Каро Рэмси - Распятие невинных

— Больше телефонных линий. Без них система тормозит, — Вингейт обращался к Макалпину тихо и уважительно. — Если она рухнет, то будет совсем плохо.

Выражение лица Макалпина оставалось непроницаемым.

— У нас нет на это средств. Сделай все возможное.

— Может, для начала попросить всех не лить кофе на клавиатуру? — предложила детектив Ирвин.

— Наш кофе годится только для этого, — пробормотал Андерсон, принюхиваясь к стакану и пытаясь определить его содержимое.

Вингейт повернулся, чтобы выйти, и обошел детектива Литлвуда, который загораживал ему проход между столами. Пропустив его, Литлвуд ухватился за свои мочки, передразнивая констебля как школьник. По залу прокатился смешок и тут же стих при виде выражения лица старшего инспектора.

— Для тех, кто еще не знает. Меня называют по-разному, но мое настоящее имя — старший инспектор уголовной полиции Алан Макалпин, и меня назначили здесь начальником. Старший инспектор Дункан чувствует себя нормально и благодарит всех за добрые слова и подарки. Он пока не мечтает о надувной кукле, но… все впереди. — В зале раздались аплодисменты.

Андерсон внимательно следил за Аланом, практически не слушая, что тот говорит. Он видел напряженность в уголках губ, нервозность, когда тот поправлял волосы. То же беспокойство, что и утром. Совсем не такой уж уверенный в себе человек, каким Андерсон его всегда знал.

Макалпин заговорил снова:

— Нелегко продолжать начатое другим, но у нас нет выбора. Возобновление расследования всегда подразумевает критику уже проделанного. Но в данном случае давайте рассматривать его как возможность идти дальше и сосредоточиться на еще не отработанных версиях.

— Вы считаете, что старший инспектор Дункан ошибался? — спросил Литлвуд, скрестив руки. Его поза не вызывала сомнения в несогласии с услышанным.

Костелло и Андерсон переглянулись: если он и дальше будет продолжать в том же духе, то еще до вечера отправится выписывать парковочные талоны на Блитсвуд-сквер.

— Сейчас расследование поручено мне. — Макалпин оставался спокойным. — И я не думаю, что Дункан что-то сделал не так. Точка. Как вы все знаете, вчера убийца нанес новый удар. После случая с Трейл пресса сразу окрестила его «Убийцей с распятием». — Он прислонился к столу. — Вы получите все данные по Фултон, и к вечеру мне нужно имя человека, которого она впустила к себе домой. Она была сверхосторожной, но не удивилась, когда в дверь позвонили. Так кем он был? — Он побарабанил пальцами по столу. — Кто-то предложил Линзи Трейл подвезти ее до дому, и она согласилась. Две здравомыслящие женщины. Две мертвые женщины. Никаких прямых улик найдено не было, поэтому мы должны сосредоточиться на косвенных. — Макалпин потер подбородок. — К пяти вечера я хочу знать всю подноготную их жизни, буквально все. Их что-то связывает — должно связывать между собой! — Он повернулся к Костелло. — Так что там была за история в три ночи? Кому понадобилось заглядывать в прорезь для писем Элизабет-Джейн Фултон в такое время?

— Узнать, там ли котенок. — Костелло заправила прядь волос за ухо.

— Котенок? — переспросил Литлвуд.

— Маленький котенок с белой грудкой? — Макалпин кивнул. — Продолжай.

— Кирсти Дуголл заглянула в прорезь, чтобы узнать, нет ли там Маугли, ее котенка. — Костелло отвечала медленно, будто разговаривала с ребенком. — Котенок был причиной скандалов. Кирсти заявила полиции, что Элизабет-Джейн нарочно запирала котенка у себя в квартире, а потом подавала жалобу.

— У нее на кухне был пакетик с кормом для кошек, — кивнул Макалпин. — Она действительно это делала нарочно?

— Похоже на то. Соседи подтверждают. Думаю, что, когда мы их допросим тщательнее, они еще много чего расскажут. Я уже позвонила в банк ее руководству, и, судя по всему, там у нее тоже не все было гладко. Она была из тех, кто бранит сотрудников за использование принтера для распечатки личного письма, за опоздание с ленча на пять минут…

— И что пукают без спроса — знаем мы такой тип, — подхватил Литлвуд и выразительно посмотрел на Костелло, которая выдержала его взгляд.

— Те, кто утверждает, что относились к ней хорошо, характеризуют ее как особу с предрассудками, а остальные — как узколобую стерву. Не самый любимый персонаж. Итак, — продолжала Костелло, — когда Кирсти заглянула, то увидела руку Элизабет-Джейн на полу и набрала девять-один-один. С этим все.

По ее сигналу выключили свет, и стену осветил луч проектора, отбрасывая по сторонам темные тени. Продолжая говорить, Костелло показывала фотографии полноватой молодой женщины с застывшей — теперь навечно — улыбкой. Она явно старалась выглядеть на снимке хорошо.

— Элизабет-Джейн — она не любила, когда ее называли Лиз, — двадцать шесть лет, не замужем, работала кассиром в «Бэнк оф Скотланд», проживала на Фортроуз-стрит, никаких бойфрендов, не пила, не курила, училась на вечерних курсах бухгалтерскому учету, часто посещала церковь, пела в церковном хоре. Ее кузина Паула скоро выходит замуж, и составить себе компанию на свадьбе Элизабет-Джейн пригласила соседку по хору, что скорее всего означает отсутствие близких подруг. Перед нами встает вопрос: кто же тогда к ней приходил?

Костелло показала новую фотографию. По залу прокатился рокот, собравшиеся придвинулись ближе, чтобы получше ее рассмотреть: еще не переодевшаяся после работы Элизабет-Джейн лежала на спине, раскинув руки и скрестив ноги, со вскрытой брюшной полостью.

— У нее был новый сотовый. Мы послали запрос на все сделанные звонки. Ждем результаты.

— Но все это, — указал Андерсон на фотографию, — говорит о подготовке, методе, организации. Убийца появился в квартире не случайно — он четко разработал все свои действия. Он позволил ей сделать кофе, но не притронулся к нему. Он ни до чего не дотрагивался.

— Без сомнения, он контролировал происходящее, — заметила Костелло, сверившись с записями. — В предварительном отчете О’Хары сказано, что смерть наступила около восьми часов. Мы знаем, что без четверти шесть она помогала пересчитать наличность в банке. Но на звонок матери — примерно в девять, никто не ответил. Тот же способ, что и с Линзи Трейл: хлороформ со спины — и никакой борьбы.

— Я слышал, что хлороформ вырубает не сразу, — не унимался Андерсон. — Тогда почему они не сопротивлялись? Нет никаких следов…

— Может, он был крупнее? Он мог их держать, пока хлороформ не подействует, — предположила Костелло. — Обе весили килограмм по шестьдесят, не больше… И обе — невысокие, а это значит, что их вполне могли удерживать. А кто занимался хлороформом?

— Я, — ответил Малхолланд. — Я проверил все источники в округе — никаких заявлений о пропажах или краже. Я сделал запрос через поисковую систему Министерства внутренних дел, но и по стране тот же нулевой результат по всем зарегистрированным источникам.