Линда Ла Плант - Чистая работа

— Посижу еще здесь, надо позвонить.

Майк кивнул и вышел, мрачный Ленгтон остался сидеть в кресле.

Таким шеф Майку совсем не нравился. Они работали вместе уже давно, только никогда еще он не видел, чтобы Ленгтон вот так перегорал, а уж тем более не слышал от него, что он сбился с пути. Любое дело, над которым они бились, всегда было под его контролем. Иногда даже под чересчур сильным контролем, но теперь…

Майк осмотрелся в коридоре. Где здесь выход, он совершенно не представлял; когда их вели сюда, он просто не обратил на это внимания. Он шел вперед наугад, ругался, возвращался обратно. За очередным поворотом он чуть не налетел на Анну.

— Совсем заблудился, — признался он, разводя руками.

— А ты куда?

— Принести шефу кофе, он совсем сдал.

— Где он?

— Все там же.

— Я попросила врача посмотреть Идриса.

— Ты с ним разговаривала?

— С Идрисом? Да, немного. Я сказала ему, что хочу, чтобы он узнал то же, что знаем мы, а потом мы будем говорить дальше.

Майк кивнул и пошел дальше, а Анна осталась стоять в коридоре. Она осмотрелась, соображая, где находится, и пошла обратно в приемную. Подойдя к дверям комнаты, в которой она оставила Ленгтона, Анна услышала, что он разговаривает по телефону. Она тихо приоткрыла дверь.

— Я, в принципе, не очень-то рассчитываю на этого чудика с его вуду, — говорил Ленгтон, — но нам обязательно нужно проверить каждого, кто приходил к братьям, да еще и сокамерника Эймона. Может, это подкожное впрыскивание, может, порошок, так что проверяйте все посылки с продуктами, вообще все, что передают этому нашему зомби. Потом посмотрите еще, кто ходил к нему во время следствия, — ведь кто-то же вводил ему это зелье, везде следы от уколов. — Ленгтон обернулся к ней и продолжил: — Если у Грейс что-нибудь получится, звоните мне или в экспертизу…

Он энергично раздавал инструкции, спрашивал, выяснил ли Гарри Блант что-нибудь по поводу билетов, как идут дела у Брендона. По его разочарованному вздоху Анна поняла, что ничего нового ему не сказали. Он закончил разговор и взглянул на нее.

— Я поговорила с Идрисом, а сейчас у него доктор, — сказала она. — Я попросила его выяснить подробности того, о чем он нам рассказал.

— Ну, если он будет выяснять с такой же скоростью, как рассказывал нам, то этому конца и края не будет. А парень-то уже умирает!

— Там одностороннее стекло, хочешь, сходи послушай.

Он кивнул и опустился в кресло, потирая колено:

— Кофе бы выпить…

— Майк пошел искать, — ответила она.

Через несколько минут Ленгтон вцепился в подлокотники и, скривившись от боли, попробовал встать, но не сумел.

— Может, я спрошу у Эзме, лечат ли они такое?

— Да, болит просто жутко. Пусть яду мне выпишут, и сразу все кончится.

— Чем тебе помочь?

— Да оставь ты меня в покое хоть ненадолго! — взорвался он в ответ. — Прости… Прости, Анна… Это чертово колено меня просто бесит. Болит, сил никаких нет.

— Я знаю. Уж не стала предлагать тебе рамку для ходьбы, хотя наверняка у них здесь есть такие.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Шучу, шучу! Я знаю, ты ни за что в жизни не согласишься.

— И я знаю, что шутишь. Извини еще раз… — Он помолчал. — Я понимаю, иногда я вел себя с тобой как последний подонок, и я хочу, чтобы ты знала: я не… в общем, я совсем этого не хотел. Ты же меня хорошо знаешь, так что, наверное, тебе все понятно.

— Да, понятно, только не всегда легко.

— Подойди сюда. — Он протянул ей руку. Она подошла, и он легко обнял ее. — Ты совсем особенная. Мне очень дорого все, что ты для меня сделала.

— Спасибо.

— Ну, теперь давай вытягивай меня отсюда, и пойдем.

Помогая ему подняться, она видела, как ему больно. Анна подумала, сможет ли он идти сам; но только они вышли из комнаты, как он решительно двинулся вперед. Даже прихрамывая, он выглядел как всегда — руководителем.

Доктор Салам показывал Идрису, где на теле его брата он заметил следы уколов. Идрис сидел с безучастным лицом, но напряженно слушал врача. Анна включила громкоговоритель, чтобы слышать весь разговор.

— Еще были следы вокруг ануса и половых органов, — сказал врач.

Идрис покачал головой и произнес едва слышно:

— Так будет он жить?

Доктор Салам помедлил с ответом. Идрис наклонился к нему и повторил:

— Я спрашиваю, будет он жить?

Ленгтон стиснул зубы и весь покрылся потом — вдруг врач сейчас скажет, что надежды уже нет….

Анна взяла его за руку:

— Он знает, что ничего нельзя говорить.

Доктор взял стул и пододвинулся ближе к Идрису:

— У него плохо работает сердце…

— Что, оперировать нельзя? — совершенно разборчиво произнес Идрис, не дослушав.

— Уже поздно. Надеемся, что, если применим электрошок, он может прийти в сознание.

— А, это электродами! Знаю я, что это такое: вы их в розетку втыкаете.

— Чтобы делать ему реанимацию, мне нужно ваше разрешение.

— Ну ладно, разрешаю. Только скажите мне, что будет, если это не поможет?

— Идрис, ваш брат в критическом состоянии, — твердо произнес врач. — Он отказался от всех видов медицинского вмешательства, которые могли бы помочь ему. Вы должны понимать — он опасно болен. От этого яда противоядия нет.

— Так зачем же вы тогда хотите эти электроды свои прикладывать?

— Это вышибет весь страх у него из головы, и тогда он успокоится. Он ведь верит, да?

— В Христа?

— Нет, в вуду.

Идрис отвернулся.

— Он когда-нибудь участвовал в обрядах? Он знаком с человеком, которого считает колдуном вуду?

Идрис медленно кивнул.

— Вам нужно побыть одному, подумать о том, что я сказал?

Идрис кивнул еще раз. Ленгтон негромко выругался: он вовсе не хотел этой тянучки с Идрисом. Доктор постучал в дверь, они ему открыли, Ленгтон вышел и оставил Анну одну в кабинете.

В коридоре Ленгтон быстро дал Саламу указания: не поддаваться на истерические речи Идриса. Если есть хоть малая надежда вывести Эймона из комы, значит, надо действовать, они и так теряют время. Доктор ответил, что ему нужно посоветоваться с женой, и оба пошли в приемную.

Анна сидела и смотрела на Идриса. Он не вставал со своего места, бессмысленно глядя на белую стену, но вдруг склонил голову и разрыдался. Анна выключила громкоговоритель и вышла из комнаты. Офицера, который охранял Идриса, она попросила пропустить ее к нему. Когда она вошла, он взглянул на нее и смахнул слезы наручниками.

— Как ты? — осторожно спросила она.

Идрис судорожно вздохнул, удерживая рыдания.

— Мы могли бы соврать, но считаем, что надо быть до конца честными с тобой. Теперь ты понимаешь, что кто-то медленно убивает твоего брата? Он много страдал, да и сейчас у него все болит — и душа, и тело. Так что, если знаешь, скажи нам, кто это сделал! Ты же хочешь, чтобы мы наказали этого человека?