Питер Абрахамс - Чужая вина

Мистеру Кирку Бастину

вице-президенту «ДК Индастриз»,

операционный отдел

Уважаемый мистер Бастин.

Я очень разочарован вашим ответом касательно планов строительства судоходного канала. Как я уже отмечал в предыдущих своих письмах и телефонных разговорах, мои компьютерные модели (см. приложение к письму от второго июля) показывают, что плотина на Канал-стрит в нынешнем виде не способна выдержать прямой удар урагана четвертой категории и выше, а возможно, и урагана третьей степени при приливе. Точка зрения, которой вы предпочитаете придерживаться, — будто бы все соответствующие учреждения утвердили ваш проект — не меняет этого факта. Более того, их разрешения, судя по всему, не учитывают результатов недавних исследований, согласно которым, невзирая на неполные данные, можно утверждать о существовании т. н. «эффекта воронки», возникающего в определенных обстоятельствах. Также хотелось бы добавить, что компьютерные технологии, применяемые вашими инженерами, имеют существенные недостатки и являются морально устаревшими. Ваш отказ принимать результаты моих исследований всерьез вынуждает меня связаться с этими учреждениями напрямую и, возможно, сделать публичные заявления для прессы. Позвольте также напомнить, что моими преподавателями были двое ученых, ныне состоящие на службе в Армейском инженерном корпусе.

С уважением,

Джонни Блэнтон

Нелл проверила дату письма. Двадцать первое июля, двадцать лет назад. За два дня до гибели Джонни.

Пират выглянул за угол и смог увидеть часть отеля «Амбассадор». На парковке стояли три патрульные машины. Хода нет. Плохо дело. Почему? Потому что там, в его законном номере люкс, лежала его Библия, а пальцам срочно требовалось потрогать золотую закладку.

Дверь одной машины приотворилась. Пират моментально, будто зверь, нырнул обратно в переулок. А почему нет? Так они с ним и обращаются — как со зверем. Что-то пошло не так. Разве он не должен был получить вдвое больше прежнего? И что теперь будет с его книгой — «Всего лишь испытание»? Что будет с нею теперь, когда они убили его партнершу? Кто-то раскроил ей череп, а худшее в этой истории знаете что? Что эта самая сучка, Нелл Жарро, опять укажет на него, во второй раз попытается его погубить. О нет, в книге Иова никакого второго раза не было, а это, между прочим, слово Божие. А значит, сейчас вершатся богопротивные дела и все правила приостановили действие. Пират присел за грудой мусора, оставшегося после наводнения, и стал ждать наступления ночи, изнемогая от желания потеребить золотую закладку.

Вскоре он заснул. И приснился ему чудесный сон — не какой-то там кошмар, не тревожное видение, но подлинно прекрасный сон. Во сне у него было два глаза, у него был «Рикенбэкер», на котором он мог играть. Он выписывал головокружительные соло «Дьяволицы», «Ты меня не знаешь» и «Он разлюбил ее сегодня». Нора смотрела на него с обожанием.

Пират проснулся. Вечернее небо буйством красок напомнило ему обложку пластинки госпелов, которую ему в детстве показывала старушка соседка. Это небо — небо на обложке, небо над этим паршивым городком — напоминало рай. Пират несколько минут пролежал среди мусора, наблюдая, как темнеет это небо, и пребывая в абсолютном умиротворении. Затем в голову полезли всякие мысли, и он постепенно понял, в какой незавидной ситуации оказался. Много… как их там? Факторов? — но в одном он был уверен: в тюрьму он не вернется. Это уж точно, тут к гадалке не ходи.

Он привстал, нащупал что-то у себя в кармане. Что это? Адресная книжка, с полопавшейся от времени кожей, с золотым тиснением «Техасский университет» на обложке. Тут он осознал, что Ли Энн доверила ее ему, и это оказался последний ее поступок в подлунном мире. Значит, это что-то важное? Пират вспомнил ее лицо перед смертью — она стала одноглазой, как он. Да, они были партнерами. И кто-то — «сволочь» — обязан поплатиться. Но вот это словечко — «сволочь»… Как оно поможет ему найти виновного? Сволочи — это же почти все люди. Он никого за всю жизнь не убил, но боже ты мой…

Пират дошел до конца улицы и, приблизившись к пучку фонарного света, едва не вступил в него. Перед отелем теперь стояла всего одна машина. Так они и поняли: что он не вернется. А что еще, интересно, они поняли? Этого Пират не знал. Он открыл блокнот — наследство Ли Энн. На сей раз он хотел уделить этой вещице должное внимание и на первой же странице прочел, что владельцем ее был Джонни Блэнтон. Под строкой с именем был написан и перечеркнут адрес в Чепелхилл, штат Северная Каролина, а ниже — вест-сайдский адрес в Бельвиле и приписка в скобках: «Родители Нелли».

У него была адресная книжка Джонни Блэнтона. Это, наверное, важная вещь. Но для кого она важна? Тогда Пират вспомнил, как Нора рассказывала ему, что пыталась узнать отца по записям. В этой потрепанной книжке с выцветшими, как на исторических документах, чернилами должны быть указаны имена его друзей, коллег и всех прочих. Удобный маленький путеводитель по жизни Джонни Блэнтона.

Издалека донесся вой сирены. Пират зашагал прочь от отеля. Первой улицей, пересекавшей аллею, оказалась Пич-стрит — богом забытое местечко, не ставшее ничуть красивее и едва освещенное. В первом же квартале он заприметил круглосуточный магазинчик — из тех, в которых перед входом стоит пара бензоколонок и телефонная будка.

Стараясь не покидать зоны полумрака, Пират приблизился к телефону. Над ним высился нерабочий фонарь. Номер Джо Дона был записан на клочке бумаги, что лежал у него в кармане. Пират позвонил ему, но дождался лишь автоответчика.

— Я, это… Ну, это я. В общем, у меня тут…

В этот момент раздался странный негромкий звук, вроде того, с каким магнитофон переворачивает кассету.

— Привет, — сказала Нора.

— Привет. — Поздно, подумал Пират. А если она уже знает о Ли Энн?

— Ты уж извини за это…

— За что?

— За то, что проверяли номер. Мы сейчас проверяем все входящие. — Она хихикнула. Наверное, опять накурилась. — Что нового?

Получается, Нора ничего не знает. Пират представил себе картину: Нора и Джо Дон катаются по кровати в этой навороченной сараюшке, потом, может, наматывают круги на «миате», чтобы остыть, потом возвращаются в сарай и снова катаются по кровати. Он ярко представил себе все это, хотя с ним не случалось ничего подобного. Не поздно ли начать?

— Да ничего особенного. У меня есть одна интересная штука.

— Да? И какая же?

— Мне кажется, я могу помочь тебе с… поисками.

Она снова рассмеялась. Точно под кайфом.

— А я веду поиски?

Вот это уже действовало ему на нервы. Некогда ему тут шутки шутить. Наступила ночь, в небе повисла луна — серпом, с заостренными краями, как рожки чертика.