Рут Ренделл - Бестия

— Дэйзи, — мягко проговорил он, — может быть, вы присядете? Пожалуйста. Ничего страшного не произойдет. Вы в полной безопасности.

Она яростно затрясла головой. Карен подошла ближе, робко коснулась ее руки и, когда отторжения не последовало, взяла Дэйзи под руку и подвела к креслу. Но, вместо того чтобы сесть, Дэйзи всем телом повернулась к Карен. Ее рана уже почти полностью зажила, и лишь под тонким свитером на плече слегка угадывалась повязка.

— Обнимите меня. Пожалуйста. Хоть на одну секунду, — попросила она.

Карен сжала девушку в объятиях, крепко прижав к себе. Уэксфорд давно уже заприметил, что Карен из той редкой породы людей, которые умеют обнять другого, не похлопывая при этом по плечу. Сейчас она крепко прижимала Дэйзи к груди, словно мать ребенка, только что фантастическим образом избежавшего смертельной опасности, потом осторожно разжала руки и легонько подтолкнула девушку к креслу, бережно опустив в него, словно вазу.

— Она в таком состоянии с того момента, как заметила того человека, правда, Дэйзи? — Карен заговорила с ней, как няня с ребенком: — Уж я вас столько раз обнимала, а толку чуть. Выпьете еще чашечку чаю?

— Я что, просила у вас вашего чаю? — Уэксфорд и не предполагал, что Дэйзи умеет так разговаривать. Голос ее прозвенел по всему дому, истеричный, готовый сорваться на крик. — Чего ради я буду пить ваш чай? Мне нужно другое, чтобы успокоиться. То, от чего засыпают вечным сном!

— Приготовьте нам всем по чашке чаю, Карен, хорошо? — Он терпеть не мог подобные просьбы, особенно в отношении женщин-полицейских — отдает чем-то старорежимным, — но тут же уговорил себя: чаю он попросил бы в любом случае, будь даже на месте Карен Арчболд или Дэвидсон. — Себе, мне, сержанту Вайну и всем прочим, кто тут еще. А для Дэйзи прихватите, пожалуйста, рюмочку бренди. Думаю, его вы найдете в шкафу, в… — Ни за что на свете он не произнесет serre! — в оранжерее.

Взгляд Дэйзи метался от предмета к предмету, от окна к двери. Когда дверь медленно и бесшумно начала открываться, словно снаружи за ней кто-то был, она судорожно глотнула, а затем медленно, прерывисто втянула в себя воздух. Кошка. Огромная, величественная голубая кошка царственно прошествовала вглубь комнаты, наградив Уэксфорда одним из тех презрительных взглядов, которые отличают избалованных домашних деспотов. Подойдя к Дэйзи, кошка легко, одним махом взлетела к ней на колени.

— О, Куини, Куини… — Девушка склонила голову, утопив лицо в роскошном голубом пуху.

— Расскажите мне, что случилось, Дэйзи.

Она продолжала прижимать к себе свою любимицу, лихорадочно что-то нашептывая ей. Куини отвечала низким глубоким урчанием.

— Ну же, — чуть резче проговорил Уэксфорд, — возьмите себя в руки. — Обычно он говорил эти слова Шейле, когда дочь выводила его из терпения. Когда-то говорил.

Дэйзи подняла голову, снова быстро глотнула. Он заметил, как трогательно дрогнуло горло, сверкнувшее белизной сквозь тяжелый занавес сияющих темных волос.

— Вы должны рассказать, что произошло.

— Это было ужасно… — Голос ее все еще прерывался, переходя то на хрип, то на шепот. — Жутко…

Вернулась Карен, прихватив с собой бокал для вина, наполненный бренди. Она поднесла напиток к губам девушки, словно лекарство. Дэйзи, сделав глоток, закашлялась.

— Пусть выпьет сама, — сказал Уэксфорд. — Она же не больная. Не дитя и не беспомощная старуха, слава Богу. Просто сильно напугана.

Казалось, его слова достучались до сознания девушки, встряхнули ее. Глаза загорелись. В тот самый момент, когда в гостиной возник Бэрри Вайн с подносом и четырьмя чашками чаю в руках, она приняла из рук Карен бокал и вызывающе, единым глотком отправила в горло его содержимое. И тут же снова зашлась в кашле. Карен похлопала девушку по спине, и из глаз Дэйзи потоком брызнули слезы, заструившись по щекам.

Вайн несколько мгновений с непроницаемым видом наблюдал за этой сценой, потом произнес:

— Доброе утро, сэр.

— Утро? Так поздно, что уж слишком рано… Ну, Дэйзи, вытрите нос. Вот так-то лучше. Теперь все в порядке.

Она яростно принялась тереть лицо кусочком ткани, переданной ей Карен, затем с минуту вызывающе смотрела на Уэксфорда, когда же заговорила вновь, голос звучал уже по-прежнему:

— Я первый раз пью бренди.

Слова ее вновь всколыхнули поток воспоминаний. Давным-давно эту же самую фразу сказала Шейла, а тот молодой осел тут же ее откомментировал: «Ну вот и еще одной добродетелью меньше, увы!» От этих мыслей Уэксфорд вздохнул.

— Ну ладно. Так где были вы с Карен? В постелях?

— Да это случилось всего лишь в одиннадцать тридцать, сэр!

Он совершенно упустил из виду, что для этих современных созданий половина двенадцатого — детское время.

— Я обратился к Дэйзи, — резко заметил он.

— Я была здесь, смотрела телевизор. Не знаю, где была Карен, может, на кухне или еще где, готовила себе коктейль. Спать мы собирались лечь после окончания передачи. Я услышала какой-то шорох за окном, но решила, что это Карен.

— Что именно вы услышали?

— Шаги у фасада дома. Наружные огни только что погасили. Обычно их гасят в половине двенадцатого. Шаги приблизились к дому, потом к тем окнам, и я поднялась взглянуть, кто там. Луна светила так ярко, что свет не был нужен. И тут я его увидела. Увидела в лунном свете, так близко, как вижу сейчас вас. — Девушка помолчала, дыхание ее участилось. — Я закричала и никак не могла остановиться, пока не прибежала Карен.

— Я тоже слышала его, сэр. Услышала еще раньше Дэйзи, мне кажется. Сначала шаги раздались под кухонной дверью, затем кто-то обошел вокруг дома, потом ходил на задах, вдоль терассы. Я бросилась через весь дом в оранжерею и снова услышала его. Но я ничего не видела. Тогда я решила позвонить. Я вышла на связь раньше, чем услышала крик Дэйзи. Помчалась в комнату, вижу: Дэйзи стоит у окна, кричит и стучит по стеклу, и тогда… Тогда я позвонила вам.

Уэксфорд снова повернулся к Дэйзи. Она уже успокоилась: похоже, бренди произвел долгожданный эффект, о котором она молила.

— Что именно вы увидели, Дэйзи?

— У него что-то было на голове, похоже на шерстяной шлем с прорезями для глаз. Точь-в-точь террорист, как их изображают. Не помню, во что он был одет, — может, в спортивный костюм, темный, то ли черного, то ли темно-синего цвета.

— Это был тот человек, который одиннадцатого марта убил вашу семью и пытался убить вас?

Едва он выдавил из себя этот вопрос, как тут же поймал себя на мысли, сколько ужаса должен таить он для восемнадцатилетней девочки — не знавшей забот, нежной, перепуганной девочки. Понятно, она не сможет ответить. Тот человек был в маске. В ответном взгляде, брошенном на него Дэйзи, читались отчаяние и безысходность.