Питер Абрахамс - Чужая вина

Нелл не стало легче.

На другом конце провода опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь бесконечными телефонными звонками.

— Мне бы хотелось прояснить один момент. — Ли Энн вновь заговорила репортерским тоном.

— Какой же?

— Ты была знакома с Клэем до убийства?

— Ты уже спрашивала, — напомнила ей Нелл. — И я не понимаю, зачем ты возвращаешься к этому вопросу. — Возможно, она не понимала этого с точки зрения логики, но в этот момент ее одолела физическая тошнота.

— Я просто пытаюсь восстановить хронологию событий.

— Как я уже, кажется, говорила, мы с Клэем познакомились в доме моих родителей, через несколько часов после убийства. — «Я вся была заляпана кровью».

Опять бумажный шорох.

— Я не вижу ничего подобного в своих записях.

— Тогда внеси это сейчас. — Нелл понимала, что говорит резко и грубо.

— Чего-то я недоглядела. Мне жаль, что ты вынуждена проходить через все это…

— Я не нуждаюсь в сочувствии. — А с какой, собственно, стати? Это не она провела двадцать лет за решеткой. По большому счету, если бы к понятию «арест» существовал антоним, если бы свободную жизнь высочайшего качества можно было назвать одним словом, Нелл воспользовалась бы этим словом для описания своих последних двадцати лет — во всяком случае, значительной их части.

— Вот это мне, среди прочего, в тебе и нравится, — сказала Ли Энн. — Но ты, кажется, не понимаешь одного: это еще не конец.

— Почему? — И Элвин Дюпри, и Клэй сказали, что хотят двигаться вперед.

— Во-первых, на убийства не распространяется закон о сроке давности. Если судья права и Дюпри невиновен — а именно такая складывается картина, не буду тебя обманывать, — то настоящий убийца по-прежнему разгуливает на свободе. Если он еще, конечно, жив. Поэтому я и хочу спросить у тебя, были ли у Джонни Блэнтона враги. Имел ли кто-нибудь на него зуб?…

— Я вешаю трубку.

— Не надо, я…

Нелл исполнила свое обещание, но в последний момент успела услышать щелчок, как будто трубку повесил кто-то еще. Она пошла наверх. Телефон зазвонил вновь, но она не обратила на него внимания.

Даже не постучавшись, Нелл ворвалась в комнату Норы. Та сидела за столом, телефонная трубка лежала в паре дюймов от ее руки.

— Ну да, — сказала она. — Я подслушивала. И что?

— И что? Это был личный звонок.

— Ты же слышала ее слова: «Это дело получило общественный резонанс…»

— Ты не имеешь к этому никакого отношения…

— Имею, и еще какое. Самое непосредственное отношение. Он был моим отцом.

— Я знаю, но…

— А ты даже не смогла уберечь эти сраные фотографии!

— Не смей так со мной разговаривать! — закричала Нелл. — Повтори.

— Чего?

— Повтори свои слова, но теперь без «сраные».

Нора странно посмотрела на нее, как будто пыталась увидеть мать в новом свете.

— Ты даже не смогла уберечь фотографии, — послушно повторила она с неожиданным смирением в голосе. — А где сейчас его компьютер?

— Какой еще компьютер?

— Ну, он же был ученый, да? У него должен был быть компьютер.

Телефон зазвонил, прежде чем Нелл успела ответить. Нора схватила трубку, но, услышав собеседника, сразу передала ее Нелл и вышла из комнаты.

— Алло?

— Это Соломон Ланье, мэм. Из окружной полиции Стоунволла.

— Да, шериф, здравствуйте.

— Я просто хотел сообщить вам, что мы арестовали подозреваемого в убийстве Нэппи Ферриса. Это оказался один мексиканский наркодилер, как я и думал.

— Значит, это никак не связано с… с событиями здесь?

— Пока что я никакой связи не вижу.

— Спасибо, шериф.

— Не за что, мэм. Просто хотел предупредить вас заранее: если дело дойдет до суда, окружной прокурор, скорее всего, потребует ваших показаний.

В тот вечер Нелл приготовила вкусный ужин: жареную свинину под медово-апельсиновым соусом, салат с огурцами и сладким перцем из собственного огорода и кукурузный хлеб по рецепту бабушки Клэя. Поставив в столовой три прибора (лучшее серебро, лучший фарфор), она уже откупоривала бутылку вина, когда услышала, как на подъездную дорожку въезжает пикап.

Нелл замерла, ожидая звука отворяющейся дверцы. Штопор по-прежнему торчал в пробке. Звука не последовало. Она пошла в гостиную, выглянула в окно. Пикап стоял на подъездной дорожке, Клэй неподвижно сидел за рулем. Телефона у него в руке видно не было — он просто сидел и не двигался с места.

Нелл вернулась в столовую, вытащила пробку и налила два бокала. Вынесла их на улицу, забралась в машину и села рядом с мужем.

— Возьми.

Он взял бокал, усмехнулся.

— Ты в порядке?

— Устал на работе, вот и все.

— А я как раз вспоминала наше второе свидание. — Первое состоялось за несколько дней до того, ровно через год после суда над Дюпри. Обычная встреча в кофейне, послужившая, главным образом, подготовкой ко второму рандеву.

— Правда? — Его кожа, обычно пышущая здоровьем, казалась бледной, а на выступах скул и вовсе складывалась в белые линии. Тогда Нелл поняла, что на самом деле думала не об их с Клэем втором свидании, а о втором свидании с Джонни: подставка под пиво напомнила о нем, и все в голове перемешалось. — Что-то случилось?

— Нет, ничего.

Клэй отпил немного вина.

— Я до сих пор помню выражение твоего лица в тот вечер, — сказал он.

Второе их свидание. Клэй отвез ее на Коттон-бич, что в нескольких милях от города, чуть ниже, если повторять изгибы береговой линии. С собой он прихватил две восьмифутовые удочки и полную банку наживки. Они зашли в воду, и он преподал ей азы прибойной рыбалки. Первым же броском Нелл поймала трехфутовую песчаную акулу, которая прыгнула прямо на крючок. После они поужинали креветками, почти не разговаривая и уж тем более не упоминая о преступлении, суде, Джонни и обо всем остальном, что осталось в прошлом. Их голые ноги в морской соли случайно соприкоснулись под столом…

Нелл придвинулась ближе к мужу, обняла его за плечи.

— Ну хоть какие-то хорошие новости.

— Ты о чем?

— Разве шериф Ланье с тобой не связывался?

— А, это.

— Клэй, сам подумай. Это сделал кто-то из мексиканской банды, так что пленка и прочее тут ни при чем.

Клэй отхлебнул еще, почти опустошив стакан.

— Это ведь правда? — с надеждой спросила Нелл.

Он, не отрываясь, смотрел в одну точку.

— Нет? Я чего-то не знаю?

Он повернулся к ней.

— Это правда. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Ланье сказал, что мне, возможно, придется давать показания.

— Мы постараемся не втягивать тебя в это, — пообещал Клэй, мягко скользя губами по ее коже.

— Нет, я хочу. — Нелл в ответ погладила его лицо. — А тебя ждет кукурузный хлеб. Идем.

Клэй снова усмехнулся. Они вышли из машины. По улице ехал большущий аварийный тягач с «миатой» на прицепе. Тягач сверкал свежей краской в лучах вечернего солнца. Продемонстрировав пылающие литеры «Мастерская Йеллера» на боку, он остановился у обочины, мимоходом зашвырнув «миату» на подъездную дорожку. Из кабины вышел Йеллер собственной персоной.