Роберт Бирн - Небоскреб

Ярагоски видел, как летчик усиленно старается удержать машину на месте, как оператор энергично кивает ему головой, нацеливая объективы. О да, это будет грандиозный кадр. Великолепный кадр. По меньшей мере достойный Пулитцеровской премии.

— Вызовите помощь, вы, сукины дети! — заорал, потрясая кулаком, Ярагоски.

Но даже если они уже вызвали ее, Рон знал, что в этом не было никакого проку. Времени не оставалось. Здание падало. У него свело желудок. Он закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы удержать рвоту: ведь его семья будет смотреть вечерние новости. Рон сжимал шпиль изо всех сил, а мир уходил от него…

Никто не ответил на предупреждающие крики Кори Хейл на десятом, девятом, восьмом, седьмом и шестом этажах, но когда она открыла дверь пятого, то обнаружила там встревоженную молодую парочку, торопливо натягивающую на себя одежду.

— Сматывайтесь отсюда, и поживее, — сказала она, держа дверь открытой, — и не тратьте время.

— А в чем дело-то? — нахально спросила девушка, натягивая нейлоновые чулки. — Что стряслось?

— Точно не знаю, моя сладенькая, но я уверена, что если мы не уберемся отсюда прямо сейчас, то в любую минуту можем погибнуть. Вы разве не слышали сирены?

Мужчина застегнул брючный ремень и передал своей подружке ее сумочку.

— Мы были заняты.

— Если вы ничего не заметили, — сказала Кори, пока они проходили мимо нее на лестницу, — то это, должно быть, было какое-то замечательное занятие. Как бы хотелось, чтобы и мне выпала такая удача.

Пол угрожающе накренился, и со стороны кабинетов донесся звон разбивающегося стекла.

— Вот невезуха-то, Боб, — на ходу с досадой бросила девушка, торопясь вниз по ступенькам с зажатыми в руке туфлями на высоких каблуках, — ты же мне говорил, что сирена — просто какое-то учение. Всякий раз, когда я тебя слушаю, происходит что-нибудь в этом роде.

— Отстань, Диана. Можно подумать, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Мне тоже не надо было тебя слушать. — А у Кори он спросил: Вы ведь не будете поднимать шума? А то нашего босса кондрашка хватит.

— Кто, я?! Я вообще ничего не видела.

На площадках четвертого и третьего этажей Кори открывала пожарные двери и кричала:

— Уносите побыстрее свои задницы! Здание падает!

Вибрация и грохот усиливались, и на стенах лестничного пролета появились трещины. На площадке второго этажа дверь была приоткрыта, и куски бетона, валявшиеся на полу, не давали ей закрыться. Кори прокричала свое предостережение на ходу.

Женщина начала плакать. Пол вестибюля был усыпан кусками, отвалившимися от стен и потолка, и все новые куски отваливались и сыпались вниз. Вся троица старалась пересекать вестибюль в тех местах, где потолок уже обвалился. Вдруг Кори остановила своих спутников, заметив, что из-за сильной усадки здания нижняя часть выходных дверей оказалась на несколько футов ниже уровня тротуара и неуклонно продолжала опускаться.

Кори устремилась к отдельно стоящей винтовой лестнице, ведущей в полуподвальный этаж. Они с трудом карабкались по частично разбитым и усыпанным битым камнем ступенькам. В тот момент, когда они добрались до верха, вся нижняя половина лестницы обрушилась. Прикрывая головы руками, они побежали по коридору к более высокой стороне здания, мимо разбитых вдребезги магазинных окон и обвалившихся стен. Отчаянные вопли молодой женщины заглушил грохот.

На западной стороне здания был балкон, выходящий на площадь. Его стеклянная дверь оказалась частично зажатой перекосившейся рамой, так что им всем троим пришлось одновременно рвануть ее, чтобы открыть. В образовавшуюся щель можно было протиснуться наружу. Футов пять осадки приблизили балкон к земле, и теперь высота составляла примерно семь футов. Между стеной здания и мостовой виднелась брешь шириной в два фута, но они сумели миновать ее, спустившись с внешнего ограждения балкона. От стоявших поблизости машин различных служб по чрезвычайным ситуациям к ним бежали полицейские, чтобы помочь спуститься вниз.

Оказавшись на земле, Кори Хейл тут же попыталась забраться обратно на балкон, отчаянно вырываясь из рук полицейского, который крепко держал ее.

— Черт побери, да что это вы пытаетесь проделать, леди, хотите убить себя?

— Джерри еще там, внутри! Он же шел позади нас!

— Надо уходить отсюда, — сказал полицейский, увлекая ее за собой, здесь опасно оставаться.

И как бы в подтверждение истинности его слов от южного угла здания на двадцатом этаже оторвалась стеклянная панель. Скользнув, как сани с горы, по фасаду здания, она исчезла в расщелине у основания. Относительно небольшие куски гранита и бетона катились вниз по краю здания, градом падая на площадь.

Плача навзрыд, Кори больше не сопротивлялась и позволила полицейскому оттащить себя в сторону.

— Джерри там, внутри, — повторяла она снова и снова, — вы должны спасти его!

— Он должен сам спасти себя.

— Это я виновата! Это ведь я, я послала его туда, вверх по лестнице…

С расстояния в 150 футов, из-за капота полицейской бронированной машины, Кори Хейл пристально следила за тем, как здание Залияна медленно, но верно разрушается. Уклон западного фасада становился все более и более крутым, и по мере того как рушились этажи, находящиеся ниже уровня земли, погружалось в землю и все сооружение. Балкон, благодаря которому спаслась Кори, исчезал из виду, и это сопровождалось таким содроганием земли и волнами пыли, что все вокруг было как в тумане. Брешь между асфальтом площади и фасадом здания расширилась до пяти футов.

Когда второй этаж уже почти поглотила земля, в выбитом окне третьего этажа появилась фигура Джерри Коутса.

— Вот же он! — закричала Кори. — Джерри! Джерри! — Она бросилась к зданию, крича и размахивая руками. — Прыгай! Ты сможешь это сделать! О Господи, хвала тебе!

Коутс посмотрел назад, вперед, потом вниз. Его лицо было в крови и грязи, а униформа разорвана. Подобно парашютисту, отрывающемуся от двери обреченного самолета, он оттолкнулся от здания и перепрыгнул через расширяющуюся брешь, целясь на край мостовой в десяти футах под ним. Приземлился он благополучно, но кусок тротуара, на который он прыгнул, откололся и ушел вниз, увлекая его за собой, так что только его голова и плечи остались на виду.

— Держись, держись, солнышко, — кричала она, — тетушка Кори сейчас вытащит тебя наверх!

Следом за Кори бежал полицейский, пытавшийся ухватить ее рукой.

— Я его вытащу, а ты оставайся…

Какой-то резкий, скрежещущий звук заставил их обоих остановиться. Кори в ужасе прижала руки к щекам. Гигантский кусок облицовки прямо над Коутсом, практически в половину ширины здания вплоть до двенадцатого этажа, отслоился от здания — и этот кусок, оторвавшись полностью, быстро заскользил вниз подобно снежной лавине. Коутс, умоляюще смотревший на своих потенциальных спасителей, на их глазах был погребен под шестьюдесятью тоннами гранита и стекла.