Ли Чайлд - Триллер

— О, смотрите, манго! — воскликнул Ковальски, протягивая руку к желтому фрукту.

— Не трогайте.

— Но я не ел уже…

— Всю растительность на острове опрыскали с воздуха трансгенным рабдовирусом. [35] Рабдовирусы — семейство РНК-содержащих вирусов. Вызывают у человека и животных инфекционные заболевания с различными клиническими проявлениями, например бешенство. Под трансгенным организмом понимается организм, в геном которого искусственно введен ген другого организма.

Ковальски отдернул руку.

— При попадании внутрь человека вирус стимулирует сенсорные центры в мозге, усиливая зрение, слух, обоняние, вкус и осязание.

— И что в этом плохого?

— Одновременно разрушается ретикулярный аппарат коры головного мозга, и в жертве пробуждается необузданная ярость.

Позади этой идущей по джунглям пары эхом прокатился громкий рев. В ответ с другой стороны раздался вой и кашляющие звуки.

— Мартышки…

— Мандрилы. Да, они определенно инфицированы. Объекты экспериментов.

— Великолепно! Остров взбесившихся гамадрилов.

Не обращая внимания на его словоблудие, Шэй протянула руку. Через брешь в густой листве на вершине соседнего холма виднелась побеленная асьенда. [36] Асьенда — крупное частное поместье в Испании и Латинской Америке.

— Нам нужно попасть вот туда.

Крытое терракотовой плиткой строение арендовал профессор Салазар; внутри он проводил свои исследования, финансируемые некой организацией террористического толка. Здесь, на этом изолированном острове, он ставил заключительные эксперименты по совершенствованию своего биологического оружия. Два дня назад члены отряда «Сигма» — секретного подразделения спецназовцев-ученых, чьей задачей являлось предотвращение глобальных угроз, — захватили Салазара в самом сердце бразильской сельвы. Но перед этим негодяй успел заразить целую индейскую деревню в районе Манауса, в том числе и расположенный поблизости международный детский реабилитационный центр.

Болезнь еще находилась на ранней стадии, но быстро прогрессировала, и бразильские военные немедленно ввели в округе карантинный режим. Исправить ситуацию могло только противоядие, хранившееся в сейфе на асьенде профессора Салазара.

По крайней мере, оно могло там храниться.

Сам профессор заявил, что уничтожил все запасы.

Основываясь на этом утверждении, бразильские власти решили свести риск к минимуму. На рассвете ожидался шторм с ураганным ветром, и власти опасались, что он может подхватить вирус и перенести с острова в прибрежные джунгли. Достаточно было одного листочка, чтобы заразить все тропические леса континента. Тогда и появился план забросать остров зажигательными бомбами и выжечь всю растительность, вплоть до голой скалы. Начало операции назначили на девять утра. Невозможно было убедить правительство рискнуть и отложить операцию — надежда раздобыть противоядие казалась слишком призрачной. Все и вся надлежало стереть с лица земли. В том числе и индейскую деревню. Это были приемлемые жертвы.

Гнев охватил Шэй, когда она мысленно представила своего напарника Мануэля Гаррисона. Он пытался эвакуировать детей из центра, но оказался блокирован в зараженном районе, а после и сам заразился. Вместе со всеми детьми.

В лексикон доктора Розауро словосочетание «приемлемые жертвы» не входило.

Не в этот раз.

И она решила действовать в одиночку. Уже прыгнув с парашютом и находясь в свободном падении, она сообщила по рации о своем плане. Руководство «Сигмы» пообещало выслать спасательный вертолет к северной оконечности острова. Он приземлится там всего на одну минуту. Либо Шэй успеет вовремя добраться до вертолета, либо… умрет на этом острове.

У нее имелись реальные шансы на успех.

Вот только теперь она была не одна.

Здоровяк, едва не ставший жертвой обезумевших обезьян, шумно топал за ее спиной и что-то насвистывал. Насвистывал… Шэй обернулась.

— Мистер Ковальски, помните, я говорила, что вирус обостряет слух у зараженного?

В спокойном тоне, каким была произнесена эта фраза, проскользнули нотки раздражения.

— Извините.

Он оглянулся назад, на тропу.

— Осторожно: здесь ловушка на тигра, — предупредила Шэй, обходя прикрытую наспех яму.

— Что?..

Левой ногой Ковальски наступил прямо на крышку из сплетенного тростника, закрывающую яму; конструкция не выдержала его веса и рухнула вниз.

Шэй успела плечом оттолкнуть мужчину в сторону и упала на него сверху. Ощущение было такое, будто она свалилась на груду кирпичей. Вот только кирпичи и те отличаются большей сообразительностью.

Она приподнялась на руках.

— Ну, после того как вы уже попались один раз в западню, могли бы внимательнее смотреть на дорогу! Этот остров — одна большая ловушка!

Поднявшись, Шэй поправила рюкзак и стала аккуратно обходить утыканную острыми шипами яму.

— Держитесь меня. Ступайте по моим следам.

Рассердившись на неловкого Ковальски, она не заметила натянутой веревки.

Только тренькнуло что-то в воздухе.

Доктор Розауро отпрыгнула в сторону, но было слишком поздно. Привязанное за веревку бревно вылетело из кустов и ударило ее по колену. Большая берцовая кость хрустнула, и Шэй полетела прямо в разверстую пасть ловушки.

В воздухе она попыталась увернуться и избежать острых железных шипов. Однако надежды не оставалось…

И тут она снова врезалась в груду кирпичей.

Это Ковальски ринулся вперед и перекрыл яму могучим телом. Шэй отскочила от него и рухнула на землю. Острая вспышка боли пронзила колено, потом бедро и прокатилась вдоль всего позвоночника. В глазах Шэй потемнело, но не настолько, чтобы она не увидела изогнутую под причудливым углом ногу.

Подошел Ковальски и запричитал:

— Ох, как же это… ох…

— Нога сломана, — превозмогая боль, выдавила Шэй.

— Надо наложить шину.

Она посмотрела на часы.

Восемь тридцать девять.

Осталась двадцать одна минута.

От Ковальски не укрылось ее беспокойство.

— Могу понести вас. У нас еще есть шанс успеть на место встречи.

Шэй мысленно прикинула время. Представила глуповатую ухмылку Мануэля… и множество детских лиц. На мгновение она ощутила боль гораздо более сильную, чем в сломанной ноге. Она не имела права на неудачу.

Поняв все по ее лицу, Ковальски заметил:

— Вы не сможете проникнуть в тот дом.

— У меня нет выбора.

— Тогда разрешите мне, — выпалил он и, кажется, удивился собственным словам не меньше, чем Шэй. Но на попятную не пошел. — Идите потихоньку в сторону берега. А я заберу из этой треклятой асьенды то, что вам нужно.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Ей отчаянно хотелось найти в себе хоть какой-то проблеск надежды, какие-то скрытые резервы, которые вернут ей здоровье и силы. Однако ничего не получалось. Иного варианта, кроме того, что предложил Ковальски, не было.