Вера Каспери - Беллилия. Убийца или жертва?

– По-моему, вы достаточно насмотрелись, – сказал Бен и вывел девушек из студии.

Эллен была рада вернуться к теплому очагу. Она придвинула кресло поближе к огню в камине и сидела, дрожа, словно только что вошла с холода.

Бен и Чарли пили брэнди, а леди потягивали херес. Беллилия была одета в платье из крепдешина, узкое в талии и расширяющееся в бедрах. Довольно низкий вырез на груди прикрывался белыми кружевами. Платье выглядело одновременно и нарядным, и вызывающим. Ни одна женщина не стала бы его критиковать, и ни один мужчина не смог бы его не заметить.

– К сожалению, у нас сегодня не хватает одного мужчины, – стал оправдываться Бен. – Мой друг, с которым я хотел вас познакомить, так и не смог приехать.

– Да, Мэри нам об этом сказала, – подтвердила Беллилия.

– На Среднем Западе начались снежные бураны, – продолжал Бен. – Все поезда стоят. Я думал, он приедет сегодня утром, но получил телеграмму, что он так и не выехал из Сент-Пола.

Беллилия таким резким движением опустила свою рюмку с хересом, что часть его выплеснулась на стол, и она виновато улыбнулась.

– Что с тобой? – спросил Бен.

Она закрыла глаза и опустила голову.

– Ты себя плохо чувствуешь? – встревожился он.

– Словно мороз пробежал по коже. Наверное, кто-то прошелся по моей могиле. – Она выпрямилась и подарила Бену успокаивающую улыбку, давая понять, что ни разлитый херес, ни ее неожиданный приступ страха не имеют никакого значения.

Несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина, а потом Эбби своим резким голосом ее нарушила:

– А кто должен был приехать?

– Какая разница, раз он все равно не приедет, – откликнулась Эллен.

– Ну, по крайней мере мы имели бы удовольствие узнать, что потеряли, – с нескрываемой иронией ответила Эбби.

– Один из моих друзей, – сказал Бен.

– Тоже художник?

– Нет, он занимается бизнесом. Владеет магазином, даже двумя. – Бен беспокойным взглядом обвел присутствующих и снова сосредоточил свое внимание на Беллилии.

– А как вам нравится мое новое платье? – воскликнула она, но ее уловка не сработала: все поняли, что это была отчаянная попытка сменить тему разговора.

– Потрясающее, – ответила Эбби. – Похоже, из Парижа.

– Я сшила его сама.

– Не может быть!

– Это правда, она действительно сшила его сама, – подтвердил Чарли, хотя узнал об этом только сегодня вечером, когда они одевались.

Эбби покачала головой:

– Ну ты просто чудо, Беллилия. А я бы поклялась, что оно французское.

– Спасибо, – поблагодарила Беллилия и сделала еще глоток.

– Вот так ты должна сидеть, позируя для портрета, – заявил неожиданно Бен. – Я хочу, чтобы на тебе было именно это платье.

– Портрет Беллилии! – воскликнул Чарли.

– Ты не будешь возражать, если я попрошу твою жену быть моделью?

– Конечно не буду.

– О, Бен! – Беллилия с упреком покачала головой. – Зачем ты об этом сказал? Ты же испортил сюрприз.

– Извини.

– Сюрприз для меня? – спросил Чарли.

– Подарок тебе на день рождения, дорогой.

– Ничто не доставит мне большей радости, – с улыбкой произнес Чарли и, обратившись к остальным гостям, добавил: – Вы знаете, у меня до сих пор нет ее портрета, нет даже фотокарточки.

– Мистеру Чейни нельзя рисовать Беллилию! – заявила вдруг Эллен.

– Почему нельзя? – удивился Чарли. – Почему он не может сделать ее портрет?

– Ты видел его картины?

– Видел. А тебе они не нравятся?

Все ждали ее ответа, а она молчала, обдумывая, как бы это лучше объяснить. Наконец сказала:

– Беллилия хорошенькая, а для Бена, по-моему, главный интерес в том, чтобы на картине все выглядело безобразным.

– Это несправедливо. Я же говорил, что стараюсь рисовать все так, как вижу, а главное – быть честным.

– Он никогда не смог бы увидеть ничего безобразного в Беллилии, – со всей определенностью заявил Чарли.

– А ты видел, что он сделал с красным сараем? Ему удалось обнаружить зло даже в таком живописном пейзаже.

Вошла Ханна и сказала, что обед готов.

– Нельзя обнаружить зло там, где его нет, – возразил Чарли. – И я не боюсь позволить ему сделать портрет Беллилии.

– Мне будет очень интересно посмотреть, что из этого получится, – сказала Эллен.

– Вы будете первой, кому я предоставлю возможность для критики, – пообещал Бен и встал проводить гостей в столовую.

Обед начался с устриц, как и предупреждала Мэри Беллилию, поэтому она заранее попросила Чарли не прикасаться к первому блюду, – вот он и хрустел теперь кусочками крекера.

Сидевшая с ним рядом Эллен поинтересовалась, почему он не ест устриц.

– Неужели опять желудок, Чарли?

– Да нет, просто я не голоден. – И чтобы избежать продолжения дискуссии на неприятную тему, он решил сделать ей комплимент: – А ты сегодня особенно хорошо выглядишь, Нелли. Что ты с собой сделала?

Бледные щеки Эллен покрылись яркими пятнами. Много лет прошло с тех пор, как Чарли учил ее играть в теннис и сидел рядом с ней на повозке с сеном. Тогда она была для него Нелли. «Провожая Нелли домой…» – весело напевал он, хотя со слухом у него было не все в порядке. Она почувствовала сейчас, как вспыхнуло лицо, и испугалась, что горящие щеки выдадут обуревающий ее стыд. Но краска была ей как раз к лицу. Недаром Эбби одолжила ей свое шерстяное платье ярко-вишневого цвета.

– В чем секрет, Нелли? – продолжал допытываться Чарли. – Ты расцветаешь от любви? Да?

Ханна поставила между ними тарелку с горячими гренками, и Эллен стала тщательно намазывать маслом свой кусок. Она так разволновалась, что Чарли оставил ее в покое и начал прислушиваться к разговору Бена с Эбби.

Беллилия тоже слушала их разговор, но не принимала в нем никакого участия.

– Сначала я хотел изобразить ее такой, какой ее увидел Чарли в тот день, на веранде отеля. Вдова, вся в черном. На заднем фоне высокие и холодные голые скалы – как символ жестокости и равнодушия самой природы и безжалостного мира, с которым должна бороться слабая женщина.

– С ума сойти! – воскликнула Эбби. – Но почему вы передумали?

– Картина соответствующих гор отсутствует. Задний фон не получится.

– Но можно срисовать горы с какой-нибудь фотографии.

– Я так не работаю. Более того, модель должна выглядеть хрупкой, тоскующей вдовой. Когда я впервые услышал их историю, она показалась мне такой романтичной, что я дал волю воображению, забыв о реальности.

– Но история-то реальная.

– А субъект ее изменился. Вместо худенькой опечаленной вдовы мы видим милую, послушную жену с пышным бюстом. Линии уже не прямоугольные, а… – Он изобразил руками то, что хотел сказать. – Поэтому на портрете должна быть изображена женщина вполне довольная своей жизнью, так как ей удалось успешно справиться с самым главным предназначением женщины: создавать мужчине полный комфорт.