Лорен Бьюкес - Зоосити

— Мы их не одобряем. Дело в том, что наши пациенты часто вступают в сексуальные отношения с единственной целью: найти замену кайфу, другую зацепку. В конечном счете такие отношения не идут на пользу пациентам.

— И все же романы между ними случаются.

— Расцветают, как полевые цветы. Сейчас время очень нестабильное. Здесь они часто образуют чуть ли не семейные союзы, но такие союзы не выдерживают свежего воздуха реального мира. Вы ведь и сама бывшая наркоманка, кому и знать, как не вам. Пары, особенно состоящие из двух зависимых, чаще скатываются к прежним дурным привычкам. И даже если такого не происходит, в реальном мире здешние любовные отношения редко выдерживают испытание временем.

— Можно побеседовать с кем-нибудь из ваших клиентов… простите, пациентов — например, с Найсеньей?

— Да, я охотно помогу вам взять несколько интервью. Будьте любезны, оставьте мне свою визитную карточку! — Она протягивает руку.

Я притворяюсь, будто роюсь в бумажнике:

— Ой! Все закончились!

Home >> SA PSYCHWEB >> Психотерапия для апосимбиотов >> Демистификация Тени

Данная статья суммирует существующие представления об апосимбиотах и предлагает ряд психотерапевтических методов воздействия на пациентов, испытывающих сильную психологическую травму, связанную со страхом. В основе страха — явление, которое в специальной литературе получило название «поглощение Тенью», а в народе называется Отливом.

Хотя следует отдать должное представителям различных религиозных организаций и неклиническим психологам, которые работают с апосимбиотами, ученые не могут закрывать глаза на процесс институциональной стигматизации апосимбиотов, который зачастую проходит даже в рамках психологического сообщества. Врачи, в кругу близких или даже во время публичных выступлений называющие апосимбиотов «оживотненными», «зоо-» или «зверолюдьми», а поглощение Тенью именующие «адским Отливом» или «судом диавола», закрепляют процесс социальной стигматизации и очень часто не осознают, какую травму наносят апосимбиотам, и без того живущим в постоянном страхе перед так называемым Отливом.

Травма, часто воспринимаемая как неоспоримое доказательство всеобщего забвения, подкрепляется склонностью к саморазрушению, которое зачастую находит свое проявление в форме крайнего гедонизма и криминального поведения. Кроме того, в последнее время среди апосимбиотов наблюдается склонность к различным вакхическим культам. В частности, члены секты «Кровавый разрыв» массово калечат своих животных, впадая в исступление и множа собственные страхи перед Тенью.

Стремясь к дешевой популярности, многие СМИ поспешили объявить зоо «экзотикой». В целом же общество игнорирует отчаяние апосимбиотов, которые хотят сами управлять своей жизнью, а не ждать, когда их поведут на заклание, как библейских агнцев, уток или лам.

Обязанность клинических психологов — не заглушать крики о помощи. Нынешнее отношение к апосимбиотам необходимо сменить на более объективный, чуткий и научный подход. В конечном счете следует искать новые пути лечения страха перед поглощением Тенью.

В современной науке распространилось определение так называемого Отлива как одной из форм небытия, психологической антиматерии, которая служит как бы контрапунктом бытия. Утверждая, что Отлив является составной частью жизни, физик Нарим Джазер в труде «Темная материя, Черный суд» (2005) приходит к следующему выводу: «Если где-то во Вселенной существует жизнь, в ней существует и Отлив в какой-либо форме».

Такого рода дефиниция Отлива (не суд Божий, а составная часть Вселенной) помогает облегчить тяжкое бремя вины, которое постоянно ощущают апосимбиоты.

Ван Мер, Ривз и др. (2002) фактически обосновывают устойчивые различия поведенческих стереотипов в группах верующих и неверующих апосимбиотов и обобщают их реакцию на терапию. В ходе двухлетних опытов в группе верующих апосимбиотов наблюдалось значительное усиление чувства вины, агрессии и склонности к суициду по сравнению с неверующими и контрольной группой.

Подобные исследования закладывают фундамент, на основе которого психологи, а затем и общество в целом подходят к взаимодействию с апосимбиотами.

По требованию Вуйо мы встречаемся в кофейне «Калди» в Ньютауне, теперешнем центре искусства, театра, дизайна и моды в центре города. В начале двадцатого века часть города, на которой теперь располагается современный Ньютаун, сожгли до основания, чтобы предотвратить распространение бубонной чумы; мне кажется, пора повторить опыт, чтобы немного встряхнуть всезнаек. По неведению или из лучших побуждений они все время пытаются раскрасить нашу серую жизнь во все цвета радуги, но выходит только хуже… Нет, в самом деле мне надо постараться не быть такой циничной.

Я протискиваюсь между столиками, за которыми сидят актеры, танцоры, журналисты многочисленных модных изданий, молодые капиталисты, закончившие университеты по специальности «электроника», — они в костюмах без галстуков — и те, кто только хочет стать капиталистами (они тоже в костюмах, но при галстуках). Тщеславия им хватает, но нет простора для деятельности, нет собственных офисов. Вот они и приходят в «Калди», потому что тут бесплатный вайфай.

Вуйо опаздывает. Я проверяю электронную почту в телефоне и подслушиваю болтовню актеров за соседним столиком. Они очень пылко и, очевидно, весело ссорятся — в духе диалогов Дэвида Мэмета [25] Дэвид Мэмет — американский киносценарист, продюсер, режиссер, актер (род. 1947). и Атола Фугарда. [26] Атол Фугард — южноафриканский драматург, режиссер, актер (род. 1932). А может, репетируют современную пьесу?

Моя Элория получила еще 312 ответов, в том числе один от французского журналиста, который хочет написать о ней статью. Журналист выразил желание прилететь в ДРК и лично познакомиться с девочкой. Вуйо наверняка раскрутит его на деньги: бедняга заплатит за то, чтобы несуществующей Элории дали статус беженца. А может, он даже создаст фонд помощи, чтобы эвакуировать Элорию. Я молча стираю все полученные письма.

И снова натыкаюсь на странное послание, которое выбивается из общего ряда. Как и в первый раз, адреса отправителя нет… Может, в самом деле пора установить брандмауэр?

«Ты обещал любить меня со всеми изъянами и недостатками».

Я копирую послание в «Ворд», в тот же файл, где сохранила первое, и вздрагиваю, заметив, что напротив меня сидит Вуйо.

— Чем так увлеклась? — спрашивает он, не извинившись за опоздание.