши и наклонилась ближе к микрофону. — Почему бы вам не поработать?

Он взглянул поверх очков и что-то ответил, но Алекс не поняла.

— Не могли бы вы повторить? — попросила она.

— Я сказал, вам следует обратиться в городскую полицию. Может, они смогут вам помочь. Тут отделение кантональной, то есть областной, полиции, и, если вы не родственница, мы ничем не можем помочь.

— Как найти то, что мне нужно? — раздраженно спросила Алекс.

— Управление городской полиции.

— Где это?

— В деловой части Цюриха. Но сегодня воскресенье. Неуверен, что там кто-то есть. По воскресеньям они работают только в первой половине дня.

— По воскресеньям нет ни одного полицейского в полицейском управлении Цюриха?

— В самом управлении — нет. Но вы можете им позвонить, вам дадут адрес отделения, которое отвечает…

— Почему бы вам самому не позвонить им?

— Зачем?

— Ладно, проехали. — Алекс поспешила к стоянке такси. По пути она увидела длинный ряд телефонных кабинок. Зашла в одну из них, чтобы проверить адрес Руди.

Через несколько минут она уже остановилась перед богатым старинным трехэтажным особняком в Цюрихберге — престижном жилом районе с домами один роскошнее другого.

Перед особняком стояла полицейская машина с включенной мигалкой. Неужели полиция кантона связалась-таки с городской?

Возле машины стоял Руди Тоблер. Выглядел он разозленным. Женщина-полицейский, находившаяся рядом с ним, что-то записывала в блокнот.

Алекс выскочила из машины и подбежала к Руди.

— Слава Богу, живой.

Руди молча уставился на нее.

— Где вы были? — воскликнула Алекс. — Я думала, с вами что-то случилось.

Он по-прежнему молча и зло смотрел на нее.

Женщина-полицейский оторвала взгляд от блокнота.

— Это вы разговаривали с моим коллегой в аэропорту?

— Да. — Алекс повернулась к Руди. — Почему вы не отвечали на телефонные звонки?

— Я отключил его. Я был с фрау Охснер. Она в ужасном состоянии. Можешь себе представить! — Это прозвучало так, как будто Алекс была виновата, как будто она сделала что-то не так. — Я как раз переступал порог, когда подъехала полиция. Они сказали, что какая-то американка в аэропорту попросила их сюда приехать. Я так и подумал, что это ты.

— Я беспокоилась о вас.

— Я тоже переживал о тебе, но я не просил полицейских устраивать тебе допрос. — Он повернулся и что-то сказал женщине-полицейскому на швейцарском немецком. Она пожала Руди руку и пошла назад к машине.

— Что теперь? — сухо обратился Руди к Алекс.

— Не знаю. Я просто рада, что с вами все в порядке.

— Как видишь, я жив-здоров. — В его голосе все еще слышались злые нотки.

Алекс увидела, что из окон за ними следят несколько соседей Руди.

— Извините. — Она положила руку ему на плечо. — Когда я прочитала о том, что произошло с Георгом Охснером, и не смогла до вас дозвониться, то подумала, что лучше всего обратиться в полицию: пусть они проверят, все ли в порядке.

— Ценю твою заботу. Но после смерти отца я не доверяю полиции. Именно они пытались убедить меня, что это самоубийство. Они совсем не были заинтересованы в том, чтобы проверить версию убийства. И сейчас с Охснером — то же самое. — Он махнул рукой на верхний этаж стоящего позади него здания. — Давай зайдем внутрь, скроемся с глаз моих не в меру любопытных соседей.

Руди пришлось долго повозиться с замками, прежде чем открыть дверь своей квартиры на втором этаже. Прямо у входа висела большая картина с изображением Мэрилин Монро на фоне золотого листа. Алекс подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть.

— Это Уорхол. Нравится? — Руди тщательно запер за ними дверь. — Сюда, иди за мной.

Он провел Алекс в гостиную. На стенах висели картины всевозможных форм и размеров.

— Вон та — моя любимая. — Он провел Алекс вокруг низкого столика, заваленного книгами по искусству и фотографиями в рамках, к большому, почти на всю стену, красочному полотну. — Это «Тайная вечеря». Одна из последних работ Энди.

— Вы с Уорхолом на «ты»?

— По правде говоря, мы с ним были знакомы, — заметил он вскользь. — Хочешь выпить? — Руди подошел к бару в стиле ар деко, и начал откупоривать бутылку вина. — Бордо подойдет?

— Конечно. — Алекс присела на большой белый диван. На столике рядом с книгами стояла в рамочке фотография Элизабет Тейлор. Она была с автографом: «Дорогому Руди. С любовью, Элизабет».

— Еще один друг. — Руди протянул Алекс бокал вина. — Она раньше приезжала на Рождество в Швейцарию, чтобы провести с нами праздник в Гестате [27] Горнолыжный курорт в Швейцарских Альпах, недалеко от Берна. — Он подал ей серебряный портсигар. — Куришь?

— Нет, спасибо.

— Ну а мне одна точно не повредит. — Руди вытащил длинную сигарету с золотистым фильтром, прикурил и опустился на диван рядом с Алекс. — Ты и представить себе не можешь, что это были за два последних дня. Вчерашний звонок фрау Охснер, сообщение о том, что ее муж совершил самоубийство. Это очень напомнило мне то, что случилось в 1987-м. На обратном пути из Базеля я поехал по Ветштейнбрюкке — по мосту, с которого упал Охснер или с которого его столкнули.

Руди затянулся.

— Мост огромный. Он почти такой же высоты, как и мост Золотые ворота. [28] Знаменитый мост в Сан-Франциско (открыт в 1937 г.). Можешь представить себе, что кто-то захочет с него прыгнуть? Особенно Охснер?

— Тогда почему в газетах написали, что это было самоубийство?

— Потому что так им сообщили в полиции. На мосту они нашли записку. Жена Охснера показывала мне ее. — Руди поставил бокал на одну из книг и откинулся на спинку дивана. — В ней было написано почти то же самое, что и в записке, оставленной моим отцом. Он просил жену позаботиться о детях. Больше ничего. Все выглядело так, как будто он пытался что-то передать мне. Иначе зачем ему нужно было писать то же, что и мой отец?

— Вы думаете, его заставили написать эту записку?

— Возможно.

— А может, он в помутнении рассудка бессознательно использовал те же слова, что и ваш отец?

— Вполне вероятно, — ответил Руди. — Но я не могу избавиться от мысли, что нужно было рассказать полиции о том, что мы с ним встречались.

— А вы не сказали?

— Конечно, нет. Потому что тогда я должен был бы рассказать и о тебе. — Он пристально посмотрел на Алекс. — Забыла, я ведь обещал хранить твое имя в тайне?

— Спасибо. — Алекс посмотрела в окно. Темнело. — Думаю, нечего впутывать сюда полицию, если мы действительно имеем дело с истеричным стариком.

— Ты меня имеешь в виду?

— Нет, конечно. Я имела в виду Охснера, — ответила Алекс, отпивая из бокала. — Вам не приходило в голову, что он мог убить себя… чтобы что-то скрыть?