Роберт Бирн - Небоскреб

Со своего места Кризек мог видеть открывшийся глубокий провал у опор на северо-восточном углу здания Залияна. Целый ряд белых, тонких и тесно посаженных бетонных свай торчал, как зубы черепа.

Залиян снова опустился на колени и схватил Эйлин за плечи. Он тряс ее, окликал по имени, пытался приподнять нелепо запрокинутую назад голову.

— Эйлин, Бог мой, не можешь же ты умереть…

По ее щекам текла кровь, и на ковре, прямо перед его столом, расплывались темные пятна. Он снова прижал ухо к ее груди в надежде уловить стук сердца, но услышал только свое собственное дыхание.

Нужна вода, подумал он, да, прыснуть ей в лицо водой — и Эйлин встанет. Он промоет рану в ванной и приведет ее в чувство. Он не так уж сильно ее ударил, это просто кровь создавала такое жуткое впечатление. Он возьмет с нее слово молчать, а потом вызовет врача, все загладит, успокоит Эйлин, и они, возможно, навсегда забудут о случившемся. Но чем больше он говорил себе все это, тем яснее осознавал: она мертва, он убил ее, и ему не удастся скрывать это долго.

Взяв ее за запястье и медленно пятясь, он поволок тело через кабинет к двери в свою квартиру, морщась от боли из-за пореза на левой ступне. В дверях он заколебался: пол гостиной был выстлан белым ковровым покрытием, а с лица Эйлин все еще капала кровь. Пятна на паркетном полу в кабинете легко вытереть, да и персидский ковер можно отдать в чистку, а вот ковровое покрытие от стены до стены — совсем другое дело. Он опустил ее на пол, снял пиджак, обернул им ее голову, связав узлом рукава.

Напрягая все силы, он с трудом оторвал ее от пола и понес. Тело оказалось тяжелее, чем он ожидал, и представляло собой довольно-таки неудобную ношу. Кроме того, здание продолжало раскачиваться, и пол ходил ходуном, словно палуба корабля. Шатаясь, он доковылял до ванной, изо всех сил стараясь удержать равновесие, когда болтавшаяся на весу рука Эйлин сбила лампу с края стола.

Содержимое шкафчика с медикаментами снова оказалось на полу, а дверь с зеркалом медленно раскачивалась, то открываясь, то закрываясь. Залиян шел очень осторожно, стараясь не отрывать ступни от пола, чтобы ненароком не наступить на какой-нибудь пузырек. Как можно мягче, чтобы не ударить головой о бортик, он опустил Эйлин в ванну, развязал рукава пиджака и запихнул его в корзинку для мусора. Увидев кровь на своих пальцах и на рукавах рубашки, Залиян застонал. Намочил мочалку в холодной воде и стал отмывать лицо Эйлин. Но она так и не подавала никаких признаков жизни, даже когда он стал держать ее голову под сильной струей воды из крана. Ноздри сломанного носа были устрашающе раздуты, а широко раскрытые глаза смотрели без всякого выражения.

Залиян отвел взгляд. В его действиях не было никакого проку: Эйлин уже невозможно оживить. Единственное, что он мог сейчас сделать для своей безопасности — немедленно уехать из страны. Если начнется следствие, его могут не выпустить. Через считанные часы он уже может быть в самолете, со значительной суммой наличных денег. В его квартире и в сейфе компании находилось по меньшей мере триста тысяч долларов. Это и плюс его швейцарские вклады, да еще Торнтон кое-что переведет… Ему вдруг пришло в голову, что следовало бы удостовериться, мертва ли Эйлин. Любая возможность возвращения в США в будущем исключена, если она придет в себя и расскажет обо всем, что знает.

Залиян с усилием поднялся на ноги и пошел в спальню, то и дело хватаясь руками за голову. Он должен застрелить ее. У него не было времени, чтобы поручить это кому-нибудь другому. А потом прикажет Бойлу избавиться от тела. Сунуть ее в какой-нибудь автомобиль, устроить аварию, а потом сжечь. Бойл придумает, как это сделать. Дискредитирующие его документы она забрала из папок, значит, надо вытащить их из стола Митчелла и уповать на то, что она не сняла с них копий.

Пистолет лежал в ящике прикроватной тумбы. Он проверил обойму, удостоверяясь, что он заряжен, потом щелчком загнал ее обратно и снял предохранитель. Сел на кровать и, держа пистолет под подушкой, выстрелил в матрас, чтобы проверить, что оружие в рабочем состоянии. Отдача была словно толчок атакующей змеи.

За приглушенным звуком выстрела последовал тяжелый удар какого-то взрыва, донесшийся с улицы. Здание слегка содрогнулось, и тоненькая диагональная трещина прорезала стекло в окне на северной стене. Залиян заковылял к этому окну, проклиная пульсирующую боль в ступне. Какая-то болезненность ощущалась и в нижней части спины, он почувствовал ее, когда опускал Эйлин в ванну. Посмотрев из окна вниз, Залиян увидел дым, поднимавшийся из котлована, вырытого на противоположной стороне 50-й улицы.

— Идиоты бестолковые, — пробормотал он.

Значит, в распоряжении Розена и Лузетти появится еще один козырь. Быть может, они сумеют его использовать, чтобы отвлечь внимание от более серьезных проблем. Он сел на кровать и снял телефонную трубку. С потолка сыпалась штукатурка.

— Привет, мои сладкие яички, — весело сказала Коретта, услышав его голос. — Не беспокойся, никто меня не слышит. Все ушли, кроме Эйлин и этой адвокатши, которая помогает инженеру. Как ее зовут? Слушай-ка, а ты слыхал ужасный грохот минуту назад? Звук такой, будто сбросили бомбу! И что это за вибрация? Кресло-вертушка рядом со мной просто само по себе сделало полный оборот. Я думаю, ты должен отправить Эйлин домой, тогда я смогу побыть с тобой в постели, пока не уляжется ветер.

— Коретта, иди и упаковывай сумку, мы с тобой встретимся в аэропорту. Выходи немедленно.

— В самом деле? Прямо сейчас? Ты хочешь ехать в отпуск прямо сейчас? С тобой все в порядке? Ты, кажется, задыхаешься.

— Не говори никому ни слова. Просто уходи. Со станции подземки есть выход прямо в аэровокзал. Подождешь меня там в баре. Я тебя зарегистрирую, когда доберусь туда через пару часов.

— А отчего такая спешка? Что же, у меня нет времени сделать прическу?

В ванной он обнаружил тело Эйлин точно в таком же положении, в каком оставил его. Он перекатил ее на бок и приставил дуло пистолета к виску Эйлин. Заколебался. Кровь могла брызнуть ему в лицо. Твердо сжимая пистолет, он присел на край ванны, положив вытянутую руку на бортик. Еще раз поднял голову, удостоверяясь, что пистолет по-прежнему нацелен верно. Потом отвернулся и закрыл глаза.

— Прости, Эйлин, — прошептал Залиян.

Он напрягся в ожидании выстрела и толчка от отдачи, чувствуя, как сжались мышцы руки. Залиян сосредоточился, готовясь спустить курок, но пальцы не желали ему повиноваться. После минутной борьбы с собой он осознал, что никогда не сможет сделать этого. Он был не способен послать пулю в человека. Со вздохом разочарования он отказался от намерения и снова посмотрел на Эйлин. Сомнений нет: она мертва. Ни единого признака жизни: сердце не билось, кожа побелела как бумага, а кровь из носа перестала течь. Пусть ею лучше займется Бойл. Ему придется выполнить грязную работенку: избавиться от тела. Бойл всегда ненавидел Эйлин и, вероятно, сделает это с удовольствием.